Женщина-сфинкс - Лана Синявская

– Не похоже.

Яся последовательно выдвинула ящики у тумбочки, затем распахнула двери платяного шкафа. Блокнота не было. На вешалке сиротливо болтались галстук и пара плохо отглаженных рубашек. Больше в комнате укромных мест не было. Блокнот в красной потрепанной обложке испарился без следа.

– Уходи! – потребовала внезапно Яся и, видя, что девушка колеблется, торопливо добавила: – Телефон свой оставь. Узнаю чего – звякну.

– Как же вы узнаете? – спросила Аня, криво выводя на подвернувшейся бумажке свой телефон.

– А в понятые напрошусь, – усмехнулась женщина. – У ментов с этим напряженка. Сматывайся быстрей, – поторопила она. – А то, не ровен час, вместо понятых запишут нас обеих в подозреваемые.

Аня повиновалась, но было поздно. В дверном проеме возвышалась монументальная дама, закованная, как в латы, в деловой брючный костюм. Судя по тому, как вытянулось Ясино лицо, случилось самое худшее: их застукала сама хозяйка отеля. Сурово обозрев пейзаж, «Валькирия» сдвинула широкие брови и рявкнула:

– В чем дело?! Даниленко, почему в номере посторонние?

Распростертое у ее ног тело зама и скрюченный труп у окна она полностью проигнорировала.

– Так сами видите, Елена Вячеславовна, ЧП у нас, – отрапортовала горничная, вытягиваясь по стойке «смирно». – А девушка как раз тревогу и подняла. Жилец на ее стук не откликался. Открыли номер, а там – ЧП. – Она ткнула пальцем в труп для наглядности и преданно уставилась на начальницу.

– Почему мне не сообщили? – еще больше разозлилась та.

– Так… Так мы… вот… на Кешу отвлеклись! Он как в номер вошел, так тапки и откинул, а я растерялась… а тут и вы сами подоспели.

Анна с удивлением отметила, что речь горничной и ее манеры изменились так, будто она надела маску. Оставалось только удивляться такому таланту перевоплощения, хотя стоило задуматься над тем, для чего Ясе понадобилось это притворство.

Лицо Елены Вячеславовны приняло брезгливо-раздраженное выражение.

– Хватит болтать, – процедила она. – Вы, девушка, подождите в коридоре. И не вздумайте уйти! Даниленко, приведите в чувство этого слизняка, – она небрежным кивком указала на своего заместителя, – опечатайте номер и занесите ключ в мой кабинет.

– А милиция как же? – вякнула Яся.

– Сама позвоню.

Развернувшись на каблуках, хозяйка, печатая шаг, вышла вон. Аня скользнула следом, стараясь не смотреть на Ясю. Интуиция подсказывала, что над головой не в меру шустрой горничной сгустились тучи.

Глава 5

Милицию Анна не заинтересовала. Ей задали пару формальных вопросов, записали координаты и постарались побыстрее от нее отделаться. Ане очень хотелось остаться и посмотреть, чем дело кончится, но как только мент заметил, что она ошивается в коридоре, тут же проводил ее до самого выхода и наказал портье не пускать девушку внутрь ни под каким видом, проворчав себе под нос, что от любопытных нынче спасу нет. Пришлось Анне подчиниться обстоятельствам.

По дороге домой она зарулила в «Метро» и очень скоро обнаружила в хозяйственном отделе гигантского склада-магазина те самые свечи. Анна купила упаковку за тридцать два рубля и отправилась домой проводить «следственный эксперимент».

Уже доставая из упаковки свечу, Анна заметила нечто странное, а именно – свеча была совершенно гладкая. Она прекрасно помнила, как с огарка, который она обнаружила в номере Чебышева, сыпались мелкие крошки. Свечи были совершенно идентичны, в этом она не сомневалась, но никаких крошек не было и в помине. Более того, в коробочке тоже было чисто. Анна и так и эдак прикидывала, что бы это могло означать, но так и не пришла ни к какому конкретному выводу. Решив не отступать от намеченных планов, она зажгла свечу и засекла время. Когда огарок оплавился до нужной длины, прошло около двух часов. Оставалось разузнать, во сколько была зажжена свеча в тот злополучный день – и точное время смерти можно считать установленным. В душе Анны, вопреки логике, копошились сомнения. Ей никак не верилось в то, что профессор скончался в результате обычного приступа. Исчезновение рабочей тетради служило лишним тому подтверждением. Одним из любимых произведений Ани с детства был «Пигмалион» Бернарда Шоу. Сейчас ей вдруг вспомнилась фраза уличной девчонки: «Кто шляпку спер, тот и тетку пришил». Именно так! Кто свистнул тетрадку, тот и приложил руку к «несчастному случаю». И она костьми ляжет, а найдет негодяя. Или негодяйку, если на то пошло.

Макс пришел домой не в духе, равнодушно выслушал ее вдохновенное вранье о прекрасной во всех отношениях прогулке и заперся в кабинете. Ему очень хотелось что-нибудь разбить. Разумеется, он догадался, что Анна накормила его очередной выдумкой. Она стала такой скрытной в последнее время. Ладно бы речь шла о банальном адюльтере. Макс так сильно любил ее, что, наверное, простил бы даже измену. Но он чувствовал, что дело куда серьезнее. Нечто непонятное происходило с самой Анной, и походы налево тут ни при чем.

В гостиной зазвонил телефон. Макс машинально прислушался. Слов было не разобрать, но он определил, что в начале разговора Аня обрадовалась, потом разволновалась, а под самый конец совсем сникла. Звонок насторожил Макса. Он прекрасно различал малейшие интонации любимой девушки по ее голосу и сейчас безошибочно определил, что она… испугана. Страх – вот что сквозило в ее голосе.

Яся не обманула и позвонила ближе к вечеру. Однако Аня не узнала от нее почти ничего нового. Милицейский вердикт гласил: профессор скончался от разрыва сердца. Никакого криминала. Блокнот так и не нашли, но, честно говоря, никто его и не искал. Когда Яся попыталась заикнуться о том, что у ученого имелась такая приметная вещь, от нее попросту отмахнулись и посоветовали не лезть с глупостями. С точки зрения милиции, стопка исписанной бумаги на скрепках никакой ценности не представляла и не могла стать предметом хищения.

Пора признаться себе в том, что просто-напросто требуется помощь хорошего психотерапевта, размышляла Аня. Кажется, у Макса был кое-кто на примете. Девушка твердо решила исправиться и перестать воевать со своими страхами в одиночку. Приняв это решение, она почему-то не почувствовала облегчения и всячески пыталась оттянуть момент, когда придется явиться к Максу с покаянием. В частности, она решила как следует умыть лицо и отправилась с этой целью в ванную комнату, которая располагалась в противоположном от кабинета Макса конце квартиры. Не включая света, она открыла кран и склонилась над раковиной, подставив под струю сложенные ковшиком руки.

Смыв мыльную пену, она машинально взглянула в зеркало. Вначале ей показалось, что она видит там всего лишь свое отражение, но секунду спустя стало ясно, что очертания в зеркале совсем иные. Главное отличие было в том, что ОТРАЖЕНИЙ БЫЛО ДВА. Кто-то стоял у нее за спиной.