Сюрприз для мужа - Эмма Ричмонд

— Я располнел.

— Это не полнота, — поправила Джеллис. — Ты просто накачал мышцы. — Она вовсе не собиралась его жалеть или сочувствовать ему. Все это невольно выходило само собой. Этот некогда безгранично любимый ею человек так страшно отдалился от нее…

Себастьен снял пиджак, повесил его на плечики и повернулся к Джеллис.

— Помоги мне, — тихо попросил он. — Скажи мне, каким я был раньше. У меня такое ощущение, будто я не существую. И никогда не существовал. Я помню только грязный грузовой корабль и этих грубиянов повсюду. Я смотрю на тебя, но не знаю, кто ты. Наверное, мы целовались, занимались любовью…

Отвернувшись, Джеллис попыталась заговорить ровно, безразлично.

— Да. — Однако ни ее сердце, ни душа не были безразличными.

— Но я ничего не помню! — устало вздохнул Себастьен и потер себе лоб.

— Не пытайся себя насиловать.

— Почему? — отрывисто спросил он. — Ты что, специалист по травмам головы? Ты что-нибудь смыслишь в амнезии? Прости, — вымученно извинился он.

— Все в порядке. Но ты и правда ожидал, что на тебя нахлынули бы воспоминания, едва ты переступил бы этот порог?

— Да, — задумчиво ответил он. — Кажется, я так и думал.

— В таком случае весьма сожалею. Я расскажу тебе все, что смогу, сделаю, что смогу, но…

— Но это ничего не даст, не так ли? Последний осматривавший меня доктор сказал что-то насчет блокировки памяти. Но почему? Почему это случилось со мной? Что же произошло, Джеллис?

— Не знаю.

— Ты опасаешься меня, разве не так?

— Я пытаюсь возненавидеть тебя, — еле слышно произнесла она. Подойдя к окну, она стала смотреть на море. Ей было легче, когда она не видела Себастьена. — Больше года мы были друг для друга всем. По крайней мере, я так думала. Я любила тебя. Душой и сердцем. И я думала, что ты испытываешь ко мне те же чувства.

— А я не испытывал?

— Очевидно, нет, — удрученно ответила она.

— Но ведь никакого намека на это не было? Просто в один прекрасный день я ушел? Прислал тебе записку? И что я там написал?

— Что ты не вернешься.

— И больше ничего? Ничего не произошло? И что я сказал? Или сделал? — Он подошел к ней, медленно развернул к себе и посмотрел на ее прелестное лицо. — Должно быть что-то еще! Должно быть! Ты говорила, что искала меня…

— Да. Я не могла поверить в это. И мне надо было знать, что происходит. А потом…

— Что потом? — подсказал он.

Она покачала головой. Какой смысл говорить ему о Натали? От этого у него еще больше все перепутается в голове.

— А потом я поехала в Англию, — сказала она. Дни, недели проводила она в тревоге, не зная, где он, что с ним стряслось. И в конце концов она попыталась заставить себя забыть обо всем, что случилось, почему он сделал то, что сделал. Она как-то приноровилась к новой жизни, потому что теперь ей надо было заботиться не только о себе одной. Но она не могла сказать ему об их сыне. Пока не могла.

«Итак, до тех пор, пока я не примирюсь с этим новым Себастьеном, я буду молчать. Расскажу ему только о нашей совместной жизни, как все было до того, как он покинул меня». Джеллис увидела его хмурое лицо. «Он по-настоящему и не видит меня, — подумала она. — Только пытается приподнять завесу, которая никак не хочет раскрываться перед ним».

— Ты говорила, что я был добрым и веселым…

— Да.

— Ну, расскажи мне. Какие-нибудь эпизоды, что-нибудь. Помоги мне, Джеллис! Каким я был? Что делал? Как себя вел? Я смотрю на тебя и не могу поверить, что мог забыть тебя. — И словно в трансе Себастьен протянул руку и нежно коснулся пальцами ее щеки, заглянул ей в глаза. Она напряглась, стараясь заставить себя ничего не чувствовать. — Ты необыкновенно красива, и я очень хочу поцеловать тебя. Можно? — хрипло спросил он.

Внезапно сердце Джеллис встрепенулось, ею овладели страх и паника. Ей вдруг стало трудно дышать, и она прошептала в безумной тоске:

— О Себастьен…

— Это «да» или «нет»? — пряча улыбку, спросил он. Он не сводил с нее пристального гипнотического взгляда, затем провел рукой по ее косе… — Ты дрожишь…

— Прошу тебя, не надо, — прошептала она.

— Красивые волосы, — продолжал он, словно не слыша ее слов. — Мне хочется обвить их вокруг твоей длинной шеи, прижать тебя к себе…

— Нет! — Она вырвалась на свободу, но он успел поцеловать ее. Не яростно и не грубо, но как человек, который истомился по ласке. Из его груди вдруг вырвался странный гортанный всхлип, и он принялся обследовать ее рот, наслаждаясь его сладостью. Она ничего не могла поделать, только покорно стояла перед ним. Сердце ее неистово билось, в горле пересохло, а его теплый поцелуй пробудил у нее знакомый трепет, эту нарастающую боль, из-за которой все ее тело вдруг обмякло, а колени стали подгибаться.

Она закрыла глаза, отчаянно пытаясь не отвечать на его ласку, но почувствовала, что мысли ее замедляют свой бег, а тело начинает плавиться…

— Нет! — Вырвавшись из его объятий, она быстро повернулась к нему спиной. — Ты не должен, — в смятении произнесла она. Однако было уже слишком поздно. Он уже сделал свое дело.

— Прости меня, но… Это было так же, Джеллис? Между нами? Такой же магнетизм?

— Да, — с болью призналась она и обвила себя обеими руками, пытаясь согреться.

— Тогда поговори со мной. Расскажи, как все было. Пожалуйста.

Расстроенная, смущенная, испуганная былыми чувствами, которые, как ей казалось, она сумела забыть, Джеллис хрипло пробормотала.

— Мы не любили надолго расставаться. Если ты соскучился по мне…

— А ты разве не скучала по мне?

— Скучала, — призналась Джеллис. — Я всегда по тебе скучала. И до сих пор скучаю.

— А если бы я не утратил память? Не оставил бы тебя? Что бы мы сейчас делали? Занимались бы любовью?

— Да, — выдавила из себя она. Все тело у нее заболело от внезапно нахлынувшего желания. «Воспоминания…» — Ты подхватил бы меня на руки, когда мы вошли через парадную дверь, принес бы меня сюда…

— И занялся бы с тобой любовью?

— Да.

— А я был хорошим любовником, Джеллис?

— Да. — В глазах у нее все расплывалось из-за слез, она торопливо перевела дух. — О, Себастьен, ты был такой нежный, забавный…

— Забавный? О Боже, не представляю себя забавным, даже если бы ты дала мне руководство по этому искусству. Продолжай, расскажи мне, как все было. Сделай так, чтобы я представил все. Поставь сцену. Сделай вид, что это игра. Ты уезжала за покупками, теперь вернулась, я здесь — и что дальше? Что бы я сказал? Сделал? Помоги мне, Джеллис!

Она на миг закрыла глаза, потом глубоко вздохнула.

— Ты бы улыбнулся… О, Себастьен, у тебя была такая озорная улыбка!