Расколоведение. Введение в понятийный аппарат - Александр Валерьевич Слесарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как следует из текста послания святителя Василия, основными критериями для построения данной типологии явились степень соответствия вероучения и канонической практики отделившегося сообщества установлениям кафолической Церкви, а также следование нормам церковной дисциплины. Названные характеристики отражают конфессиональный принцип оценки церковных разделений, что позволяет использовать данную типологию исключительно в исследованиях, ориентированных на формирование конфессиональной позиции.
Несмотря на произошедшую церковную рецепцию рассматриваемой типологизации, в раннехристианский и византийский периоды церковной истории термины «ересь» и «раскол» нередко отождествлялись, подразумевая богопротивное разделение в Церкви. (Синонимичность этих понятий прослеживается уже у апостола Павла: «разделения и соблазны, вопреки учению, которому Вы научились» (Рим. 16:17))[177]. В правилах Лаодикийского Собора раскольники-новатиане именуются еретиками: «Обращающихся от ересей, то есть новатиан или фотиниан, или четыренадесятников, как оглашенных, так и верных, по их мнению, принимать не прежде, как проклянут всякую ересь, особенно же ту, в которой они находились» (Лаод. 7). Аналогичным образом канон Вселенского Собора гласит: «Еретиками же именуем как тех, которые издавна чуждыми Церкви объявлены, так и тех, которые после того нами анафеме преданы: кроме же сего и тех, которые хотя притворяются, будто веру нашу исповедуют здраво, но которые отделились, и собирают собрания против наших правильно поставленных епископов» (II Всел. 6). Совершенно очевидно, что даже для отцов II Вселенского Собора, знакомых с наследием святителя Василия Великого, различие между понятиями ереси и раскола оставалось достаточно условным.
Впоследствии византийская каноническая традиция наделила термины «ересь» и «раскол» более самостоятельным звучанием. Однако к началу XXI ст. термины «раскол» и «самочинное сборище» практически утратили смысловое различие, породив ставшее традиционным именование расколом всякого церковного разделения, не мотивированного расхождением в фундаментальных основах веры (т. е. ересью)[178]. Связано это отчасти с тем, что во многих случаях грань между расколом и самочинным сборищем весьма условна и трудноопределима. Кроме того, фактическому отождествлению понятий «раскола» и «парасинагоги» во многом способствовала идентичность канонических прещений, налагаемых на эти незаконные церковные группы.
Учитывая святоотеческое отождествление понятий «ересь» и «раскол», а также ставшую традиционной синонимичность терминов «раскол» и «самочинное сборище», необходимо признать существующую терминологию расколоведения нуждающейся в уточнении. Несовершенство существующей с IV ст. типологии «ересь-раскол-парасинагога» обуславливается еще и тем, что последующая история христианства неоднократно являла примеры таких церковных разделений, которые не могут быть описаны в категориях ни одного из трех вышеозначенных канонических понятий. Например, временный разрыв церковных отношений Московского и Константинопольского Патриархатов, произошедший в 1996 г. из-за несогласия сторон в вопросе церковно-юридического положения Эстонии, невозможно подвергнуть анализу в рамках парадигмы святителя Василия Великого. В момент прекращения евхаристического общения ни Московский Патриархат, ни Константинопольская Православная Церковь не являлись ни еретическими сообществами, ни раскольническими образованиями, ни самочинными сборищами.
4.2. Типология протоиерея Владимира Воробьева
Вполне очевидно, что отсутствие четких классификационных критериев нередко создает значительные сложности при определении канонического статуса церковных расколов. Из этого следует, что современное развитие расколоведения требует существенного усовершенствования понятийного аппарата и терминологии, а также выработки принципов типологизации церковных разделений.
Первым представителем российской церковной науки, осознавшим эту необходимость, стал ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерей Владимир Воробьев. В 1994 г. он предложил новую типологию, основанную на внеконфессиональной оценке мотивации участников конфликтного противостояния. Согласно данной классификационной схеме, возникавшие на протяжении истории церковные расколы можно разделить на националистические, юрисдикционно-политические и революционно-реформаторские[179]. Иными словами, всякая церковная схизма порождается идеями национально-церковного сепаратизма, прагматичным политическим расчетом или стремлением к реформированию церковной традиции. Отсутствие ценностных критериев открывает возможности для применения типологии протоиерея Владимира Воробьева как в историко-канонических, так в социологических или религиоведческих исследованиях.
Принципиально соглашаясь с допустимостью применения трех вышеизложенных критериев, необходимо отметить их недостаточность, поскольку целый ряд церковных расколов не может быть описан в категориях рассматриваемой типологии. Например, помимо раскольнических групп, отделившихся от кафолической Церкви из-за стремления реформировать церковную традицию, существует намного более многочисленная категория расколов, мотивированных пафосом сохранения от преобразований неповрежденной церковной традиции (русское старообрядчество, греческий старокалендаризм и др.). Кроме того, рассматриваемая схема не учитывает расколы, возникающие по причине внутри-церковных конфликтов, искусственного формирования новой не-каноничной религиозной организации, «бегства от ереси», якобы поразившей кафолическую Церковь, и др. Не предусматривает данная типология и такой тип разрыва церковного единства, при котором все стороны конфликтного противостояния полностью прекращают евхаристическое и каноническое общение между собой, при этом сохраняя полное единство с другими Поместными Православными Церквями. Некоторую незавершенность рассматриваемой типологии придает ее исключительно описательный характер, не предполагающий анализ выделенных типов церковных расколов с позиций православного канонического права.
Учитывая вышеизложенные несовершенства, необходимо отметить отсутствие в типологии протоиерея Владимира Воробьева универсальности, позволяющей использовать ее для богословско-канонического описания всего многообразия исторических форм разрыва церковного единства. Несмотря на это, ее автор заслуживает особого признания за постановку вопроса о необходимости усовершенствования критериев типологизации церковных расколов и предпринятые первые шаги в этом направлении.
4.3. Типология А.К. Погасия и А.Н. Лещинского
Принципиально иной подход к построению типологии внутренних конфликтов в христианстве, приводящих к церковным разделениям, предложили в 2009–2010 гг. российские религиоведы А.К. Погасий и А.Н. Лещинский[180]. Разработанная ими классификационная схема также базируется на внеконфессинальном подходе.
В рамках рассматриваемой схемы все возможные межхристианские разделения распределены по группам, выделенным на основании:
• причин возникновения (догматические, канонические, политические, геополитические, экономические, личные);
• возможных последствий (расколы общехристианского значения, расколы внутри конфессий, расколы внутри отдельных общин);
• хронологии возникновения (расколы в раннем христианстве I–IV вв.; расколы периода установления общехристианской догматики IV–X вв.; Великий раскол и его исторические предпосылки IX–XI вв.; расколы в преддверии Реформации XIV–XVI вв.; эпоха Реформации XVI в.; расколы, порожденные Реформацией XVI–XVIII вв.; расколы эпохи «развитого капитализма» XIX–XX вв.; расколы начала XXI в.);
• отношения к Вселенскому Православию (канонические Поместные Церкви и «альтернативное православие», включающее в себя следующие подтипы: дореформенные, эмигрантские, катакомбные, истинно-православные, автоке-фалистские, апокалиптические и реформированные объединения).
Безусловным достоинством типологии А.К. Погасия и А.Н. Лещинского является ее новаторский характер и обращенность к комплексному осмыслению феномена церковных расколов, что еще в недостаточной степени изучено в современном религиоведении. Осознание недостаточности изучения отдельных проявлений внутриконфессиональных религиозных конфликтов без общего религиоведческого анализа феномена раскола ознаменовало качественное изменение методологических основ современной науки в рассматриваемой области.
Основным недостатком типологии А.К. Погасия и А.Н. Лещинского является отсутствие корреляции между множественными критериями оценки расколов, что не позволяет относить каждое
