Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь - Ирина Хотина

Когда закончится эта суета? Прохладительные напитки, горячительные напитки, пресса, ланч. Кажется, все стихло. Можно расслабиться.

Закрываю глаза и вижу перед собой лицо Нины.

Бабушка, бабулечка, родная моя. Я всегда знала, что ты рядом со мной. Помнишь, в самом начале моих эзотерических изысканий, когда я увлеклась методом Хозе Сильвы, группе, в которой я занималась, предложили создать себе помощников из Тонкого мира? Согласно методикам, нужно представить в своем воображении близких или хорошо всем известных людей, актеров, политиков. Одно из главных условий – эти люди должны вызывать полное доверие, так что политики отпадают сразу. Мне не надо было ничего специально придумывать – я сразу увидела тебя.

Преподавательница, спокойная и доброжелательная женщина, подробно объяснявшая кому-то, почему у него не получается, подойдя ко мне, сказала:

– Я вижу рядом с вами очень светлое существо.

– Это мой ангел-хранитель? – С замиранием в сердце спросила я.

– Нет, это душа умершего человека, очень тесно связанная с вами кармически. Вы знаете, кто это?

– Да. Это моя бабушка.

– Сейчас проверим. Как ее звали?

– Надежда.

– Нет, это не она. Свет сразу потускнел.

– Не может быть. Я же отчетливо представляю ее. Ой, как же я забыла, ей при рождении дали другое имя – Нина.

– Да-да, именно так. Вы знаете, она что-то хочет от вас. У вас какие были отношения?

– Доверительные.

– Замечательно. Но, может быть, между вами были ссоры, конфликты? Вспомните. Думаю, вам надо просить у нее прощения. Очень светлая душа и бережет вас, как может.

Но как же без конфликтов? Конечно, были. Просто я не придавала им большого значения, ведь я же любила тебя, бабушка, а ты меня. Подумаешь, что-то не так сказала, не так ответила, не позвонила, не зашла. Я же молодая была: институт, зачеты, экзамены, курсовые, иногда свидания. Конфликты отцов и детей – закон естественного развития человечества. А вот по кармическим законам, оказывается, ничего естественного в этом нет.

И я просила… просила прощения, как могла.

Нина. Первый этюд в революционных тонах

Согласно эзотерическим учениям, первые 7 лет своей жизни ребенок отрабатывает карму за свои прошлые воплощения, потому что за эту еще ничего не успел совершить. Если так, то Нина отработала ее сполна. Может быть, поэтому оставшуюся жизнь она прожила светло и красиво, находя в любой ситуации правильное решение, что позволяло ей справиться с каждодневными проблемами и даже отвести беду, которая в те страшные времена стучалась во многие двери, но ее порога так и не переступила.

Она родилась в конце 1902 года в Кишиневе. Тот, кто хотя бы немного знаком с историей Государства Российского, это время сразу охарактеризует двумя словами: «кишиневский погром». Какое это отношение имеет к полугодовалому младенцу? Самое прямое.

Мне трудно описывать события того времени, не только потому, что я не очевидец, но и потому, что бабушка, непосредственный их участник, знала о них тоже только со слов родителей, и мне передавала их ощущения и переживания. Хотя современному человеку, не славянской внешности, эти ощущения близки и понятны. Тогда, как и сейчас, по улицам не бегали вооруженные люди и не кричали: «Граждане, евреи. Мы вас завтра будем немножко резать, поэтому разбегайтесь, кто куда может!». Нет. Ситуация зрела постепенно, исподволь, умело нагнеталась при полном попустительстве властей, и в один прекрасный день грамотно проведенная провокация вылилась в кровавую бойню.

А евреи все это время решали один и тот же вопрос, тот самый, какой решали и их предки, и предки их предков, а в дальнейшем и мы: «ехать или не ехать?». Куда? Да все туда же: на землю обетованную, в Палестину или в Америку. Но в те времена был еще один вариант: в ближайшие еврейские местечки – Бендеры, Бельцы, Сороки. А кто-то решил остаться, боясь за нажитое имущество и надеясь на русский авось. Но не пронесло.

Мои прабабка и прадед ушли из города, можно сказать, в последнюю ночь перед началом погрома. И не потому, что они были без царя в голове и не понимали всего ужаса надвигающейся беды, а потому что полугодовалая Нина заболела воспалением легких. Брать с собой в дорогу означало ее верную смерть, а оставаться – смерть всей семье.

Но тут без Провидения не обошлось. Соседка, русская женщина, уговорила родителей оставить девочку у нее, пока все успокоится. У нее младший уже подрос, и она может в люльку вместо него положить Ниночку. И выходит ее, своих-то сама лечила, и ничего, все живы-здоровы. Представляю, с каким сердцем покидали они город, как молились за свою дочь, за свою первенькую, прося у Бога сберечь ей жизнь. Представляю смелость этой женщины.

Потом им рассказывали, что в их дом неоднократно врывались вооруженные люди, круша и грабя все, что попадалось под руку. В надежде найти «пархатых жидов» рыскали по соседям, осматривая сараи, залезая под пол и на чердаки. В такие моменты соседка только крепче прижимала к себе крохотную девочку и подсовывала ей свою грудь. Смерть дважды обошла Нину. Она не погибла ни от болезни, ни от руки убийцы.

После тех страшный событий Бенцион, мой прадед, поставил перед собой цель, во что бы то ни стало перебраться из Кишинева в Москву. Как и сейчас, дело это было непростое и хлопотное. Следовало решить сложнейший вопрос: как обойти препятствие, главное для всех евреев Российской Империи – черту оседлости. Был найден надежный легальный способ: получить профессию, с какою евреям дозволялось селиться в столицах. Бенцион решил выучиться на зубного техника.

Не знаю, по каким причинам именно на него, может быть, это было дешевле, а может, потому, что этой профессии можно было обучиться в Кишиневе, не уезжая далеко от семьи, которую он должен был кормить. Но ясно одно: делать зубные протезы он не собирался. Дело в том, что его старшая сестра удачно вышла замуж, за фабриканта, владельца ткацкой мануфактуры, что позволило Бенциону заниматься продажей тканей у себя в лавке и оптовыми поставками по всему городу и в ближайших местечках.

Весь процесс обучения новой профессии и бумажная волокита заняли восемь лет, поэтому только в 1911 году семья наконец-то перебралась в Москву. Поселились на Волхонке. А в 1912-м году бабушка с родителями была в толпе ликующих москвичей, которые приветствовали на улицах города царскую семью, прибывшую в старую столицу для празднования столетия Бородинской битвы. Как же я любила у нее расспрашивать, как выглядели царь с царицей, их дочери, во что они были одеты, в какой карете ехали, какая их сопровождала свита.

Училась она в настоящей гимназии, в одном классе с настоящими княжнами. Была отличницей. Но что особенно умиляло ее родителей, так это терпимость преподавателей школы и ее соучениц к иному вероисповеданию. Она ведь была единственной из класса, кто не посещал урока Закона Божьего, то есть, не ходила в церковь. И ни у кого это не вызывало раздражения или непонимания.

В Москве Бенцион продолжил делать то, что у него хорошо получалось в Кишиневе, то есть, торговать тканями. Но для отвода глаз в доме был оборудован зубопротезный кабинет. На новом месте торговля пошла бойко, спрос на бессарабские ткани оказался хорошим, и он занялся оптовыми поставками. В лавку взял работать дальнего родственника, выписанного из родного местечка. И такая, в целом спокойная и обеспеченная жизнь продолжалась бы до бесконечности, если бы не революция. Сначала одна, а потом другая.

Для еврея не имеет значения, какая она – буржуазная или социалистическая. Он страдает одинаково первым как при той, так и при другой. Наступили времена, которые уже однажды были пережиты, с той лишь разницей, что детей теперь было четверо. И извечный вопрос был решен в пользу «не ехать». Правда, лавку пришлось закрыть, тем более что родственник куда-то пропал.

17-й год кое-как пережили, а в 18-м пришла настоящая беда. Несмотря на войну, хаос, неразбериху, люди всегда приспосабливаются и пытаются выживать. Когда мне бабушка рассказывала, что ее отец ходил на вокзал, чтобы встречать вагон с товаром, я искренне удивлялась, потому что по моим представлениям в те времена по российским железным дорогам ходили только эшелоны с мешочниками, солдатами и бронепоезда. Но оказалось, что не совсем оно так.

Расторопный компаньон умудрялся переправлять партии товара для продажи в столицу. Но лучше бы он этого не делал. Потому что там, на вокзале, Бенцион встретил знакомую по Кишиневу, которая прибыла в Москву в поисках своего мужа, сбежавшего от нее несколько лет назад. Он привел ее в дом на ночлег. Утром женщина ушла, а через несколько дней домашние заболели брюшным тифом. В результате выжили все, кроме Бенциона. Семья, привыкшая к достатку, потеряла кормильца.