Тайны Ангела, или Учреждение СЛО-312 - Мирослава Дорофеева

***

Лариса не осознавала в какой момент ушла в себя, взгляд затуманился, поплыли радужные круги в глубине сознания, перед масленым взором сначала замелькала, потом четко проявилась картина преступления, которое совершил тот чья табличка оказалась под ладонями, которые казалось пылали фиолетовым огнем. За столом сидели трое мужчин и одна женщина. Женщина встала, села на колени одного из мужчин. Еще выпивали, развязано общались, размахивая руками. Двое мужчин вышли на задний двор, шумно обсуждали что-то. На высокой поленнице дров висела коса. Один мужчина схватил косу и рубанул другого, тот стал падать на поленницу дров, которая его засыпала. Мужчина сорвал пучок травы, вытер косу от крови, вернулся в дом в руках держал косу, где за столом беседовали женщина с мужчиной. Они эмоционально спросили о чем-то между собой, женщина повернула голову, что-то спросила у вошедшего в дом мужчины, он махнул рукой в сторону дверей, сел за стол, косу поставил рядом.

Выпивали, беседовали, мужчина, который принес косу в дом стал тянуть женщину на диван. Срывать с нее одежду, женщина сначала пьяно отбивалась, потом стали заниматься французской любовью. Другой мужчина сначала наблюдал без участия, потом пристроился к женщине сзади, уже сняв с нее остатки одежды. Женщина плакала, мужчины вдвоем насиловали то сзади, то спереди, меняясь. Один мужчина стал бить женщину, потом снова насиловали. Второй взял бутылку, повертел в руке, что-то говорил. Вдвоем мужчины стали запихивать бутылку женщине между ног, смеялись. Засунули, у женщины по ногам сочилась кровь. Она валялась на полу, мужчины пили водку, разговаривали. Женщина лежала лицом вниз. Один мужчина разбил бутылку об ее голову. Другой взял нож со стола и нанес три удара в спину женщине. Отдал другому нож, тот нанес не меньше пяти ударов в бока и спину женщины, забрызгал кровью пол. Кровь попала на лицо мужчине, смеясь, он подобрал какую-то тряпку с пола, это оказались трусы женщины. Расправил, помахал, как флагом, потряс трусами и, смеясь, вытер лицо, скомкал, бросил на спину женщины.

После всего произошедшего они спокойно сидели, пили и беседовали. Встали вдвоем, взяли женщину за руки и ноги, потащили к паласу. Завернули в палас. Вытащили из дома, поволокли в огород. Один остался стоять, другой куда-то сбегал, принес канистру с бензином, брызгал на палас, в котором было завернуто тело, отошли в сторону закурили, один из мужчин поджог под ногами дорожку бензина, огонь играя маленькими язычками пламени побежал к паласу, весь сверток вспыхнул. Второй мужчина сбегал куда-то, принес две штыковые лопаты. Сели, еще за курили, грелись у костра, беседовали. Бегал все время один и тот же мужчина, снова сбегал, принес бутылку и стакан, пили, беседовали. Огонь почти догорел. Осталась обугленная, черная, небольшая кучка, которую, принялись забрасывать землей. Управились, закидали, один наклонился за лопатой, другой мужчина рубанул его штыком по голове, тот упал, он стал его добивать, рубанув еще раз десять. Устал, сел, схватился руками за голову, стал ворошить волосы. Сидел возле окровавленного мужчины, тупо смотрел на рубленные раны. Положил на голову трупа руки замер, очнулся, стал окровавленными руками растирать свое лицо, низко сгибаясь к земле. Лариса разглядела надпись на куртке преступника. Вся панорама видения медленно меркла, все поглотила чернота. В нутрии сознания как будто взорвалась капсула с черной краской, не понятно, как в черноте можно видеть брызги черного, а Лариса их видела.

***

Лариса не шелохнулась, ей показалась, что прошла целая вечность, она ели дышала. Скачками сознание возвращалось в реальность, давая возможность осознать, что произошло. Большие глаза широко распахнулись, взгляд стал осмысленным. Увидела перед собой окно с белыми занавесками. Перевела взгляд на руки, сообразила, что под ладошками лежит табличка преступника из какой-то камеры. Подняла табличку, прочитала – номер восемь. Опалов Олег Игнатьевич – пил в компании двух друзей, один из которых пришел к нему в гости с женщиной. Друг не отдал свою женщину для сексуальных утех на компанию, его отказ и послужил мотивом убийства. Вышли беседовать за сарай, зарубил первого мужчину косой, засыпал дровами. С другим гостем насиловали женщину, засунули бутылку в половые органы. Зарезали ножом, восемь ножевых ранений. Сожгли, закапали, хозяин дома убил третьего штыковой лопатой.

Диагноз: Прогрессирующая шизофрения. «Опасен, для общества».

С фотографии, размещенной в углу таблички, на нее смотрел, тот мужчина, который мазал себе лицо кровавыми руками. Она задала себе вопрос: «Что произошло?» Ответить не успела, отвлекла Эмма.

– Лора, Лариса, зову тебя уже второй раз, пошли, половина пятого! – Эмма стояла возле Ларисы, и положила руку ей на плечо.

Тяжесть в руках и ногах прошла. Лариса встала не напрягаясь, затем подошла к тележке с мензурками, которая стояла возле стеклянного стеллажа с медикаментами, выкатила её из кабинета на продол.

– Лариса давай покажу, как надо выполнять предписание, иди за мной! – позвала Эмма, отодвигая Ларису от тележки.

Девушки поднялись на второй этаж, по ступенькам пролегли специальные рельсы, по которым катали тележку и каталки с лежачими больными, там были тридцать камер, по пятнадцать на каждой стороне коридора. Три локалки, одна после лестничной площадки, вторая по центру, третья в конце продола, где находились двери на крышу прогулочных двориков. Встретили три охранника в военной форме. Лариса безошибочно назвала военные звания каждого, Эмма удивленно подняла бровь.

– Ты же сказала, что впервые здесь. Я вот уже второй год, а все не могу научиться разбираться в званиях. – Эмма удивленно посмотрела на Ларису.

Лариса пожала плечами, сама, не понимала, откуда у нее эти звания. Они пошли, толкая вперед каталку с микстурами.

– Смотри Лариса номера камер, вон, под глазками, в них можешь заглядывать, смотреть, наблюдать, записывать. Кормушку может открывать только он, – Эмма, пальцем с накрашенным ноготком указала в сторону конвоя.

Лариса посмотрела на тележку с мензурками, нашла номер восемь. Взяла в руки мензурку, в которой были насыпаны таблетки и подошла к камере номер восемь.

– Познакомлюсь, – сказала, повернув голову к Эмме и заглянула в глазок.

Ей не терпелось увидеть мужчину из своего видения. Действительно ли, там за железными дверями, он? Охранник взглянул на Эмму: «Что делать?» – Спросил одними глазами. Эмма ему кивнула, открывай номер восемь, в первый день можно побегать и по продолу, обслуживая выборочно, а не по порядку, начиная с первой камеры. Охранник загремел ключами, расстегнул цепь соединявшую замок с задвижкой, затем отпустил цепочку, отодвинул задвижку и на конец открыл кормушку. Затем наклонился к открытой форточке.

– Опа-лов, – позвал конвоир, растягивая слово по слогам, как в лесу. – Опа-лов, иди сюда пить пилюльку, – как бы оправдываясь за сюсюканье, сказал конвоир. – Выпить-то ему надо обязательно вот, и нянькаемся, они же вроде, как его, правильно сказать ну, больные.

Лариса не слышала последнюю фразу Петровича-конвоира, с которым успела познакомиться, когда шла к камере номер восемь. Лариса остановилась возле дверей, посмотрела на табличку, висевшую с красной пометкой «Особо опасный преступник». Взор затуманился, сознание выдало картину за доли секунд. Битое зеркало блестит осколками, мужчина с окровавленными руками трет себе лицо. Чиркает по телу: рукам, ногам, животу, лицу, бросает окровавленный осколок, трогает свое тело и снова трет себе лицо. Жуткое видение не для слабонервных людей, растаяло моментально, так же быстро, как и появилось, Лариса спокойным голосом спросила.

– Петрович, а откуда зеркало в камере. «В инструкции написано, что любое стекло запрещено», – спросила она тоном обыденным, повседневным, как будто речь идет о реальных вещах.

– Ты что доченька, запрещены колюще-режущие предметы, никакого зеркала в камере не может быть! С чего ты взяла? – удивленно спросил Петрович, в упор глядя на Ларису.

Лариса расстроенно захлопала глазами, Петрович уловил ее замешательство, больше ни о чем не стал спрашивать.

– Клади ему таблетки в руки. «Я прослежу, что бы он их съел», – сказал Петрович, указывая Ларисе, что дальше делать.

Лариса положила на худющую ладошку две капсулы, которые вытряхнула из мензурки. Петрович наклонился, наблюдал, как мужчина кладёт капсулы в рот и начинает жевать. Закрыл кормушку. Лариса заглянула в глазок, на тумбе, отгораживающей туалет в тесной камере лежала газета. Она прочитала дату, выпуск третьего мая, моргнула глазами, отстранилась. Сознание моментально выдало информацию: «сегодня не третье мая», и заложило уши, как в самолете. Лариса не боялась потерять связь с реальностью, она не анализировала то, что с ней происходит. Реальность и необъяснимое стало целостной личностью.