Вперед к обезьяне! - Лев Лукьянов

Например, по мнению режиссеров, лицо, собиравшееся выставить свою кандидатуру на пост президента страны, должно было располагать более или менее сносной внешностью — иначе оно не могло рассчитывать на голоса женщин. Оно должно было непременно уметь гонять в регби или хотя бы стучать в крокет — иначе нельзя было понравиться той части населения, которая увлекалась спортом. Молодежь ни за что не отдала бы свои голоса тому, у кого не было среди друзей популярного певца или комика. Военные не дали бы избрать кандидата, который публично не клялся бы в своей любви к армии и не имел бы в прошлом хотя бы минимальных воинских заслуг. Промышленники не испытывали доверия к кандидату, если не видели его с солидным деловым портфелем в руках. А если ко всему этому добавить, что все общественные круги считали большой удачей, когда будущий президент мог доказать, что он достаточно мудр, последователен, справедлив, то легко представить, каких трудов стоило подыскать подходящих кандидатов. В конце концов было решено проводить выборы достаточно редко, по крайней мере не чаще чем раз в восемь лет…

Генерал-президент правил страной седьмой год подряд. Собираясь выдвинуть свою кандидатуру на второй срок, он тщательно взвешивал каждый свой шаг, опасаясь ненароком повредить собственной репутации. Естественно, что предложение Блим-Бляма, несмотря на то что оно было единогласно поддержано директорами солидной Радиокорпорации, канцелярия президента признала легкомысленным и отвергла его без особых обсуждений. Помощник президента по делам прессы не усмотрел в идее Блим-Бляма ничего интересного, а кто-то из его подчиненных вообще счел само название игры — «Друг президента» — настолько сомнительным, что к делу был на всякий случай привлечен Особый комитет, и подозрительный сценарий в итоге попал на стол сенатора Дана.

Сенатор был столь известной личностью, что даже его фамилия была давно забыта. Зато вся страна хорошо помнила его имя. Поскольку в своих речах этот политик позволял себе пересказывать анекдоты, он слыл шутником. Однако его комитет занимался далеко не шуточными делами — любой намек на деяние, направленное против устоев общества, немедленно становился предметом разбирательства. Чиновники комитета вовсю звенели ключами от концлагерей.

Получив приглашение навестить веселого сенатора, Блим-Блям основательно струсил. Мало того, что приходилось, покинув надежные стены Радиокорпорации, совершить опасную прогулку в столицу, там предстоял еще более страшный разговор. Вмешательства Особого комитета радиогений никак не ожидал и вошел в кабинет сенатора, испытывая неуемную противную дрожь. В кабинете никого не было.

Все кабинеты выдающихся лиц, как правило, призваны подавлять посетителя своими размерами. Чем выше пост, тем больше площадь. В этом отношении кабинет сенатора Дана не был исключением. Такой знаток по части бутафории, как Блим-Блям, сразу понял, что проект этого помещения делал выдающийся специалист. Невероятно огромное, с двумя глухими стенами, сходившимися острым углом, и третьей стеной-окном, остававшимся за спиной посетителя, оно внушало только страх. Входивший видел перед собой лишь безвыходный угол с подковообразным, поднятым на возвышение столом. Блим-Блям осторожно присел на простой жесткий стул, стоявший у подножия стола, и эшафот из полированных досок сразу вознесся над ним, а уж высокая спинка кресла, предназначавшегося для сенатора Дана, и вовсе, казалось, очутилась на потолке. Чтобы посмотреть в глаза хозяину кабинета, посетителю надо было задирать голову. Блим-Блям попробовал — это оказалось неудобно, унизительно и, что уже было совершенно непонятно, почему-то очень страшно…

Блим-Блям уставился в пол и постарался более или менее спокойно обдумать первые слова, которые он скажет сенатору. Он скажет так: «Дорогой господин Дан, я всегда старался служить обществу со всей присущей мне готовностью. По-видимому, кто-то неправильно вас информировал…» Тут Блим-Блям споткнулся: пожалуй, слово «неправильно» стоило заменить. Лучше сказать «недостаточно глубоко»…

— А что, старина, штаны у вас сухие? — вдруг раздался громкий насмешливый голос.

В кабинет вошел поджарый старик с толстой тростью в руках. При каждом шаге, заметно прихрамывая, он резко выкидывал свою трость вперед. Седые, коротко подстриженные усы не скрывали широкую улыбку. Морщины, собравшиеся к уголкам глаз по случаю хорошего настроения, выглядели весьма добродушно, и посетитель рискнул поддержать шутку хозяина.

— Как будто сухие, дорогой господин Дан, — заявил Блим-Блям и даже привстал, делая вид, что проверяет, сказал ли он правду.

— Но будут мокрыми, — пообещал сенатор, стирая улыбку. Он взобрался на свою вершину и оттуда вынес свой приговор: — Будут мокрыми, если вы не докажете, что не покушались на репутацию президента.

— Я? — удивился Блим-Блям, на секунду даже перестав бояться. — При чем здесь репутация президента?

— Вы разве не помните, что говорили древние греки? — спросил сенатор, удобней устраиваясь в своем кресле. — Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

— Греки? — Блим-Блям совсем растерялся внизу.

— Может быть, римляне, — безразлично поправился сенатор, в упор разглядывая вспотевшего знатока. — А если на экранах в качестве друзей президента появятся какие-нибудь олухи?

— Почему это олухи? — заспешил специалист по затеям. — Мы будем отбирать вполне нормальных. Вы лучше представьте, дорогой сенатор, какие выгоды кроются за моей игрой! Да ведь все эти типы будут болтать все, что угодно господину президенту!

— Не торопитесь, маэстро, — перебил сенатор. — Я это все понимаю. Я не могу понять другого — для чего все это затевать? Для чего вытаскивать президента на экраны, чтобы он снова кого-то хлопал по плечу, снова говорил какую-то чушь.

Блим-Блям вздрогнул.

— Не беспокойтесь, маэстро. Я не высказываю крамолу. Я добираюсь до зернышка. Вполне допускаю, что ваша Корпорация и вы лично получите новые прибыли, придавите конкурентов. А что мы будем иметь с этого дела? Для чего президенту эта затея?

Блим-Блям даже задохнулся от волнения. Видно, он так бестолково написал свой сценарий, что его не понял даже сам господин Дан!

— А выборы! — воскликнул автор идеи. — Вы забыли, что через год…

Блим-Блям растерянно смолк: сенатор принялся хохотать. Смеялся он с удовольствием, откидываясь на спинку кресла.

— Ну, маэстро, вы меня обскакали! — наконец проговорил главарь Особого комитета. — Не ждал! Я-то рассчитывал вас огорошить. Хотел предложить вам начать предвыборную кампанию. А вы, оказывается, все уже продумали заранее. Нет, Блим-Блям, воистину у нас неплохая голова! Посмотрите, сколько идиотов читали вашу бумагу.

Тут сенатор показал специалисту знакомые листки. На первой странице красовалось с десяток разноцветных виз. Блим-Бляму сразу бросилась в глаза жирная черная надпись: «Подозрительно!»

— Почему это «подозрительно»? — обиженно спросил он. — Я стараюсь, придумываю…

— Не огорчайтесь, маэстро. Вас просто не поняли. Великих людей обычно возносят после смерти.

— Господин Дан, меня вовсе не устраивает признание после кончины. Если бы я мог предвидеть…

— Будьте выше, — призвал сенатор. Взяв свою палку, он принялся чертить по ковру, будто записывая невидимые строки. — Первое — обиды в сторону. Утешайте себя, что вам пытались подставить ногу глупцы, занимающие высокое государственное положение. Но делали они это чистосердечно, без всякого злого умысла.

— Хорошо, господин Дан, — послушно отозвался Блим-Блям: — Обиды в сторону.

— Я благословляю вашу игру. Согласие президента вы тоже получите. Ваша задача — создать на экранах образ милого, общительного человека, который хоть и несет огромное бремя забот и тревог за судьбы страны, но всегда находит несколько минут для добрых друзей. Цель вашей программы — начать подготовку к выборам.

— Ясно, — облегченно ответил Блим-Блям. — Я так и намеревался. Приятно иметь дело с умным человеком.

— Вы тоже не дурак. Вот только нам с этим упрямцем будет трудно.

— С каким упрямцем? — не понял маэстро.

— Да с президентом! — Сенатор не без досады кивнул на портрет, висевший напротив окна. — Он страшно боится всяких показов, съемок, всей этой вашей суеты.

— А зачем он нам? — удивился Блим-Блям.

— То есть как это зачем? — на этот раз изумился Дан. — Вы же сами писали, что ваши «друзья» будут общаться с президентом. Значит, понадобятся встречи, подготовка, репетиции.

Блим-Блям некоторое время непонимающе глядел на старика, а потом, не сумев сдержаться, улыбнулся.

— Дорогой сенатор, вы просто не учли нашей техники! Мне и в голову не приходило отрывать господина президента от дел. У нас же масса видеозаписей с его изображением. И как он ходит, и как он ест, и как говорит. Бог знает что у нас есть! Нам же ничего не стоит получить в студии объемное изображение президента и сымитировать его голос! Если нам нужно, так президент даже станцует у нас с какой-нибудь кошечкой! Эти самые «друзья» и в глаза его не увидят! Они будут иметь дело с этаким электронным призраком!