Готика плоти - Эдвард Ли

- М-м-м... Иногда трудно не обижаться практически на всех, - Кэтлин внезапно повернулась и коснулась руки Адрианны. - О, но вот история, которую ты не слышала - по крайней мере, я на это надеюсь. Пару лет назад я встречалась с одним парнем, который был профессиональным боулером. Он едва успел попасть в тур Профессиональной ассоциации боулеров. И вдруг он начинает проводить действительно замечательные игры, побеждая всех...

- И это все сделала ты? - спросила Адрианна.

Кэтлин кивнула, ухмыляясь.

- Я сидела среди зрителей. Каждый раз, когда ему требовался удар, я толкала мяч или сбивала кегли, которые не падали. Примерно шесть недель этот парень был лучшим боулером в мире!

- Ты рассказала ему? - Адрианна наклонилась и спросила.

- О, конечно, нет. Он думал, что это он сам. Придурок. Он заработал благодаря мне сотни тысяч долларов и установил мировой рекорд по страйкам. Затем он начал получать предложения на большие деньги. Итак, ты знаешь, что он сделал? Сукин сын спал с какой-то дрянной боулершой за моей спиной.

- Ненавижу спрашивать, но... что ты сделала?

- Ничего. Я послала его куда подальше, и в следующем году его выгнали из тура, потому что он не смог пройти даже квалификацию. Для него больше не будет никаких игр, вот говнюк.

Адрианна рассмеялась.

- А ты? Все еще работаешь в армии?

- Я... в отставке, - Адрианна обдумывала ответ. - Они до сих пор иногда звонят мне, когда происходит что-то горячее, но обычно мне это не по душе. Я все еще могу без особых проблем передвигаться в доме на колесах - но иногда это больно.

- Но ты вообще еще испытываешь внетелесные контакты?

- Я могу, но не хочу, давно не делала, - она знала, что Кэтлин знала об ускоряющих препаратах и ​​о барбитуратах, к которым она в результате пристрастилась. - Потом очень болит. Я знала одного мужчину, у которого из-за этого случилась опухоль головного мозга. И инсульты всегда от этого бывают. Профессиональный вред.

- Армия долго меня преследовала. Я не могу себе представить, чего они от меня хотели.

- О, я могу. Ты будешь удивлена. Они и военно-морская разведка. Есть и другие странные люди, из какого-то независимого альянса. Они даже напугали меня. Я знаю нескольких людей, которые работали на них, и больше я никогда их не видела.

- Меня не напугаешь, - Кэтлин проверила лак на ногтях и застонала. - Я помню, как читала редакционную статью в одном из журналов во время войны в Ираке. Редактор сказал, что правительство должно нанять таких опытных людей, как ты и Пегги Фалько, чтобы они вышли из тела и искали Хусейна, и я все время думала: "Я чертовски хорошо знаю, что они делали это еще до начала войны".

Детали комментария заставили Адрианну сделать паузу, и во время паузы она, возможно, превратила свой ответ в уступку. Кэтлин, вероятно, играла с ней.

- Однажды ночью я увидела в чате какой-то "анонимный" источник, который сказал, что трижды, когда они почти поймали его, это ты видела его, когда у тебя был внетелесный контакт в Багдаде с какой-то армейской базой в Мэриленде, - Кэтлин моргнула. - Это правда?

"Черт побери..."

Она играла, да. И все это было совершенно верно, но более трех раз. Ближе всего она подошла к его поиску в пустом многоквартирном доме на площади аль-Муаззам, недалеко от улицы Саадн в центре города. Адрианна видела, как Хусейна вогнали внутрь. Затем она отступила, получила описание здания и улицы и передала информацию своему куратору в Форт-Миде. Двадцать минут спустя несколько тысячфунтовых бомб спутникового наведения разрушили здание. Но Хусейн уехал на джипе за пять минут до этого.

- Кэтлин, ты знаешь, я не могу говорить о том, что я сделала или не сделала для армии. Есть несколько мелочей, называемых Законом о национальной секретной тайне и Присягой о федеральной тайне.

Кэтлин ухмыльнулась.

- Я знаю. Я просто играла с тобой. Вообще-то, я завидую.

Это замечание шокировало Адрианну.

- Почему?

- На самом деле я не приношу никакой пользы. Ты вносишь свой вклад. Все, что я делаю, это сгибаю ложки и наблюдаю за кристаллами. Кстати, как поживает Пегги Фалько? Я не слышала о ней уже много лет.

Еще больше тьмы проникло в разум Адрианны.

- Она покончила жизнь самоубийством в прошлое Рождество. Она не могла ходить, у нее не было чувствительности на левой стороне тела в течение последних двух лет.

- О, Боже... Мне очень жаль.

- Она была жадной. Она слишком увлекалась властью и выжимала все из себя. Но она была лучшей в мире.

- Теперь ты.

- Угу. Тебе стоит посмотреть на некоторых детей, которых они сейчас испытывают. Есть один мальчик, которому всего четырнадцать, и он может... - но на этом Адрианна оборвала себя.

Она знала, что говорит слишком много.

- Извини. Мне не следовало соваться, - она улыбнулась первой яркой улыбкой с тех пор, как села. - Однако я рада тебя видеть. Я не хотела ругаться. Я знаю, что ты не любишь, когда тебя беспокоят, и много болтать и все такое. Просто приятно... посидеть рядом с кем-то, кого я знаю.

- Да, это так, и я тоже рада тебя видеть, - ответила Адрианна.

Кэтлин глубоко вздохнула и потерла глаза.

- Боже...

- Тяжелая ночь?

- Да, - это все, что сказала Кэтлин.

Неестественно высокая стюардесса пронзительно выдала всегда игнорируемые инструкции по безопасности перед взлетом. Адрианна выпустила звук из другого уха, предпочитая ровный вой турбины. Ей было все равно, где находится выходная дверь, потому что она искренне не боялась умереть. Она знала, что Рай существует, потому что видела его несколько раз.

И как только она доберется до этого дома во Флориде, она задастся вопросом, сможет ли она увидеть Ад?

* * *

Клементс не мог сказать, почему он так описал особняк; это было просто ощущение внутри него, пульсация в животе.

Особняк выглядел маниакальным.

Его передняя часть, должно быть, имела длину пятьдесят ярдов. Серая каменная кладка возвышала внешние стены на пять этажей. Сильно наклоненная крыша была покрыта серым шифером, водосточными желобами и парапетами с замысловатыми чугунными гребнями. Даже водосточные трубы украшали остроконечные арки и геральдические лилии.

Все было серое.

Если у разочарования и был цвет, то это был он.

Фасад представлял собой плоскость окон с бойницами и заостренными