Расколоведение. Введение в понятийный аппарат - Александр Валерьевич Слесарев

Среди наиболее примечательных исследований церковных расколов новейшего периода истории, предпринятых русскими эмигрантами «второй волны», необходимо отметить кандидатскую диссертацию выпускника Свято-Сергиевского богословского института в Париже К.В. Фотиева «Попытки украинской церковной автокефалии в ХХ веке»[96]. Названная работа явилась одним из первых обстоятельных историко-канонических исследований украинского церковного раскола. Использовавшиеся автором уникальные источники информации позволяют его работе сохранять свою актуальность даже в начале XXI ст.

Отдельную категорию исследований по истории церковных расколов и разделений составляют работы авторов, принадлежавших к Русской Православной Церкви Заграницей. Безусловно осуждая обновленческий, григорианский и автокефалистские расколы, сторонники РПЦЗ нередко высказывали крайне категоричные суждения в отношении не только Московского Патриархата, но и других Поместных Церквей. Осмыслению обновленческого раскола и юрисдикционных разделений в русском зарубежье с позиций РПЦЗ посвящены исследования епископа Григория (Граб-бе)[97], протопресвитера Михаила Польского[98] и Н.Д. Тальберга[99]. Рассмотрение истории украинского и белорусского автокефалистских расколов, возникших в годы Второй мировой войны, содержится в исследованиях В.И. Алексеев и Ф.Г. Ставру[100]. Истории греческого старостильного раскола посвящена дипломная работа Георгия Лардаса, защищенная в 1983 г. в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле[101]. В следующем году издательство Свято-Троицкого мужского монастыря в Джорданвилле опубликовало исследование С. Раевского об украинском автокефальном расколе[102].

Еще одно примечательное направление в историографии церковных расколов составляют работы, авторы которых оказались в эмиграции, будучи сторонниками украинского или белорусского автокефальных движений. Общей чертой исследований подобного рода является их ориентированность на апологию уже произошедших церковных разделений. Однако несомненным достоинством этих сочинений является наличие богатого фактического и документального материала, который в свое время мог быть доступен только для представителей или идеологов данных схизматических сообществ. Истории украинского автокефального раскола посвящены труды представителей украинской диаспоры архиепископа Иоанна (Теодоровича)[103], В. Свистуна[104], протоиерея Митрофана Явдася[105], И. Власовского[106], протопресвитера Никодима Пличковского[107], протопресвитера Демида Бурко[108], С. Савчука[109], Ю. Мулика-Луцик[110] и др. Особым значением при изучении истории Украинской Автокефальной Православной Церкви (УАПЦ) обладает изданный в 1946 г. во Франкфурте-на-Майне сборник документов Первого Всеукраинского Церковного Собора (1921 г.)[111]. История Белорусской Автокефальной Православной Церкви нашла отражение в исследовании И. Косяка[112] и опубликованном в 1983 г. собрании документов БАПЦ[113].

Тесная взаимосвязь истории церковных расколов и разделений 1920–1940-х гг. (обновленчество, григорианство, автокефалистские схизмы, движение «непоминающих», церковные разделения в эмиграции и др.) с общим ходом русской церковной жизни обусловила значительный интерес к расколоведческой проблематике в исследованиях канадского профессора Д.В. Поспеловского, посвященных истории Русской Православной Церкви в ХХ веке[114].

Постсоветский период (с 1991 г.). Падение советского политического строя открыло новый период в истории изучения церковных расколов и разделений. Исчезновение системы идеологического контроля в научной жизни России, Украины, Белоруссии и стран Восточной Европы стимулировало появление новых независимых религиоведческих, богословско-канонических и исторических исследований расколоведческой проблематики. Другими позитивными факторами, обусловившими активизацию исследований церковных расколов в этот период, следует признать появление возможности свободного доступа к государственным архивам и отсутствие внешних преград к международному научному сотрудничеству.

Светская наука. Освобождение исторической науки от государственной цензуры, замыкавшей ученых в прокрустово ложе марксистско-ленинской теории, привело к появлению целого ряда независимых исследований старообрядческого раскола, обладающих несомненной научной ценностью. Корпус этих исследований настолько велик, что в рамках настоящей работы не представляется возможным проведение полного анализа литературы по старообрядчеству, появившейся в 1990–2010-е гг. По этой причине следует ограничиться упоминанием наиболее примечательных исследований, авторами которых являются Б.А. Балалыкин[115], М.О. Шахов[116], Б.П. Кутузов[117], О.П. Ершова[118], В.В. Машковцева[119], Н.В. Асипова[120], Е.В. Скрипкина[121] и др.

Помимо изучения старообрядчества, светские исследователи постсоветского периода провели большую работу по изучению расколов и разделений, возникших в новейшей церковной истории. Основной массив этих исследований посвящен русским церковным расколам 1920–1930-х гг. и украинскому автокефальному расколу. Среди многочисленных научных исследований названного направления необходимо упомянуть работы А.С. Степанова[122], С.П. Шестакова[123], О.М. Игнатуша[124], Г.В. Лаврик[125], С.И. Жилюка[126], И. Биланича[127], А. Зинченко[128], А.М. Киридон[129] и др. Истории обновленческого раскола на территории Беларуси посвящена диссертация В.В. Бараненко[130].

Другим направлением исследовательской деятельности авторов постсоветского периода стала разработка новых методологических подходов к осмыслению феномена церковных расколов. В 1996 г. российский историк и искусствовед В.Л. Махнач предложил культурологическую теорию возникновения расколов, согласно которой наиболее неблагополучными для церковного единства являются периоды смены культурно-исторических эпох и устоявшихся фаз состояния этноса[131]. В 2009–2010 гг. российские религиоведы А.К. Погасий и А.Н. Лещинский представили оригинальную религиоведческую типологию разделений в христианстве, основанную на анализе предпосылок их возникновения, хронологии развития, последствий и отношения к Вселенскому Православию[132].

Церковная наука. В постсоветский период изучение проблематики церковных расколов в духовных учебных заведениях Русской Православной Церкви продолжилось в рамках дисциплин «История Русской Православной Церкви», «История Поместных Православных Церквей», «Каноническое право». Характерной тенденцией церковной науки этого времени является ослабление исследовательского интереса к истории старообрядчества и большая заинтересованность расколами ХХ века.

Среди исследований, проведенных в Московской духовной академии, необходимо отметить кандидатские диссертации игумена Герасима (Поповича)[133], иеромонаха Николая (Севастиянова)[134] и И.З. Якимчука[135], посвященные расколам в новейшей истории Поместных Православных Церквей.

Кандидатские диссертации выпускников Киевской духовной академии А. Свинарева[136] и А. Драбинко (впоследствии издана)[137] ориентированы на историческое изложение и канонический анализ украинского автокефального раскола.

Защищенные в Минской духовной академии кандидатские диссертации Д. Шиленка[138] и А.В. Слесарева[139] (впоследствии изданные) посвящены истории обновленческого раскола в Белоруссии и истории старостильного раскола, получившего распространение в пределах территории канонической ответственности тринадцати Поместных Православных Церквей. Проблематике богословско-канонических аспектов расколоведения, а также церковным расколам в Русской Православной Церкви и Поместных Православных Церквях посвящены последующие публикации А.В. Слесарева[140].

Среди исследований церковных расколов и разделений, проведенных выпускниками и преподавателями Свято-Тихоновского гуманитарного университета, необходимо отметить диссертации, монографии и публикации священника Александра Мазырина[141], А.А. Кострюкова[142], а также монографию В.И. Петрушко[143].

Значительный вклад в изучение истории расколов и разделений в Русской Православной Церкви в ХХ веке внесли работы М.В. Шкаровского[144], А. Беглова[145], И.И. Осиповой[146], протоиерея Валерия Лавринова[147], А.В. Журавского[148], А.М. Катаева[149], иеродиакона Ионы (Яшунского)[150] и