Звериное царство - Ольга Левицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы своего Игорька в школу отдавали, а не в колонию!
— Мы требуем наказания! Пусть накажут! — Романцев-старший возмущенно потрясал руками.
Успокаивать их пришлось долго и трудно. Разошедшиеся родители не внимали никаким доводам и ничего не хотели слушать. Наконец завуч, не выдержав, по-директорски хлопнула ладонью.
— Так, а теперь, уважаемые родители, слушайте меня внимательно! Вы требуете, чтобы мы исключили этих ребят? Хорошо! Но только тогда мы исключим и ваших детей! Вас устраивает такое статус-кво?
— Это с какой стати? Не понимаем. Их же избили, и их же...
— Я объясню. Вы все прекрасно знаете, что ваши чада уже много лет издевались над другими. Аж с третьего класса. Вы это прекрасно знаете, потому что много раз в этой самой комнате и я, и Альбина Леонидовна просили вас урезонить своих агрессоров. Вот за многолетнее издевательство над слабыми мы их и исключим!
— Простите, вы что же, одобряете то, что произошло?
Романцев-папа сильно сбавил тон. Исключения все боялись как огня.
— Ни в коем случае. У нас уже был серьезнейший разговор с ребятами. Они официально предупреждены директором о неминуемом исключении при повторении чего-либо подобного...
Мать Шаркова обреченно развела руками:
— Значит будем ждать, пока они не убьют кого-нибудь...
* * *Выслушав рассказ Альбины Леонидовны, родители «противной стороны» потрясенно молчали. Они никак не могли осознать случившееся. Все это настолько не укладывалось в голове, что мамы и папы только переглядывались друг с другом, не в силах вымолвить хотя бы слово.
— А ведь ничего не сказал, ни словечка, дрянь такая! — наконец подал голос отец Белова. В его голосе сквозило плохо скрываемое восхищение сыном.
— И мне ничего!
— И мы в первый раз слышим...
— А я-то спросила, почему бинты на руках? Опять били, что ли? Нет, говорит, об асфальт ободрался.
— А мне сказал, что с дерева упал...
Родители возбужденно обсуждали сенсацию.
— То-то я смотрю, он совсем другой стал. Прямо не узнать. Плечи расправил, грудь колесом, руки в карманах...
— Ни на что больше не жалуется, все у него нормально.
— А я никак не пойму, почему нас все обходят? Идем по дорожке, навстречу трое ребят. Так они за двадцать метров свернули и обошли нас...
Родители Хоршева сидели молча, обхватив ладонями головы. Они-то как раз и ожидали чего-то в этом роде. Их отчасти утешало лишь то, что по словам классного руководителя, Андрюша лично сам никого не бил. — И то слава богу!
— Товарищи родители, товарищи родители! Прошу внимания. — Классная снова взяла инициативу в свои руки. — Я просила вас собраться не только для того, чтобы ввести в курс произошедшего. У меня к вам огромная просьба. Пожалуйста, поговорите с ребятами. Я, конечно, помню все наши предыдущие разговоры, понимаю ваши чувства. Можете мне ничего не объяснять. Я тоже считаю, что те хулиганы получили по заслугам. Но жизнь-то продолжается. И теперь уже ваших ребят все боятся. Они называют себя волчатами. А дети между собой зовут их «бешеные». Я очень прошу вас объяснить им, чтобы остановились. Хватит и того, что уже случилось. Они отомстили с лихвой, вот пусть на этом и остановятся. В противном случае мы будем вынуждены принять меры...
На выходе из учительской слегка ошалевших родителей встретили четверо «бойцов». С видом нашкодивших котят они пялились в пол, сжимая в карманах исписанные тетрадные листки.
Глава 15
— Калим-бам-ба!
— На что слуга?
— Починяем рукава!
— На какие бока?
— На пятые, десятые... нам Малышева сюда!
Стоял теплый январский вечер. Густо валил снег. Большие влажные снежинки непрерывным потоком падали на разгоряченные лица детей. Семиклассники санаторной школы, разделившись на две команды, самозабвенно играли в одну из своих любимых забав. Альбина Леонидовна стояла рядом и с удовольствием вдыхала свежий лесной воздух.
Малыш вышел из строя и приготовился к броску. В его задачу входило — разбежавшись, прорвать линию сцепившихся рук вражеской команды. В случае успеха он имел право увести с собой одного из тех двоих, чья цепь была разорвана. Он посмотрел напротив, ища глазами Наташу Терехову. Она стояла между своей подругой Майей и Олегом Шевчуком. Малыш на мгновенье задумался — с какой стороны прорываться? Ему очень хотелось увести Наташу с собой. Когда еще тебя снова вызовут? Но прорываться меж двух девчонок было «позорно» для пацана. И Малыш решительно показал рукой нужное направление.
Ему не повезло. Сильно разбежавшись, он рванул вперед с твердым намерением прорваться. Но в самый последний момент, услышав испуганное «Ой!», парень резко сбросил скорость и подался в сторону Шевчука. Тот «принял его на грудь» и устоял на ногах.
— Не попал, не попал! — весело смеялась шеренга противников. Малыш расстроенно посмотрел на счастливую Терехову и уныло побрел в самый край строя присоединяться...
Из-за деревьев показались пять темных фигур. Они остановились неподалеку от сверстников и стали снисходительно наблюдать за играющими, негромко обсуждая их успехи и неудачи.
— Да, Малышонок, мало каши ел!
— А энпита вообще не ел, — улыбнулся Черныш.
— Он Наташку похачивает. Я давно заметил, — вмешался Акела. — Вообще она ничего. Симпотная. Я бы ей вдулил...
— Еще с полгодика, — хохотнул Хоршев, — и все эти ляльки вообще будут у вас автографы просить. — Все четверо довольно заухмылялись.
Они никогда не принимали участия в общих играх, довольствуясь своим обществом. Раньше их просто не приглашали. А теперь волчата, став полновластными царьками едва ли не всей школы, сами считали ниже своего достоинства участвовать в общих забавах.
За прошедшие три месяца они крепко поправились. Непрерывные «качалки» в домике уборщицы и усиленное питание дали свой результат. Ребята прибавили по несколько килограммов в весе, окрепли и стали шире в плечах. И теперь эта спаянная боевая четверка уже сама по себе представляла достаточно грозную силу.
В школе их называли бешеными, боялись и ненавидели. Волчата стали настоящим бедствием для учеников всех средних классов, кроме восьмого. Малышню они не трогали, считая это несолидным. А вот сверстникам доставалось нещадно. Бывшие бибигоны без устали вымещали на них свою многолетнюю злобу. Они щедро раздавали налево и направо удары и пинки, тычки и плюхи, «пиявки» и подзатыльники. Особенно доставалось бывшим обидчикам, в частности «индюшатам».
В первый же день, как поправившихся ребят выпустили из лазарета, волчата отвели Индина и его четверых товарищей на известную поляну. Придя на место, велели встать на карачки. Полностью раздавленные, сломленные морально «индюшата» не сопротивлялись и покорно выполняли все, что от них требовали. Затем бешеные долго и жестоко били им пинков по задницам. И отпустили, потребовав молчать под угрозой немедленной расправы.
Хоршев с одобрением смотрел на «подвиги» своих друзей, хотя сам в них участия не принимал. И вовсе не потому, что был «подобрее». Просто он ощущал себя как бы взрослым, и все остальные школьники, включая старших, казались ему мелочью пузатой, шантрапой, недостойной внимания. Так что слово, данное директору, он держал. И в отличие от бешеных, его не только боялись, но и уважали. Понимая однако, что в какой-то момент этот геркулес может взорваться, и тогда никому вокруг не поздоровится...
— Эй, ребята, идите к нам!
Улыбающаяся Майя махала им рукой и приглашала присоединиться. Играющие оторопели. Затем подружки одна за другой поддержали ее, и вскоре целый девичий хор звал к себе одиноко стоящих однокашников.
— И в самом деле, поиграйте вместе со всеми, — подошла Альбина Леонидовна. — Что вы все одни да одни, как сычи?
Волчата вопросительно посмотрели на своего вожака. Тот пожал плечами, улыбнулся:
— Ну раз все просят, чего отказываться? Пошли, пацаны — схлестнемся!
Шер-Хан с Белым пошли на одну сторону, остальные во главе с Акелой на другую. Они быстро разошлись и вклинились в ряды игроков. Боков робко протянул руку. Силач усмехнулся. — Не ссы! — и схватил его за запястье. С другой стороны за его ладонь взялась Катя Ларина.
— Андрей, ты только меня не раздави, ладно?
Хоршев подмигнул ей. Он не носил перчаток, при его могучем здоровье руки оставались теплыми в любую погоду.
— Не боись...
— Калим-бам-ба! — Игра продолжилась с удвоенным азартом. Глаза девчонок горели. Их давно задевало, что «большая пятерка» совершенно не обращает на них внимания. И вот сейчас появилась возможность хоть как-то пообщаться, может быть даже «подружиться».
— На пятые, десятые... нам Акелу сюда!
Витек вышел вперед, осклабился и неожиданно для всех показал на Хоршева.
— Я к тебе!
Все притихли. Он разбежался и что есть силы прыгнул на руку «большого брата». Раздался восхищенный гул. Хоршев без видимого усилия держал на весу извивающегося волчонка. Оба смеялись.