Зимние волки полуночи - Елена Смирнова

Надо мной проносились низкие своды тоннеля, которые я с этого дня, скорее всего, возненавижу всей своей душой. Только сейчас я поняла, насколько прав был папа, когда отговаривал меня от этой профессии, предлагая кандидатуру алхимика. Почему я тогда его не послушалась?! Сейчас, когда я уже фактически на пятом курсе, поздно что-либо менять. Почему я не послушала папу?

Ответ пришел сразу же, очень внезапно и до удивления четко. Я поняла, что мне все это нравится. Мне нравится лежать вот так, лицом вниз и закрыв голову руками. Я не смогла бы быть алхимиком, это не мое. Мне нравится так вот балансировать на несшемся скором поезде, рискуя поскользнуться на чересчур мокрой крыше. Мне нравится, когда идет ливень, а ветер треплет мокрые, спутанные волосы и промокшую насквозь одежду. Жить по-другому я бы не смогла и не захотела. Для жизни мне нужна опасность, легкая и неуловимая, как бабочка, которую долго пытаешься поймать. Балансировать на лезвии ножа… а почему бы и нет? Даже не на ноже, а на тонком острие шпаги, легко прогибающемся под весом тела… на каждом шагу…

Тоннель наконец закончился, а вместе с ним и мысли. Я смогла встать в полный рост. Мельком оглядев одежду, только скептически хмыкнула. Ливень усилился, хотя такое и казалось невозможным. Теперь дождь лил стеной, ничего не было видно даже на расстоянии трех метров. Меня вполне можно было уже выжимать. Чуть не упав снова, я огляделась. Мертвеца нигде не было видно, но я была уверена в том, что он скачет где-то неподалеку. Но не на ощупь же его искать! Так я могу хоть до посинения скакать по крышам этого мчащегося поезда. Нет ли у меня в запасе какого-нибудь подходящего к случаю заклинания? Покопавшись в памяти, я поняла, что либо нет, либо я его просто забыла. Да еще дождь этот… барабанящие по голове холодные капли плохо способствовали работе мысли.

К счастью, мертвец, не менее ошарашенный непогодой, нашел меня сам. Он выскочил из лавины дождя и озадаченно уставился на меня, соображая, что же с моей скромной персоной можно такого сделать. Я быстро и внимательно оглядела его. Как я и думала, эта гадость обзавелась телом. Самым обидным было то, что я по своей глупости сама же помогла ему, пытаясь атаковать фантом силовыми волнами, совершенно забыв про то, что нетелесные субстанции силу впитывают. Напитала… впрочем, хуже было бы, если бы мой оппонент спокойно просачивался сквозь стены, а я с озлобленной и перекошенной физиономией бегала по всем купе с извинениями за потревоженный покой.

Как же можно уничтожить мертвеца, которому надоело лежать в могиле, и он вышел проветриться, размять косточки, а заодно и подышать свежим, с парами бензина и копотью, городским воздухом? Можно, конечно, огненным шаром, радиус побольше задать… нет. Не выйдет. Такой ливень сразу же погасит огненный шар, пусть даже и большого радиуса, а меня еще и горяченным паром обдаст. А как по-другому? Можно, в принципе, его просто разметать абсолютной силой, не сформированной даже в силовую волну. Хм, неплохая идея. И вовремя я пришла к этому выводу, потому что «милый зомбя», видимо, уже определился с соусом ко мне и явно намеревался подзакусить. Впрочем, я среагировала мгновенно, резко вытянув правую руку вперед и парализуя милое создание, а потом пустила чистый поток силы по левой. Ослепительный луч цвета молнии пронзил сумрак неумолимо надвигающегося вечера и ударил мертвецу в грудь. Сила легко текла через левую руку, а я все не понимала, почему ее потребовалось так много. Глупая, я же сама виновата в том, что «зомбя» сумел выставить защиту. Но ее оказалось легко сломать. Коротко вякнув, материализовавшийся фантом осенним листопадом осыпался на крышу поезда, где его тут же смыло ливнем. Я облегченно опустила чуть дрожащую от избытка силы руку. Все, возмутитель спокойствия уничтожен, а я больше не намерена мокнуть под ливнем на осточертевшем мне вагоне. Вернувшись к тому месту, откуда я так опрометчиво выползла, я шлепнулась на живот и свесила вниз голову, стараясь отыскать окно, через которое так оригинально вышла погулять. Наверное, со стороны сейчас смотрюсь здорово… впрочем, не будем о грустном. Осмотрев все окна, я мысленно застонала — опытная и очень добросовестная проводница закрыла, да еще и заперла все окна в коридоре. И что теперь делать? Силы у меня почти на нуле, я устала ползать по крыше, а дождь холодный. Не хочу заработать пневмонию на этом чудо-юдо рейсе. Я же все-таки не русалка, в конце концов. Так, какие окна могут быть открыты? Разве что в купе. Было бы идеально влезть в маленькую личную душевую, имевшуюся у каждого супер-св, но… там не было окон. Не просачиваться же мне сквозь стену. Сколько у меня силы осталось, я знаю только навскидку, вдруг не хватит на проход через стену? Так и застряну — наполовину наружу, наполовину внутрь. Еще одно окно открыто в нашем с Антоном купе, но как я ему, нормальному человеку, объясню, что делаю вечером, в ливень, на крыше вагона? Еще за идиотку примет… если до сих пор не принял.

Я перевернулась на спину и задумалась. Есть в этом что-то упоительное — лежать так вот на поезде, зная, что я любой момент можно запросто отсюда свалиться. Только сейчас я заметила, что поезд начал замедлять ход. Так, какая-то остановка. Судя по всему, довольно промежуточная станция, минут на пятнадцать, но я все равно надеюсь на то, что меня никто не заметит, а также что Антон выйдет в коридор подышать свежим воздухом или просто покурить.

Поезд остановился на освещенном вокзале. Хм, я и не заметила, когда успело стемнеть. Ливень шел до сих пор, и я поняла, что продрогла и если не заболею, то это будет большим чудом. Переползя на другую сторону крыши, я осторожно заглянула в окно. Хвала всем богам, Антона там не было. Чудом не сломав себе шею, а заодно и позвоночник, я пролезла в окно и со всех ног кинулась к своей сумке, небрежно валяющейся на диване-сиденье. Только бы я не забыла в спешке взять одежду! Покопавшись в сумке, я поняла, что не забыла. Схватив чистые вещи, я протопала в душ и с наслаждением включила горячую воду. Мне страшно повезло, что душ здесь вакуумный (интересно, а в поездах бывает какой-нибудь другой?). Отмывшись от всей той грязи, которую с большим успехом насобирала на крыше, я переоделась и вышла в купе. Поезд уже давно поехал, и Антон вернулся — он уже сидел за компьютером и, судя по всему, печатал.

— Ты когда пришла? — удивленно поднял он на меня голову.

— Да вот, когда остановка была, — как можно беспечнее бросила я, пытаясь ногой отпихнуть насквозь вымокшие, грязные и вконец испорченные (а ведь еще утром были новые) сапоги.

— Странно… у меня хороший слух, но я не слышал, чтобы ты проходила… я в коридор выходил, воздухом подышать.