Водные врата (ЛП) - Элейн Каннингем

— Это правда, — заявил волшебник, как если бы Маттео принялся оспаривать правдивость этих слов. — Из окна Ферриса Грайла открывается прекрасный вид на заднюю калитку. Находясь в кабинете главного наставника, я заметил, как Андрис выскользнул наружу. Что в этом удивительного? Он получил позволение уйти, да и в храме Азута его ожидают.

Молодой джордайн опять не нашел что ответить. Он чувствовал, будто его горло сдавил железный кулак голема. Маттео мог принять факт, что у некоторых халруанских волшебников есть какие-то темные секреты. Он мог предполагать, что орден джордайнов помогает хранить эти тайны. Но чтобы Андрис, его лучший друг, открыто соврал ему — это непостижимо.

Он резко развернулся. Вишна ухватил юношу за руку.

— Не надо, Маттео, — успокаивающе проговорил волшебник. — Во имя благополучия твоего друга, остановись и подумай. Я не могу сказать тебе, почему Андрис отправился в путь в одиночку, зато я знаю: ты не должен всегда понимать мотивы поступков друзей, но ты обязан уважать их выбор. Отправляйся в Халарах, и позволь Андрису следовать той судьбе, которая предначертана ему богиней.

Маттео осторожно высвободился.

— Спасибо за урок, учитель Вишна, — сказал он, повторив традиционную формулу, распространенную среди учеников и учителей джордайнов. — В Ваших словах заключена великая мудрость, как и всегда.

Волшебник вздохнул свободнее:

— Значит, ты возвращаешься ко двору?

— Это не тот вывод, который я сделал из нынешнего урока, — сдержано ответил юноша. — То, что я услышал, звучало: не надо понимать мотивы поступков человека, надо уважать его выбор.

Коротко поклонившись, Маттео развернулся и поспешил в конюшни. Поспешно укладывая продукты и снаряжение, он бросил перепуганному конюшонку:

— Я беру Сайрика, — и тут же добавил: — Оседлаю сам.

Паренек выдохнул с явным облегчением, что было почти комично. Сайрик, черный жеребец — необычайно резвый, и в то же время норовистый — не зря носил имя злого и безумного бога. Лошадью было почти невозможно править, но характер животного полностью отвечал настроению и целям Маттео.

Джордайн принялся взнуздывать коня. Сайрик, вероятно, почувствовал поспешность хозяина, и та пришлась ему по нраву. Поэтому жеребец стоял спокойно, даже открыл рот, чтобы взять удила. Стоило Маттео взобраться в седло, как Сайрик вылетел из конюшни, подобно снаряду баллисты; и они с грохотом понеслись к воротам, какие бы несчастья не сулила судьба.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В своем логове, под водой, Ахлаур склонился над письменным столом и в лихорадочной спешке выцарапывал руны на тонком нежно-голубом пергаменте. Опытным путем некроманту удалось определить, что кожа тритонов — лучший материал для пергамента в нынешних условиях: долговечная, водостойкая, не говоря уже о приятном лазурном оттенке.

Трое магически оглушенных тритонов — пока еще при своих лазурных шкурках — лежали, скорчившись, в одной из клеток, выстроенных линиями вдоль обширной коралловой комнаты. Эти существа заслужили особую любовь некроманта, будучи почти равноценными эльфам в плане пригодности. Они походили на людей во всем, кроме цвета, изумительной красоты и тюленьих плавников, благодаря чему стали превосходными подопытными. Кроме того, их врожденная магия обеспечивала непредсказуемый и порою любопытный потенциал.

В своих исследованиях Ахлаур не ограничивался тритонами. Помимо них в клетках содержались многочисленные существа; живые и мертвые, они внесли свой вклад в искусство некромантии. Их стоны и крики, как музыка, были идеальным фоном для безудержного полета мыслей Ахлаура.

— Какое все-таки интересное заклинание, — бормотал он, наспех наскребывая руны. — Даже не думал, что на это способен эльф. Эльфы не могут быть некромантами. Ха! Тот, кто сказал такое, явно не встречал моей маленькой Кивы.

Нотка гордости закралась в мысли мага, стоило ему вспомнить эльфийку. О том, что Кива провела годы в плену и муках, он давно уже не вспоминал, предпочитая считать ее своей «ученицей».

— Ученики бросают вызов своим наставникам. Таков порядок вещей. Ты многого достигла, моя маленькая эльфийка, — он на время прервался, чтобы сосредоточиться и начертить замысловатую и смертоносную руну, — но ты еще не готова встретиться с Ахлауром в бою.

Маг добавил заключительный завиток, поднялся из-за стола и, поглаживая покрытый чешуей подбородок, прошелся вдоль рядов клеток из коралла и костей. Наконец он остановился перед одной, где содержался ларакен. Монстр инстинктивно подался к живительной магии, окружающей Ахлаура, — и отпрянул, когда осознал ее источник.

Долгое время Ахлаур рассматривал любимую зверушку. Он нуждался в объекте, на котором бы мог испытать только что составленное сложное заклинание. Ларакен однажды выжил после подобного волшебства, но сможет ли повторить? Ахлаур не знал этого наверняка. Если большинство чар, высосанных из Кивы, поступили через ларакена целыми и без потерь; то от этого заклинания Ахлауру досталась лишь как призрачная тень. Ларакен успел впитать только общую форму и вид заклинания, и передал этот набросок хозяину-некроманту. Ахлаур смог, конечно, заполнить пробелы. Более того, он усовершенствовал заклинание, но, имея дело с эльфийском магией — хоть в чем-то можно быть точно уверенным?

— Слишком рискованно, — решил он. — Лучше мы пошлем что-нибудь другое и посмотрим на результат.

Некромант продолжил прогулку вдоль коллекции монстров, пока не попался на глаза один из них: свирепый, четырехрукий человек-рыба, похожий на мутанта сахуагина. Эти существа были достаточно распространены на Элементном Плане. Если эксперимент не удастся, достать нового не составит особого труда.

Кивнув утвердительно, Ахлаур развернул свиток пергамента и принялся зачитывать. Заклинание, вытянутое из ларакена, которое тот, в свою очередь, высосал из Кивы, прошло сквозь живую воду. Пузыри воздуха, соскочив с губ некроманта, поплыли к заточенному зверю. Они кружились, и опускались, и светились, наводя на мысли об эльфах, танцующих под звездным небом. Ахлаур отмахнулся от сентиментального налета на магии Кивы и сосредоточился на самой хитроумной формуле.

Чтение продолжалось; пузыри принялись сливаться, все увеличиваясь в размере. С последним, наполненным магической силой словом, они стали единой сферой, что обволокла монстра.

Некоторое время некромант просто стоял, наблюдая, как животное металось в клетке, судорожно хватая легкий, непривычный воздух. Аура страха опьяняла, словно травы из сада знахарки. Ахлаур втягивал воду большими глотками, смакуя отчаянье жертвы. Наконец, почувствовав приятное утоление, он вытащил маленький коралловый кружок из мешочка для компонентов заклинания и поместил его между собою и заточенным монстром. Кольцо зависло как круглая рамка на невидимой стене, или, скорее, как смотровое окошко, которое беспомощные и недоверчивые люди проделывают в дверях.