Жертвоприношение - Шэрон Болтон

– Нет-нет, что вы, я не имел в виду ничего подобного, – торопливо проговорил он, перебирая свои записи, и добавил: – Хочу обратить ваше внимание еще на один интересный факт. Когда мне сообщили о найденном теле, я быстро просмотрел всю информацию, которая есть в Интернете о деревне, где живет мисс Гамильтон. Треста, правильно?

Он явно ждал моего подтверждения, и я кивнула.

– Так вот, я хотел узнать, были ли еще какие-либо интересные находки в местных торфяных болотах. Оказалось, что их не было, но кое-что интересное я все же нашел.

Ренни сделал выразительную паузу, ожидая нетерпеливых расспросов с нашей стороны, но лично я не собиралась доставлять ему такого удовольствия.

– Так что ты там нашел? – спросил Гиффорд. Судя по тону, он начинал терять терпение.

– В январе две тысячи пятого года в этом районе был очень сильный шторм. Ураганный ветер вызвал необыкновенно высокие приливные волны. Береговые ограждения не выдержали, и в течение нескольких дней вся местность была залита водой. Деревню пришлось эвакуировать, но десятки голов скота все равно погибли.

Я кивнула. Когда мы с Дунканом приобретали дом, нам рассказывали об этом наводнении, но нас это не особенно обеспокоило, потому что подобное здесь случается раз в сто лет, а то и реже.

– И какое это имеет отношение к нашему делу? – поинтересовалась я.

– Если торфяное болото заливает вода, – пояснил Ренни, – оно теряет свои консервационные свойства. Причем не важно, морская это вода или дождевая. Мягкие ткани, плоть и внутренние органы начинают разлагаться. Тело быстро превращается в скелет. Если бы наш труп находился в торфянике, когда произошло это наводнение, он был бы в гораздо худшем состоянии.

– Два с половиной года… – задумчиво произнес Гиффорд. – Это значительно сужает временные рамки.

– Не забывайте, что данные предположения еще нуждаются в проверке и подтверждении, – вмешался Данн.

– О, конечно, конечно, – поспешил успокоить его Ренни и продолжил: – Я также исследовал содержимое желудка. Эта женщина ела за несколько часов до смерти. Помимо остатков мяса, сыра и хлеба из непросеянной муки, я нашел нечто такое, что было довольно нелегко идентифицировать.

Он снова сделал паузу, ожидая нашей реакции. И хотя на этот раз никто не заговорил, наше пристальное внимание было достаточно красноречивым.

– Это были клубничные зернышки. Самих ягод, конечно, не было, потому что они очень быстро перевариваются, но насчет зернышек я абсолютно уверен. А это значит, что смерть наступила в начале лета.

– Клубнику можно купить в любое время года, – заметила я.

– Конечно, – тотчас согласился Ренни. Он явно наслаждался производимым эффектом. – Но эти зернышки были очень маленькими. Почти вчетверо меньше обычных. А это значит…

Он замолк, глядя на меня. Я молчала. Наверное, у меня был глупый вид, но я действительно не догадывалась, на что он намекает.

– Это значит, – спокойно сказал Гиффорд, – что речь идет не о клубнике, а о землянике.

– Конечно, – радостно подхватил Ренни. – Эти маленькие ягодки растут повсюду на островах, но в течение очень короткого промежутка времени. Меньше месяца.

– Конец июня, начало июля, – сказал Гиффорд.

– Начало лета две тысячи пятого года, – уточнила я, немного поразмыслив. Похоже, я недооценила мистера Ренни. Конечно, его смешное чванство раздражало, тем не менее он был очень умным человеком.

– Или начало лета две тысячи шестого, – сказала сержант Таллок. – Ведь она могла пролежать там всего лишь год.

– Возможно, – согласился Ренни. – Но следует учитывать и то, насколько потемнели кожные покровы. Дело в том, что даже в торфяной почве потемнение не происходит мгновенно. Этот процесс занимает некоторое время. В нашем случае тело было полностью и равномерно окрашено в коричневый цвет, то есть прошло достаточно времени для того, чтобы кислоты просочились сквозь льняную ткань, в которую был завернут труп. Очень важно выяснить, сколько именно времени может для этого понадобиться. Я собираюсь заняться этим сегодня вечером.

– Благодарю вас, – сказала сержант Таллок, и это прозвучало искренне. Похоже, она действительно была благодарна за разъяснения.

Земляника… Неплохо для последней трапезы. Итак, женщину накормили земляникой, а несколько часов спустя вырезали из ее груди сердце. Меня начало подташнивать. Теперь, когда я получила ответы на интересовавшие меня вопросы, мне хотелось только одного – поскорее отправиться домой. Но, к сожалению, для меня все еще только начиналось.

– Так для чего я вам понадобилась, доктор Ренни? – спросила я.

– Называйте меня Стивен, – поправил он. – Мне необходим ваш совет. По вашей специальности.

– Она была беременна? – быстро поинтересовалась Дана Таллок.

Стивен отрицательно покачал головой.

– Нет. Беременность я вполне в состоянии определить самостоятельно. Даже если плод совсем крохотный, его невозможно не заметить.

Он смотрел на меня, ожидая вопроса, и я его задала:

– Какой размер матки?

– Примерно пятнадцать сантиметров в диаметре. Я кивнула.

– Скорее всего, вы правы. Конечно, мне нужно будет взглянуть на нее, чтобы удостовериться, но, наверное, нужно разрешение…

Я повернулась к инспектору Данну.

– О чем вы говорите? – спросил он, переводя взгляд с Ренни на меня.

– Наша жертва родила незадолго до смерти, – пояснил Ренни. – Но я не могу точно определить, сколько именно времени прошло между родами и смертью. Я надеялся, что мисс Гамильтон сможет мне помочь.

– Во время беременности матка увеличивается, – начала объяснять я, – а сразу после родов сокращается. Для того чтобы она сократилась до нормальных размеров, необходимо от одной до трех недель. Обычно чем моложе и здоровее женщина, тем быстрее происходит этот процесс. Если матка этой женщины увеличена, это значит, что она родила за пару недель до смерти.

– Так вы позволите мисс Гамильтон осмотреть тело? – продолжал настаивать Стивен.

Сержант Таллок не сводила глаз со своего босса. Инспектор Данн взглянул на часы и перевел взгляд на Гиффорда.

– Контроль за расследованием будет осуществлять суперинтендант Харрис? – поинтересовался Гиффорд.

Энди Данн нахмурился и кивнул:

– Да. Он прилетает на несколько дней.

Я, естественно, понятия не имела о том, кто такой суперинтендант Харрис, но предполагала, что это какая-то крупная полицейская шишка с большого острова. А инспектор Данн и сержант Таллок, судя по скорости, с какой они прибыли к моему дому, являются представителями местной полиции, и их вскоре должны были если не отстранить от дела, то оттеснить на второй план. У меня создалось впечатление, что они отнюдь не в восторге от такой перспективы. Ведь громкие преступления на Шетландских островах были большой редкостью. Взглянув на сержанта Таллок, я поняла, что мои предположения верны. Насчет Данна я не была настолько уверена. Он выглядел встревоженным.

– Полагаю, вреда от того, что мисс Гамильтон взглянет на тело, не будет, – сказал Гиффорд. – Вы ведь не против, Тора?

Что я могла на это ответить? Что я против?

Я кивнула.

– Конечно, нет. Пойдемте.

Мы все пятеро переоделись и тщательно вымыли руки. Следуя установленной процедуре, мы внимательно следили за тем, чтобы все было сделано в соответствии с инструкциями. Потом, надев перчатки, маски и шапочки, проследовали за Стивеном Ренни в смотровую. Все это заняло не более пятнадцати минут, но у меня было странное ощущение, что мы должны поторопиться, что дело не терпит отлагательств. Я понимала, что это нелепо, но не могла избавиться от подобного чувства. Так дети спешат поскорее сделать что-то, прежде чем придут взрослые и положат конец их играм.

Женщина лежала на стальной каталке в центре облицованной белым кафелем комнаты. Теперь, когда льняной саван разрезали и удалили, она была полностью обнажена и напоминала статую. Красивую бронзовую статую, только слегка потускневшую. Ноги сами понесли меня к тому концу каталки, где лежала ее голова.

Мне показалось, что она была красивой, хотя трудно утверждать наверняка. Мелкие, точеные черты лица были почти безупречны в своем совершенстве. Но ведь красота – это нечто гораздо большее, чем правильность черт. А тепло и внутренний свет, которые придают лицу истинную красоту, у трупа, естественно, отсутствуют.

У нее были очень длинные волосы. Закрученные в тугие локоны, они свисали по бокам каталки. Именно о таких волосах я мечтала, когда была ребенком. Почувствовав, что не в силах больше смотреть на лицо мертвой женщины, я перешла к другому концу каталки.

Хотя в прошлом я неоднократно присутствовала на вскрытиях – это обязательная часть программы обучения любого студента-медика, – но никогда прежде не видела жертву убийства. И мне показалось, что даже если бы я и видела жертв убийств раньше, это все равно не смогло бы подготовить меня к тому, что я увидела сейчас.