Надеюсь и жду - Диана Гамильтон

— Милое имя. — Лишенные улыбки глаза впились в нее, словно буравчики. — Рози Фавел. Звенит, как далекий колокольчик. Фавел? Я мог знать твоего мужа? — осведомился он.

Клодия вздохнула. Разве это его касалось? Она так и ответила бы ему, но практические соображения пересилили гордость — приходилось думать о будущем благополучии отца и ребенка. Необходимо заключить с этим человеком сделку на самых наивыгоднейших для них условиях, поэтому вряд ли разумно обострять и без того нелегкий разговор.

Она медленно поднесла к губам свой черный кофе без сахара и призвала на помощь все свое терпенье.

— Возможно, — наконец, сообщила она. Но, разумеется, он не удовольствовался таким ответом, судя по напряженному немигающему взгляду. — Ты, вероятно, видел его несколько раз тем летом, когда работал здесь. Тони вел отцовские счета. Он довольно часто сюда приходил.

— Это тот полнеющий блондинчик, который всегда отирался возле твоей мачехи?

Он иронически скривил губы, а голос зазвучал резче. Не потому ли, что Элен указала на дверь молодому и привлекательному помощнику садовника, предпочитая более умелое ухаживание своего, так называемого, кузена? Неужели Адам догадался о том, что удивительным образом проморгали Клодия и ее отец, — о любовной связи между этими двумя?

Клодия почувствовала, что краснеет. Эта мысль была болезненной и унизительной.

— Он, должно быть, лет на двадцать тебя старше.

Глаза Адама смотрели так холодно, словно он презирал и ее саму, и все, что с ней связано.

Клодия сердито поправила его:

— Только на двенадцать. И это не имеет никакого значения. Он был добрым человеком.

Чем бы ни занимался Тони тайком, он всегда проявлял по отношению к ней доброту. Но какая ирония, только после его смерти, она обнаружила, как жестоко он, на самом деле, обошелся с ней.

— Как тебе повезло, — усмехнулся Адам. — И когда же ты вышла за этого благостного стареющего Лотарио?

Этот вопрос заставил ее стиснуть зубы.

— В октябре. Ровно шесть лет назад. Надеюсь, ты удовлетворен?

Судя по всему, он не обратил внимания на то, что она говорила о муже в прошедшем времени. Клодия на миг задумалась, почему она не скажет ему напрямик о смерти Тони. Ответ пришел сам собой: она не хотела даже допустить, чтобы он узнал все подробности о положении, в котором оказалась ее семья.

— Может быть, теперь сменим тему и поговорим о том, ради чего пришли сюда?

— С радостью. — Он допил кофе. — Сколько лет Рози?

Голубые глаза Клодии потемнели от гнева. Какого черта он продолжает ее расспрашивать?

— Я как-то не улавливаю связи между возрастом моей дочери и продажей «Фартингс-холла». — Она скомкала салфетку и бросила ее рядом с тарелкой с почти нетронутым салатом, схватила сумочку и поднялась. — Мне начинает казаться, что у тебя и в мыслях не было заключать сделку, и ты привез меня сюда с единственной целью — как можно сильнее досадить мне за то, что шесть лет назад я посмела тебя бросить.

Клодия гордо покинула кафе, оставив его расплачиваться по счету, и нетерпеливо остановилась рядом с «ягуаром». Через какое-то время, которое показалось ей неоправданно долгим, он, наконец, вышел неторопливой походкой.

— Мне понравилась эта сцена с уходом — ты была воплощением оскорбленного достоинства.

Первый раз за весь день, он улыбался. Клодия быстро отвела глаза. Его улыбка всегда оказывала на нее роковое воздействие, и ничего в этом отношении не изменилось, разве что теперь он пользовался ею гораздо реже. В ее присутствии, по крайней мере.

— Я ненавижу понапрасну терять время, мистер Уэстон.

Она бросила взгляд на часы. Им следовало вовремя вернуться в «Фартингс-холл», чтобы она успела забрать Рози из подготовительной школы. Клодия молилась, чтобы Адам не увязался за ней. Итак, сделка не состоялась. Целое утро пропало даром.

— Я тоже, миссис Фавел. — Он распахнул перед ней дверцу. ― Но, тем не менее, я не согласен, что мы потратили время впустую, — даже, несмотря на то, что вопросов возникло больше, чем было дано ответов.

Он подождал, пока она усядется, и закрыл дверцу. Пока он обходил машину, Клодия подумала, что не понимает его слова, но абсолютно не нуждается в разъяснениях.

В одном она была уверена — он вряд ли сделает предложение о покупке ее дома от имени своей компании. Она рассудила, что стоило ему увидеть ее в «Фартингс-холле», как он тут же отказался от первоначальных намерений. Должно быть, до сих пор злится на то, как его выставили из дома, когда он был всего лишь наемным работником. И он, разумеется, не расположен оказывать ей любезность.

Клодия прерывисто втянула в себя воздух и беспокойно задвигалась на сиденье.

— Расслабься, — посоветовал он хладнокровно. — Я поручу нашему топографу осмотреть ваши владения. Вероятнее всего, на будущей неделе. Наше официальное предложение будет основано на его отчете.

Значит, Адам все же не отверг возможность сделки, и теперь она могла скрывать опасную правду от отца еще в течение нескольких дней, пока неизбежное появление топографа не вынудит ее все рассказать. Через несколько минут, они вернутся в «Фартингс-холл». Клодия утешала себя тем, что Адам высадит ее и уедет, и ей больше не придется видеться с ним, потому что все последующие этапы операции вполне можно осуществить через юристов. И она сможет, наконец, предать забвению то, как сильно любила его когда-то, и как сильно ненавидела первые несколько лет, и…

— Это Рози?

Клодия и не заметила, как машина повернула на гравиевую дорожку, и только вопрос Адама отвлек ее от горьких размышлений. Ее дочка бежала вниз по каменным ступеням от главного входа, одетая в джинсовый комбинезончик. Мягкие черные волосы развевались вокруг ее лица. За ней, пыхтя и отдуваясь, спешила раскрасневшаяся Эми.

Адам аккуратно и плавно нажал на тормоз, и Клодия практически выпала из машины, бросившись к своему визжащему от радости детенышу, и подхватив его на руки.

— Мамочка! Эми велела мне караулить машину у окна, и я увидела, как ты едешь. — Широкая очаровательная улыбка озарила кукольное личико и большие дымчато-серые глаза. — У нашей школы обвалилась крыша! — возбужденно фантазировала она. — Вся наша школа чуть не обвалилась.

— Только потолок в гардеробе, в одном месте, — объяснила запыхавшаяся Эми. — Миссис Посинджер позвонила как раз перед обедом и спросила, не можем ли мы забрать ее, поскольку всех остальных детей уже отправили по домам. Они вызывают штукатуров, чтобы успеть сегодня сделать ремонт.

Клодия нежно разомкнула руки дочери, которая с силой обняла ее за шею.