Служители трёх миров - Владимир Федоров

Африканцы быстро осознали, что они владеют огромной тайной силой, а поскольку эта сила несла характер сопротивления и в какой-то мере являлась своеобразным оружием, то в главное ядро ее естественно выдвинулась самая мощная и закрытая система воду дагомейских племен, особенно культ мертвых.

С помощью древних ритуалов можно было поддерживать и жесткую иерархию внутри всего сообщества рабов, внутри отдельных кланов и небольших групп, судить и наказывать провинившихся или предавших среди своих, приносить кого-то в жертву во имя обшей цели. Причем делать это обычно внешне незаметно для белых и без применения физического насилия.

Тут уместно обозначить мысль, которая, кажется, еще не звучала в нашем повествовании: для любой магии очень важным является психическое поле, на котором развиваются ее действия. Иными словами, колдовство действует на того, кто в него верит. И особенно, если он верит почти на генетическом уровне, из поколения в поколение, на уровне подсознания. А именно к такой категории и относились рабы, перемещенные из Африки, как мы уже видели, просто пропитанной оккультизмом.

Один из самых распространенных способов определения преступника среди негров колдунами или жрецами обычно заключался в том, что они после специального ритуала давали подозреваемым выпить особое варево из одного общего котла. И говорили, что оно подействует как яд только на виновного. После "дегустации" все пускались в пляс, а один валился замертво. Происходило это потому, что человек знал — он виноват! — и верил в неотвратимость и быстроту наказания. Может быть, одной этой веры уже было достаточно, чтобы умереть, хлебнув даже чистой воды, но колдуны отвечают — нет — жидкость из котла действительно является потенциальным ядом, но только для того, кто испытывает сильный внутренний стресс. Именно это состояние спускает какой-то тайный механизм в химической формуле.

"Свидетель колдовства" Гарри Райт рассказывает о подобном же случае. Он оказался вместе с колдуньей в одной из дальних туземных деревень, куда их пригласили на помощь: кто-то изнасиловал маленькую девочку. Когда они приехали, девочка была уже мертва. Мертва, на взгляд врача Райта. Но колдунья вдруг стала дуть в рот девочки, что-то шептать ей в ухо, и "умершая" шевельнула губами и произнесла только одно слово: "Мбуки". Колдунья тут же велела привести к ней всех подростков, носящих это имя. Их оказалось пятеро. Никто не сознался. Тогда колдунья перенесла теперь уже действительно недвижимую девочку на помост в центре деревни, выстроила перед ней подозреваемых и заставила их жевать какую-то неприятно пахнущую сухую смесь с зернами маниоки. Потом резко скомандовала: выплюнуть! Едва глянув на землю, колдунья ткнула пальцем в одного из подростков. Он тут же бросился в лес. Преступника никто не преследовал. Колдунья объяснила собравшимся:

— Видите, его маниока сухая, а у остальных мокрая. Вошедший в него злой дух, совершивший преступление, не смог ему помочь, и рот насильника оказался сухим... Вечером подросток покорно ждал колдунью в ее собственной деревне. Она побрызгала водой вокруг хижины, где сидел в полном трансе малолетний преступник, посыпала каким-то порошком и сказала, что он умрет через три дня. Все так и произошло... В данном случае, как, видимо, и во многих других, колдуньей был применен лишь прием прикладной психоло-гии возможно, на слабом фармакологическом фоне, а глав- ное —на том самом упомянутом фоне генетической веры.

Кроме этой абсолютной веры африканцы издревле испытывали и не менее абсолютный страх перед колдунами, и объяснялся он не только боязнью быть разоблаченным или обвиненным в чем-либо, но и тем наказанием, которое применит колдун. Надо сказать, что обычная смерть, которой, как мы видели, негры не очень-то и боялись, была отнюдь не самой большой карой. Гораздо ужаснее было еще по жизни или после смерти навсегда потерять свою душу и оказаться бродячим духом, обреченным на вечное бесприютное скитание, или стать безвольным и беспамятным исполнителем приказов колдуна. С помощью последнего действа, кстати, часто совершались самые жестокие и кровавые убийства, и при этом преступники даже не знали, что они сотворили...

Только в середине XVIII века Франсуа Макандаль, чернокожий беглый раб, первым перевел в, так сказать, массовом порядке направление подобных ударов мщения на хозяев. Учтя при этом, конечно, разницу в психологии. Он организовал тайную разветвленную сеть заговорщиков по всей стране, которые должны были по его сигналу разом отравить одними из самых сильнодействующих ядов белых рабовладельцев. Осуществить эту грандиозную террористическую операцию не удалось, поскольку заговор был раскрыт задолго до условного дня. Макандаля публично сожгли на костре, но он стал символом, а затем и духом-воду грозного раба-мстителя.

Поначалу колонизаторы не видели в воду особой опасности да и, видимо, не спешили приобщать рабов к собственной религии, так как при этом последние вольно или невольно становились для хозяев "братьями во Христе" и получали какие-то дополнительные права, скажем, на посещение церкви. Но затем белые поняли, что из двух зол лучше выбрать меньшее, и, официально запретив воду, стали активно насаждать среди рабов католицизм. Но, как обычно бывает, воду стала для многих еще притягательней и обрела новую силу. Ритуалы теперь проводились где-нибудь в потаенных местах, по ночам и иногда одновременно служили подготовкой к очередному восстанию.

Тогда же среди более покладистых рабов стал складываться странный симбиоз католичества и языческой веры. С одной стороны, традиция африканцев "обмениваться богами" между победителями и побежденными позволила им в какой-то мере поверить в христианство и принять его святыни, а с другой — воду получила возможность мимикрировать под католицизм и таким образом легализоваться. И в самом деле, ведь никто не мог сказать, каким богам и как молится в душе негр-раб, смиренно взирающий на пастора в католической церкви. А со временем процесс пошел в другую сторону, и в храмах воду появились почти христианские по виду алтари, где вместе с традиционными плодами и злаками нашли место открытки-изображения святых и библейских сюжетов, свечи и распятия. Более того, стало считаться, что католическая молитва, произнесенная перед началом водуистского ритуала, значительно усиливает его. Многие божества воду (их стали называть еще и "лоа") получили своих двойников в виде христианских святых. Так, Легба, упомянутый нами как посредник между богами и людьми на африканской земле, здесь обрел второе имя Святого Петра, привратника рая, но кое-кто отождествлял его и с Христом. Чернокожая богиня красоты и любви Эрзули стала еще и девой Марией, а змей Данбала (в Дагомее он был Айдо-Хведо) обрел ипостась Святого Патрика или даже Моисея, "воздвигшего змея в пустыне". По сути Данбала стал на Гаити главным божеством, но почему-то передал свое имя, чуть изменив его (Айда-Ведо), своей жене-радуге. Возглавила же весь новый пантеон воду вместо Маву-Лиза верховная сущность Гран Ме. Но она оказалась столь далека от людей на своих небесах, что не имело смысла обращаться к Гран Ме с прямой молитвой. К сонмам прежних дагомейских, йо-рубских и прочих национальных божеств и духов с годами добавились воду местного происхождения, рожденные ужасами рабства. За свою свирепость они получили общее название петро, что означает "камень". Тут надо сказать и еще об одном. Хотя чернокожие пленники практически полностью "африканизировали" Гаити, и к моменту их появления на острове остались буквально считанные единицы аборигенов, но дух араваков и карибов еще был жив на исконной земле. В воздухе, сотрясаемом теперь тамтамами, все еще витали индейские божества, и уцелевшие бронзоволикие шаманы танцевали на углях и совершали экстатические путешествия в иные миры, входя в состояние транса при помощи не ведомого неграм и белым табачного настоя. Этот волшебный настой, некоторые техники, приемы и даже отдельные характеристики духов-богов воду тоже впитала в себя.

В результате всего смешенная религия местами стала приобретать довольно любопытный вид. Российский ученый Н.Н.Кулакова пересказывает зафиксированную Дж. Лейберном ситуацию, когда "католическую часовню построили на холме, который известен как место, посещаемое Дамбалой. Отслушав мессу, люди с ветками в руках стали гуськом спускаться с холма, священник трижды произнес молитву Святой Деве, после чего молящиеся подняли ветки над головой и замахали ими так, что воздух наполнился звуком, напоминающим шипение множества змей. Под этот аккомпанемент они трижды произнесли: "Молись за нас!"

Надо заметить, что поскольку Данбала, как и положено змею, не говорит, а только шипит, считается, что сакральный язык гаитянской воду происходит именно от подобного шипения. С этим же связано и почитание в Южной Америке Данбалы в виде удава-боа. В Африке его место занимал питон, и в Бенине, в городе Вида, поныне существует знаменитый на все побережье Гвинейского залива Храм питонов.