Номоари. Утраченный миф - Вадим Громов

Он открыл глаза и осторожно потрогал затылок. Кровь. «Хорошо, что ещё жив». Он поднялся, опёршись о твёрдую скользкую стену, и посмотрел наверх. Круг света находился вне досягаемости, особенно теперь, когда единственная нить, связывающая его с внешним миром, оборвалась. Нужно было осмотреть своё положение детально – и Кайрин, превозмогая головную боль и всеми своими силами стараясь сосредоточиться, сделал попытку использовать эори. С третьего раза у него получилось, хотя света дымчатый шар давал не так много, как он бы того хотел. «Не думал, что этот приём айтари мне когда-нибудь поможет». Он вытянул руку с эори перед собой: теперь можно было как следует осмотреться.

На секунду Кайрин показалось, что он снова попал в тот самый сон. Земляные стены, корни, торчащие толстыми дугами куда не кинь взгляд. Он стоял на ровном полу, устланном землёй, золой и кровью: свежей и засохшей. Перед ним полукругом уходили вверх тёмные стены, также покрытые хилыми растениями и грязью. Он прошёл вперёд и очистил площадь с ладонь. Поднеся свет поближе, он смог изучить материал этих стен: твёрдый, но не камень, немного рыхлый на ощупь. Затем посмотрел вверх и огляделся в поисках верёвки. Ничего. Тогда он осмотрел пол. Искать долго не пришлось: прямо перед его ногами лежал её кусок длиной примерно полтора метра. «Значит, до верёвки метра три. Не надо было мне сюда лезть!» Он повернулся на сто восемьдесят градусов, и его взору предстала ровная прямая стена, уходящая также ввысь. Подойдя чуть ближе, он смог разглядеть детали: часть её, по центру, была уже расчищена и обнажала какой-то знак, символ, выдавленный на поверхности. Под ним можно было различить несколько больших букв. Но самым шокирующим и страшным было как раз то, что подобных Кайрин не видел никогда. Они не принадлежали языку и алфавиту роната.

По его спине пробежал холодок. «Если это не единый язык, то остаётся всего лишь один вариант: эта надпись сделана на рономоа, на языке мо инат!» Кайрин сел, и яркая сфера тут же потухла: он не мог больше поддерживать её существование силами своего разума. Он мог сейчас думать только о том, что он нашёл здесь, в многих метрах под землёй; чувства юноши нельзя было передать никакими словами: он находился перед моа, перед чем-то, что являлось табу и проклятием для всех без исключения. И сейчас он видел это наяву, своими собственными глазами.

Суеверный страх и холод бездны, полной неизвестности, сковал его и лишил тело возможности двигаться, а разум – мыслить. Несколько минут он просто смотрел в темноту.

Наконец Кайрин нашёл в себе силы и встал. Он попытался думать о чём-то насущном и жизненно важном. Например о том, как выбраться на свет из этой тёмной ловушки. Время ещё было, но неизвестно, сколько ему придётся искать решение этой задачи. До верёвки было не добраться. Стены были ровные и скользкие, забраться по ним было невозможно. Нужно искать альтернативный путь. Вот только какой? Он со злостью ударил кулаком в стену.

«Тупик? Зачем Древним строить какое-то бессмысленное сооружение? Конечно, кто их знает, о чём они там думали, когда строили все эти свои вещи».

Кайрин создал ещё одну сферу, подошёл вплотную к стене с символом и внимательно её осмотрел, после чего начал планомерно очищать поверхность от грязи, земли и зелёного мха. Под ним оказалась ровная шершавая поверхность; по ощущениям она заметно отличалась от материала стен. Она была холодной. Ровно посередине проходил стык – это была не монолитная постройка. «Двери? Ворота?» Он налёг всем телом. Не поддавалась. Тогда юноша немного отошёл и со всей силы ударил по стене ногой. Кайрин почувствовал боль, но это была боль не от удара. Он порезался. Нога прошла насквозь, отломив от преграды достаточно большой кусок. «Наверное, эта штука когда-то была очень крепкой». Кайрин, ликуя в душе, продолжил разрушать препятствие, и вскоре получился достаточно широкий проход. «Проход куда? В Номоари?» Эта мысль заставила его вздрогнуть.

Старая забытая история, детская страшилка; её рассказывала ему бабушка, когда Кайрин был совсем маленький. «Но моа ри» – запретный город проклятого наследия. Это такое место, где до сих пор живут Древние. Город-моа, куда они похищают маленьких мальчиков и девочек из общин по ночам, чтобы потом делать из них себе подобных.

Он отогнал наваждение, собрался с духом и сделал шаг в неизвестность.

Если бы не свет, что Кайрин нёс сейчас в своей руке, его бы окружила абсолютная темнота. Теперь он находился в каком-то узком и длинном помещении, стены которого были сделаны из того же материала, что и ворота. Было очень душно и сыро. Пахло плесенью. Повсюду он мог видеть какой-то мох – и на стенах, и на полу, и на потолке. Пройдя немного вперёд, он увидел по левую руку завал. Не из камней, это было что-то другое. Дальше – обвалившаяся стена с правой стороны; проход в этом месте сильно засылало землёй, поэтому пришлось расчищать себе путь вручную. Это заняло достаточно много времени: казалось, что земля бесконечно прибывала и хоронила под собой все его труды.

Оказавшись наконец по другую сторону завала, Кайрин увидел по обе стороны от себя небольшие двери. Та, что слева, была практически полностью разрушена, вторая зияла прорехами лишь частично. Юноша коснулся поверхности. Всё тот же холодный материал. Он слегка надавил и почувствовал, как ладонь, почти не встретив сопротивления, прошла насквозь. Тогда он осторожно расчистил себе проход, отламывая большие куски один за одним. Он оказался в другом помещении. Это была небольшая комната. Слева и справа – по две толстые полки, вроде кушеток в его хижине. На каждой – большая куча всё того же мха и каких-то маленьких грибов. Он прошёл немного вперёд и осветил стену. От неожиданности Кайрин едва не упал и ухватился за край одной из полок, чтобы восстановить равновесие, после чего сооружение полностью рухнуло на пол, разбившись на маленькие кусочки вперемешку со мхом.

Уняв сердцебиение, юноша вновь приблизился к стене. На ней висела картина! Маленькая, размером с ладонь, сильно потускневшая, но это была картина! С полотна на него смотрела красивая улыбающаяся девушка. На заднем плане юноша не смог узнать ни одного предмета: ни деревьев, ни костров, ни травы, ни рек – ничего привычного. Кай был потрясён. «Как по-настоящему!» Он едва коснулся картины, и та буквально рассыпалась в прах. Он смотрел, как мелкая пыль, только что бывшая произведением искусства, опускается на пол. Постояв немного, он развернулся и вышел из помещения.

Вторая комната на первый взгляд была точной копией первой, вот одна полка, вот ещё… он опустил свет и отпрянул. Из угла пустыми глазницами на него смотрел скелет человека в прогнивших лохмотьях.

«Великие предки!» – Кайрин присел рядом. – «Это… это Древний!» У Кайрин закружилась голова. Он не просто увидел моа. Он увидел такое, за что в любой общине его, наверное, подвергли бы самой страшной смерти. Перед ним лежали останки человека, жившего в мо инат! «Сколько же эти стены не видели людей?» Юноша осмотрелся, но ничего более найти не сумел. Всё, что здесь когда-то существовало, уже много веков как обратилось в прах.

Он покинул комнату, прошёл ещё несколько шагов и оказался в обширном круглом помещении. Повсюду – та же плесень и бледные грибы. И никакого намёка на выход. «Кажется, через пару тысяч лет мой скелет найдут рядом с тем. И подумают, что я Древний». Эта мысль заставила Кайрин рассмеяться в голос: нервы были уже на пределе. Он прошёл вдоль стен и обнаружил лишь какое-то возвышение по центру, к которому вели три небольшие ступени.

Он создал самую яркую сферу, на какую у него хватило сил, и направил её вверх. Пространство вокруг моментально озарилось, и Кайрин обречённо вздохнул. Отсюда не было выхода. Стены были совершенно однородны – ни знаков, ни надписей, ни стыков. Он был в ловушке. Единственное, что он мог здесь видеть, – это лишь невысокий постамент и больше ничего.

Кайрин, словно на табурет, сел в его центр, поставив ноги на одну из ступеней, и склонил голову. «Это даже хуже, чем быть покалеченным как тот охотник. Я под толстенным слоем земли, погребён заживо в этой огромной сырой могиле…»

Его мысли прервала достаточно ощутимая вибрация, она появилась из ничего и совершенно неожиданно; она словно была повсюду, юноша чувствовал её даже своими лёгкими, всем своим телом. Руки покрыла мелкая пыль. Кайрин поднял голову и увидел в воздухе тонкие струйки белого крошева. Они опускались с самого потолка и постепенно заполняли собой всё поле зрения. Вибрация становилась всё ощутимее.

Юноша поднялся на ноги и тут же застыл: он внезапно увидел перед собой словно две картинки одновременно. Одна, где-то на заднем плане, это та, которую он наблюдал ещё секунду назад, – просторный зал с гладкими стенами, освещённый светом его сферы над головой: та, в которой он стоял на этом возвышении. И другая, на переднем плане, полупрозрачная; на ней он видел похожее помещение, будто стоял сейчас и в его центре тоже, но оно было освещено с левой стороны и освещено достаточно скудно. Но главным отличием было то, что «перед собой» на этой картинке он видел целые четыре двери. Это было совершенно другое место, но каким-то образом Кайрин видел одновременно и его, и ту реальность, в которой находился сам. Это было уже слишком. Потеряв какой-либо контроль над своими эмоциями, он совершенно спокойно наблюдал, как «на заднем плане» обрушивается купол, складываются стены, погребая всё подземное сооружение под толщей пыли, земли и обломков. Приготовившись к смерти, он закрыл глаза.