Звезды для командора - Владимир Борода

— Красавец, хоть в ЗАГС вези, а… А куда же мудака отвезем? Ну ладно, в машине придумаем. Пальто, -

голосом хирурга ассистенту приказал Толик Клавке.

— Пальто не дам! -

взвилась стойко и непреклонно Клавдия.

— Оно одно! Бери или так или в шинели!

— Н ты и дура! -

расхохотался даже без зла Толик и сама Клавка, понимая абсурдность и жадность свою, криво заулыбалась и всплеснув руками от собственной находчивости, перебила смех любовника.

— Ой, что это я и вправду дура, пальто ведь можно назад привезти, ему же только доехать, в одну сторону…

Толику осталось только развести руки от такой женской логики.

Облаченный в демисезонное пальто в серую клетку и полысевшую кроличью шапку, поднятый на подгибающиеся ноги и поддерживаемый за талию верным Толиком, космонавт Юрий Заики двинулся в свой последний и явно бесславный путь. Отразившись в коридорном зеркале — с уставшим лицом, с закрытыми глазами, одетый как рабочий, идущий после трудовой вахты во славу коммунизма, а посему выпивший немного и сомлевший с устатку, склонил голову на плечо молодого товарища, не бросившего своего наставника на произвол судьбы и милиции. Молодой товарищ был одет модно — ондатровая шапка, короткая цигейковая куртка, крытая темно-синим, черные брюки, заправленные в полусапожки на меху, скромно, изыскано и модно, модно среди хорошо зарабатывающей рабочей молодежи города Омска, индустриального центра и так далее. Зарабатывающей "левыми" заработками…

Уже одевшаяся в теплые рейтузы, сапоги, пальто и розовую вязанную шапочку, Клавдия осторожно приоткрыла дверь и выглянула в подъезд.

— Уйди дура, второй час ночи, пьяного ведем, не играй в детектив, -

сдавлено прошипел Толик, дверь щелкнула замком, Клавка подхватила с другой стороны за руку космонавта, ловко перебросив ее себе через плечо, а другой аккуратный сверток прижимая к груди.

— Что это у тебя?

— Вещи его взяла, по пути выбросим…

Толик поразился — на вещи сидящего в тюряге мужа от жадности в крик, а на эти шмотки ноль внимания, да и верно, что с этой формой сделаешь, только палево, но вот проверить бумажник не помешало бы, если конечно Клавка уже не опередила, хотя вроде зареванная была, но кто их паскуд не знает…

— Тяжелый, -

сдавлено прохрипела Клавдия, крепко держа космонавта за руку.

— Тяжелый, -

согласился с ней Толик и подумал — жрал много космонавт, как его только "Союз" выдерживал, непонятно…

Хлопнула ни кем не придерживаемая дверь подъезда, мороз выбил слезу, космонавт решил поскользнутся или прокатится на льду. Толик перехватил крепче талию едущего в последний путь, распахнул заднею дверь машины и не удержался от паясничания:

— Прошу, такси подано!..

Усевшись и развалившись, склонив голову на плечо и немного на грудь, космонавт ни чем не отличался от тысячи пьяных и уснувших пассажиров, которых Толик перевез за четыре года работы таксистом, и если какая-либо тревога и была у него, какое либо неудобство внутреннего характера, то сейчас она мгновенно улетучилась, вступил в свои права профессиональный навык — имелся пассажир, требовалось его отвезти, а что молчаливый и не сопит, так то его дело, личное.

— Садись, -

подтолкнул Клавку к распахнутой двери услужливо Толик. Но та взвилась:

— Ты куда меня пихаешь?! К покойнику? С ума сошел? Вперед сяду, дурень…

Уселись, Толик покосился в зеркальце, пассажир спал вечным сном, рука привычно несколько раз провернула ручку счетчика, пусть лучше щелкает, с кого-нибудь сдеру, да и "колым" уже есть, а то "холостяка" много будет, затем ключ, знакомые манипуляции, через мгновение "Волга" осторожно, из-за гололеда, ехала в сторону окраины города. Клава прижалась к плечу Толика и притихла, явно утомленная ночным происшествием.

По сторонам мелькали "хруще бы" без единого огонька, жители нового микрорайона спали в своих малометражных квартирах, собирая силы для нового дня, полного работы беспросветной, тоскливого вечера с телевизором и водкой, ну и ночи, с надоевшим ритуалом выполнения супружеских обязанностей и долга перед государством в пополнении народонаселения, одним словом всего того, что именуется жизнь, я люблю тебя жизнь, я люблю тебя снова и снова… Мысли прервала неугомонная Клавка:

— А где ты его хочешь высадить, Толик?

— Есть одно место, я там колеса переобувал…

— Краденные?

— Много будешь знать — быстро состаришься и так же быстро помрешь. От зеленой водки…

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, ну ты шутник, ну ты котенок, ну ты…

Клава долго хохотала, радуясь восстановлению отношений, чуть не прерванных из-за этой нелепой смерти, как будто другого места не мог найти, где помереть, а еще космонавт, водки не нюхал, интересно, что б с ним стало, если не водки, а "бормотухи" вмазал бы местной, от нее даже рубашки нейлоновые не отстирываются…

— Ой, что это? -

Клавка замечтавшись и задумавшись, чуть не пробила головой стекло, так Толик резко затормозил, машину поволокло юзом, она виляя, уперлась капотом прямо в опущенный шлагбаум.

— С Баранова двигатели секретные везут, проезд закрыт, -

кратко пояснил Толик и закурил очередную "Памирину". Впереди, закрывая проезд, ораву за полосатым шлагбаумом, не спеша, не торопливо, тянулись бесконечной цепью платформы с укутанными в брезент секретными двигателями для секретных самолетов, предмет вожделения и страсти всех шпионов мира. Да, жаль, не знают они Толика, тогда бы всего лишь за небольшое вознаграждение в дефицитных вещах он бы им все как на духу рассказал бы…

Потянувшись всем молодым телом и разведя руки, в стороны, до хруста в плечах, Толик положил правую руку на шею Клавдии и сильно провел вверх, вороша и ероша пышные волосы под вязанной шапкой.

— Ой, че ты, Толик, с ума сошел, он же сзади… -

покосилась испуганно на знакомый призыв Клавка, кивая на заднее сиденье.

— Ни чего, Клава, он ни кому ни чего не расскажет, а стоять еще долго, минимум полчаса…

Клава повернулась, подалась вперед, склонилась, в нос пахнул знакомый букет запахов, смесь мочи, не трясет что ли, концом-то, спермы, ого, уже кого-то сегодня греб и не помылся, да и где, табака, и еще чего-то не высказываемого, но такого привычного и желанного, что где-то далеко-далеко, у самой шевельнулся знакомый вечно готовый к оргазму собственный червячок желания шевельнулся, далеко-далеко, под теплыми рейтузами, шерстяными штанами, толстой юбкой, напяленной поверх платья в горошек… С трудом отыскав нужное среди одетого на Толике, ого, как всегда, уже готов, это главное качество и больше всего нравилось в нем, ум-м-м…

Толик изогнулся на спинку, весь изогнувшись и подавшись к Клавиным губам, к теплому Клавиному рту, к хулиганистому быстрому языку… Мимо машины не спеша проплывали двигатели самолетов, еще больше укрепящих мощь родного социалистического государства, на заднем сиденье притаился космонавт, тихонько ожидающий конца последней своей поездки в такси, а… а… а… А-А-А-А-А-А-А-А!!! Лопнул Толик от захлестнувшей его страсти, ради этого мгновения и стоит жить!!! в такие секунды бытия и хотелось Толику наплевать на жену и пацанку, сойтись с Клавкой!!! и зажить счастливо… жена-сука на его предложение, вынесенное один раз Толиком, ответила кратко — это ты своим блядям предлагай… Клавочка, Клавочка… люби…

Клавка чуть не подавилась, как всегда мимолетное удивление — это ж надо, сколько и распахнув дверцу, смачно сплюнула, оттерев рот ладонью.

— Дверь закрой, яйца застудишь… -

а вот за такое Толик ее ненавидел, сука, перечеркнет все и ни чего с ней не поделаешь, блядь, она и есть блядь, эх, паскуда…

Шлагбаум поднялся, как член или ракета на плакате "СССР — оплот мира!", мотор зарычал на морозном воздухе и машина повезла несчастливого космонавта Юрия Заикина дальше, в морозную мглу. Клавка сидела откинувшись на спинку, широко раздвинув колени, в промежности было мокро и тепло… Мелькали какие-то развалины или недострои, кучи строительного мусора, железо непонятного назначения, все вместе напоминало или Сталинград времен Великой Отечественной, ни кто не забыт, ни что не забыто или… или…Толик не знал больше подходящих сравнений.

— Приехали! Станция Березай — кому надо, вылезай! -

пошутил в очередной раз Толик надоевшей самому себе шуткой и вышел на морозный, перехватывающий дух и выбивающий слезы, воздух. Пахло тухлыми яйцами, сероводород, нефтекомбинат старался, конец был легкий и воздушный, на Клавку не хотелось смотреть. Сколько раз ей говорить — не плюйся так, не верблюд… Хотелось ссать. А!.. Толик махнул рукой и начал вытаскивать космонавта. Клавка как могла — помогала, но больше мешалась под ногами.

— Уйди, я сам!

— Пожалуйста, пожалуйста, Толик, я только хотела помочь…

Уложив космонавта за кучей смерзшегося бетона, Толик вернулся к машине.