Нестандартный формат (СИ) - De Ojos Verdes

И пока еще говорила очень вежливо. Сдержанно. Но готовая к бою.

— Твоей самооценкой, Зефирка, — зевнул демонстративно, — срочно надо заняться. В перерывах между попытками зачать ребенка…

Возмутительная наглость!

Что-то внутри звонко треснуло. Обидно. Больно.

— Ты дурак? Шут? Не понимаешь, что переступаешь черту? Что такие вещи — не тема для веселья? Что ты задеваешь человека издевками? И, вообще, насколько это жестоко — играть на чувствах людей?

— Ева! — парень припечатал ее пронзительно-осуждающим взглядом. — Остановись. Сбавь обороты. Ты меня не знаешь. А я очень хочу, чтобы это случилось.

Девушка смотрела на него и осознавала, что бьется головой об стену.

— Сколько тебе лет? — слетело вдруг с ее губ, будто против воли.

— Скоро будет двадцать пять…

Интересно. Всего лишь год-два разницы. А выглядит моложе.

— Ты в свои двадцать пять готов стать отцом ребенка от незнакомки? — усмехнулась, понимая, как это абсурдно звучит. — Не думаю. Просто очередной каприз импульсивного маж…

— Побежали? — бесцеремонно перебил он, не дав закончить мысль, и действительно начал разминаться.

Ева так и осталась стоять с раскрытым ртом, секунд десять наблюдая за его разогревом. А потом ее губы сжались тонкой линией от высокой концентрации бессильной ярости. И она стартовала. Сделав это слишком резко, отчего внезапно закололо в боку. Спустя минуту они поравнялись, и девушка раздраженно выдохнула. До сих пор испытывает шок от этих нелепых откровений, начавшихся в тот вечер. Стоит только вникнуть в суть предложения…

Как же всё это нелепо! Боже!

Ассоциативная цепь прерывается глухим звуком падения, после чего следует поток весьма красноречивой брани. Против воли она оборачивается и тут же цепляется за гримасу боли на лице парня. Тот успел слегка приподняться и теперь ощупывал лодыжку. Ева вынужденно прервала бег и направилась к нему, присев на корточки.

— Какие ощущения? Сильно болит?

Проведя первичный осмотр, с облегчением вздохнула, выявив, что перелома нет. Он двигал конечностью, вращал ею осторожно, да и никакой деформации не наблюдалось.

— Это обычное растяжение, — выдал вслух Руслан ее собственную догадку. — Я споткнулся. Засмотрелся…

Пропустив мимо ушей последнее слово, прозвучавшее весьма провокационно в данной ситуации, Ева подала ему обе руки. Парень охотно принял помощь, но заметно постарался, чтобы она почувствовала меньше тяжести веса крупного тела. Попробовал ступить пострадавшей ногой. Зашипел, оскалившись.

— Если ты действительно живешь в доме Карины Георгиевны, это совсем близко. Я помогу тебе дойти. По-хорошему…думаю, все же надо показаться врачу.

— Разберусь сам. Не первый раз.

Ей осталось равнодушно вскинуть брови. Как хочет. Не мамочка ему.

Они сделали несколько шагов, и девушка все отчетливее понимала, что мужская ладонь на ее плече очень напрягает. Пусть это и с целью опоры, а не приставания. А сама поддерживала его поясницу, испытывая досаду оттого, как они «обнимаются». Он молчал. К ее удивлению и радости. Не хотелось бы выслушивать очередные идиотские предложения.

Шедший вприпрыжку Руслан все же дышал тяжеловато. И это слегка настораживало. Ева замедлилась ещё больше, поэтому пятиминутный путь занял все двадцать. Беспробудная тьма царствовала и в момент, когда они подошли к нужному подъезду, где девушка заколебалась, думая, стоит ли ей подниматься, или можно уже сейчас развернуться и уйти? Но он с мягкой настойчивостью потянул её за собой, поэтому пришлось идти дальше. На пятом этаже лифт остановился, выпуская странную парочку. Дверь квартиры отворилась с минимальным шумом, и оба вошли в неё с правой ноги. Синхронно.

— Лодыжку нужно плотно перебинтовать и иммобилизовать. Поднять повыше. Может, на подушку. И приложить холодное.

Она помогла ему опуститься на диван. И повинуясь какому-то вдруг проснувшемуся сочувствию, расшнуровала кроссовок, поддерживая стопу и стаскивая обувь, а затем и носок. Да, покраснело и опухло. Не критично, но всё же.

— Принеси, пожалуйста, белую коробку с нижней полки, — указал на встроенный в стену шкаф. — Там точно есть эластичный бинт. А в морозилке должно быть что-то подходящее для компресса. Я надеюсь.

Учитывая, что Ева чувствовала себя косвенно виноватой, отказать в просьбе и ретироваться сейчас она не могла. Поэтому молча выполнила её, отмечая, что квартира обустроена скудно, но считывается состоятельность хозяина. Плюс район. Плюс элитка. Жилище, в котором обитала сама девушка, было неподалеку и в разы роскошнее, кричало о богатстве. А здесь всё сдержанно и по-спартански.

— Я недавно переехал, ещё не успел обжиться. Многое надо докупить, — поясняет, будто обладая телепатией, пока она наматывает ткань. — И соседей не знаю. Еле уговорил вчера Карину Георгиевну объяснить, где именно ты живешь. Понимал, что поблизости. Хотел точный адрес.

Тихо фыркнула, фиксируя повязку. Да уж, догадалась уже. Больше и некому. Его визит вчерашним утром Ева сразу списала на разговорчивость этой женщины.

— Ты выглядишь проще. Нет кичливости состоянием. Хотя, это лишь первое впечатление, — выдает девушка задумчиво.

Прикладывает сверху пакет с замороженным стейком и ждет, чтобы Руслан удержал тот. Пора уходить.

— А зачем мне кичиться тем, что заработал не я? — огорошил равнодушным ответом. — В чем-то ты права, мажор и в Африке мажор. Есть — и отлично. Пользуюсь, наслаждаюсь, но не кичусь.

Это её так удивило, что она резко вскинула голову, впившись испытующим взглядом в лицо напротив.

Он это серьезно? Сознательный отпрыск олигарха не претендует на растрату отцовских финансов?

Впервые Ева по-настоящему оценила его внешность. И жгуче черную шевелюру. И образцово правильный разлет густых бровей, из-под которых смотрели…очень темные глаза цвета крепкого чая, почти черные и почему-то с грустинкой. И величественный подбородок. И изысканные черты. Такой…идеальный мальчик. Красивый, зараза. Еще не перешел эту черту от смазливости к зрелой мужественности, но и так понятно, что с годами станет шикарнее. Наверное, девушки штабелями ложатся перед ним. И тем страннее, что он прицепился именно к ней, если, конечно, действительно испытывает симпатию. А в этом девушка очень сомневалась…

Очнувшись от несанкционированного осмотра, который затянулся с обеих сторон, она выпрямилась и неожиданно потупила взор. Лишь бы не пересекаться с ним.

— За тобой кто-нибудь будет ухаживать? Лучше не напрягать ногу.

— Да, придумаем что-нибудь. Тебе пора? — поинтересовался с пониманием и сожалением.

Кивнула, внезапно наткнувшись на фото в черно-белом стиле, висящее в самом центре стены. Невероятная молодая девчушка. От её красоты перехватывало дух. И видно, что это не просто картинка, а нечто живое, настоящее и очень дорогое сердцу. Иначе зачем ей быть на самом видном месте? Может, первая любовь. Изображенной лет восемнадцать… Неземная, нереальная, будто космическая. Совершенная.

Повернулась и проследила за взглядом Руслана, который был направлен в ту же точку. С благоговением. Обожанием. Тоской.

Да, любил. Или любит.

У нее даже сердце сжалось от наполненности, вложенной в его немое обращение к замершему в рамке человеку…

Вот такие ему и подходят, пара получается просто неповторимо роскошная. С его и ее внешними данными.

И зачем тогда тебе я?..

— Ладно, будь здоров. Я пошла.

Ей казалось, ничего ещё более абсурдного больше произойти не сможет. Но парень поймал Еву за руку и буквально вынудил вновь посмотреть ему в глаза.

— Сходи со мной на свидание, Зефирка. Позволь моему задетому падением мужскому эго восстановиться в глазах интересующей его девушки. Ты же и сама понимаешь, что ничего плохого я тебе не сделаю. Хотел бы — за эти недели совершил бы что-нибудь. Не отказывай человеку, получившему травму в погоне за тобой.

Она вздохнула без наигранности. С неподдельным отчаянием, граничащим с усталостью. Высвободилась и вложила всю строгость и серьезность, на которые способна, в твердый тон: