Байки из блога - Владислав Грушев

Широкоформатная голливудская улыбка бросала блики на стены. Блики причудливым образом складывались в слова. «Как я жил в Америке» — угадывалось в этой светописи на левой стене. «Что б я так жил!» — угадывалось на правой. Михаил провалился в разверзнутую пасть гримёрной, мелькнув напоследок белоснежной полой плаща. В коридоре стало на порядок темнее. Светлана очнулась и пошла искать Троя…

Дон 2.020

Хлыщ явно был дорогим Нью — Йоркским адвокатом. Не итальянец, нет. Из тех англосаксов, чьи предки приплыли в Новый Свет на легендарном «Мэйфлауэре», что на ступеньку ставило их выше других на социальной лестнице. От хлыща за милю разило снобизмом.

Только очень приличные гонорары примиряли его с мыслью, что ему приходится работать на «макаронников». Поджав губы, прижав локтем дорогой портфель к боку и глядя прямо перед собой, хлыщ стал быстро удаляться прочь, пока не скрылся в гулкой прохладе холла второго этажа.

— Проходи — сказал Марио, указав жирным подбородком в сторону арки.

Джузеппе положил иллюстрированный журнал на широкий подлокотник кожаного кресла, в котором коротал время, и вошёл на террасу через высокие открытые двустворчатые двери.

Дон сидел за столом в дальнем конце увитой вьюном и цветами террасы и читал какие–то бумаги. Он не отрывал от них глаз, до тех пор, пока Джузеппе не подошёл почти вплотную к столу.

— Пино, сынок! — Дон коротко и остро взглянул на Джузеппе, легко встал и крепко обнял его — Садись, садись. Хочешь кушать? Кофе? — Дон усадил Джузеппе в плетённое кресло и придвинул к нему вазу с фруктами и блюдо с печеньем.

— Спасибо, дядя — я просто попью минеральной воды. Джузеппе наполовину наполнил бокал и приготовился слушать. Однако, Дон не спешил. Он вернулся в своё кресло, отложил бумаги и принялся неспеша раскуривать сигару. Было заметно, что он не знает, как начать разговор.

Это удивило Джузеппе. Его двоюродный дядя отличался стальным характером и уж в чём-в чём — а в нерешительности его было трудно было заподозрить. Родители Джонни остались в Италии и здесь — в Америке, Дон был для Джузеппе вместо отца. Он и в самом деле относился к Пино (так он уменьшительно–ласкательно называл Джузеппе) как к сыну.

— Какие–то проблемы, дядя? — решил помочь Джузеппе, намекая на хлыща–адвоката, которого он видел в холле.

— Проблемы? — поднял брови Дон — Нет, сынок — никаких проблем. Дела идут хорошо. И ты это знаешь. Ты занимаешь в организации одно из ключевых мест. Я ценю тебя и всегда хвалю, когда пишу письма твоим родителям — Дон положил дымящуюся сигару в пепельницу — Тут дело в другом… — Он сел прямо и положил руки на стол — Скажи — ты знаешь, что такое Интернет?

— Интернет? — искренне удивился Джузеппе, забыв отпить из бокала, который он только что взял со стола — Впервые слышу. Это какой–то трест?

— Нет — ответил Дон — по крайней мере, не в том виде, который мы знаем. Послушай, Пино — я сейчас скажу тебе странные вещи и ты даже можешь подумать, что я выжил из ума… Не перебивай, я знаю, как это будет выглядеть со стороны. Но я прошу выслушать меня и сделать так, как я попрошу. Хорошо, сынок?

— Да, дядя — Джузеппе поставил бокал с водой на стол — Я внимательно Вас слушаю.

— Мне сегодня приснился отец — вздохнул Дон — Отец редко мне снится — он умер давно, когда я был ещё очень молод и я не очень хорошо его помню. Обычно мне снится мама…

Дон замолчал. Джузеппе почтительно ждал. Мама Дона умерла четыре года назад и он ещё не до конца смирился с этой утратой.

— Но сегодня мне приснился отец — продолжил Дон — Он сказал: «Сынок, я беспокоюсь за тебя. Как у тебя дела? Я хочу помочь тебе. Я давно в мире мёртвых и мне подвластны такие вещи, о которых живые не имеют ни малейшего понятия. Я хочу рассказать тебе про будущее, чтобы ты мог правильно делать в нём бизнес.» И он рассказал.

— Что же? — не выдержал Джузеппе, в нетерпении подавшись вперёд.

— Многое — усмехнулся Дон — Некоторые вещи я просто не понял. Я очень люблю своего папу, но понимаю, что это, всё–таки, только сон и я не стал бы планировать будущее нашего бизнеса, основываясь только на информации, полученной из снов…

— Что же Вас тогда беспокоит? — спросил Джузеппе.

— Это, конечно, только сон, но папа никогда не разменивался на мелочи. Мне кажется, он хотел донести до меня нечто важное. Я чувствую это…

Джузеппе одобрительно хмыкнул и покачал головой в знак согласия. Феноменальное чутьё Дона было всем хорошо известно и было одним из краеугольных камней, на которых держался весь обширный бизнес Организации. Если Дон что–то чувствовал — это требовало самого пристального внимания.

— Некоторые предсказания папы показались мне весьма возможными и очень… — Дон пощёлкал пальцами — очень правильными. Прогресс не стоит на месте. На дворе 30‑е годы XX века. Мы должны идти в ногу с прогрессом, иначе мы не выживем в конкурентной борьбе.

Ты молодой, Пино — будущее за такими, как ты. Но мой папа приснился мне, а не тебе — Дон любил иногда пошутить — поэтому я и пересказываю своими словами.

Я попытаюсь объяснить тебе, что такое Интернет. Как я это понял. Ты прекрасно знаешь, что такое радио, телефон, телеграф, газета. Уже и изображение научились передавать на расстоянии. Все эти приспособления служат для передачи информации. Не тебе объяснять, как важна информация в нашем деле.

Так вот. В будущем у каждого человека будет устройство, позволяющее принимать, передавать и преобразовывать любую информацию — звук, изображение, текст… При помощи этих устройств люди смогут не только потреблять информацию — они смогут её создавать.

Самое главное, что все эти устройства будут одновременно соединены между собой проводами и радиоволнами в единую сеть, которая опутает собою весь мир. В этой сети можно будет найти любую информацию — тексты книг, музыку, фильмы, новости — любую. Интернет будет всемирным хранилищем информации.

— Это просто грандиозно! — выдохнул Джузеппе.

— Да — это действительно грандиозно. Но любая информация должна где–то храниться. Информации будет много, очень много и тот, кто предложит наилучшие условия и наивысшую степень безопасности — тот не только заработает большие деньги, но и приобретёт значительное влияние в этой области.

Мы должны быть радушными хозяевами. И назвать этот бизнес можно соответствующе — host, hosting. Я прошу тебя, Пино — не упускай из виду эти перспективы. Не сейчас — так возможно в недалёком будущем нам придётся жёстко конкурировать в совершенно новых для нас условиях.

Я не доживу до тех времён — так что вся надежда на тебя — ты молод, умён, честолюбив и когда–нибудь займёшь моё место.

— Дядя! — привстал Джузеппе.

— Ладно, ладно! — махнул рукой Дон — умирать я пока не собираюсь и у нас ещё будет время это обсудить. Ты понял, что я хотел тебе сказать?

— Да, дядя. Я подумаю об этом.

— Вот и хорошо. А сейчас иди. Ко мне должна прибыть делегация из западных штатов — мне нужно подготовиться.

Дон встал и обнял Джузеппе на прощание.

— До свидания, сынок.

— До свидания, дядя.

Джузеппе вышел в холл несколько обескураженным. Значил ли этот разговор, что дядя стал больше доверять ему, либо у него действительно не всё в порядке с головой?…

Джузеппе размышлял об этом всю дорогу по пути домой, но так ничего и не решил. Вечером, после ужина, когда Карла уложила детей и присела рядом с ним на диван возле камина, он осторожно сказал ей:

— Знаешь, кажется дядя начал сдавать…

И глядя в её прекрасные, округлившиеся глаза, коротко рассказал о своём визите и о перспективах, открывающихся перед ним, если дядино недомогание будет прогрессировать. Однако вечером, перед сном, он аккуратно записал все события сегодняшнего дня в свой дневник, который вёл неукоснительно.

Когда–нибудь этот дневник прочтёт его сын…

Сон про Дмитрия Давыдова

Дмитрий маялся. Маялся с чувством, с внутренним надрывом и даже слегка напоказ. Сунув руки в карманы домашних брюк, задумчиво прохаживался по комнате, бессмысленно скользя взглядом по портретам, развешанным на стенах.

Со стен на него внимательно смотрели учёные мужи и члены кружка изящной словесности при местном ДК. С членами кружка Дмитрий старался взглядом не встречаться. Яркое утреннее солнце отражалось бликами от стёкол портретов и от отполированной на заднице ткани брюк.

Никаких отвисших на коленях трико Дмитрий не носил категорически. Сама мысль о растянутых трико его оскорбляла. Надеть на себя этот предмет спортивного гардероба было для Давыдова равносильно признанию в махровом бихевиоризме 21.

Правда, прямой связи между трико и бихевиоризмом он со стопроцентной уверенностью доказать бы не смог, но неприятный осадок был. «В любой день, в любом году — гореть Скиннеру 22 в аду» — автоматически всплыла в памяти одна из многочисленных речёвок–проклятий.