Светлолесье - Анастасия Родзевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А где это Линдозеро? – спросила я.
Колхат осекся, а потом его взгляд стал внимательнее и жестче.
– В Святобории, одном из царств Светлолесья, – проговорил он изменившимся голосом и добавил знакомым мягким тоном: – Захолустье. Зачем тебе Линдозеро?
Произнесенные слова, будто капли на запотевшем стекле, набрякли, обрели смысл и сложились в предчувствие. Кто-то невидимый встал за спиной, жарко шепча: «Уходи. Уходи».
Я бросила быстрый взгляд на злосчастный стол в углу, но там опять никого не было.
– Да так, люди болтают…
– Какие люди?
Сама не зная, что происходит, я пересела на краешек лавки и, делая вид, будто убираю со лба волосы, смахнула со стола кувшин. Я не сомневалась, что где-то в это самое мгновение корчмарка клянет меня со всеми потрохами до седьмого колена.
– Прошу прощения!
Но Колхат и здесь не растерялся. Когда я подбирала под столом черепки, он присел рядом.
– Только один танец. И я расскажу тебе все, что захочешь знать.
Образ замка на облаках и его хозяина еще не успел померкнуть. Я замешкалась.
– Любой вопрос?
Колхат подал руку. Я поколебалась под его испытующим взглядом, надеясь услышать что-то существенное. Мне все еще казалось, будто понимаю, для чего ткется паутина.
Когда купец вел меня в центр корчмы, отовсюду летели быстрые взгляды: довольный Осин, сердитые хозяйские, удивленные от постоянных гостей. Но больше всего мне понравился взор Феда, такой же острый и живой, как раньше.
– Почему все на нас так смотрят? – спросил Колхат, тоже заметив такое пристальное, почти неприличное внимание.
– Это можно объяснить тем, что вы выпили все имеющееся в наличии ардэ и до сих пор на ногах. Ну или тем, что я ни с кем не танцую.
– Хм! Я польщен. Так или иначе.
Фед играл вступление к одной из самых мудреных своих песен – «Весть о Полуденном царе». Она была так хороша, что разошлась бы по всему свету, если б наставник играл ее чаще. Одна из моих любимых, конечно же. Тягучая, тоскливая и оттого кисловато-сладкая, как ягода жимолости, лопающаяся на языке.
Колхат взял мои ладони в свои и уверенно повел по дуге вдоль зала. Я почувствовала древесный и слегка перечный запах его волос. Колхат будто обладал особой силой без труда подчинять все вокруг своим желаниям.
– Солнце в ладонях… Возвещает о приходе нового дня, – повторил Колхат за Федом строчку песни. – Какие чудны́е вещи здесь играют. Что ты хочешь знать, танцовщица из Сиирелл?
– Как мне стать такой, как ты, господин? – вопрос вырвался помимо воли.
Колхат засмеялся.
– Какой?
– Сильной. Смелой.
В этот раз он медлил с ответом.
– Стань свободной. У всех для этого свои пути, но тебе… тебе придется стать самой сильной.
– А ты – самый сильный?
– Может быть. – Колхат чуть сдавил мою ладонь. – Во всяком случае, я могу помочь другому обрести свободу.
– Разве свободы не следует добиваться самому?
– Иногда можно и подтолкнуть.
– Ну да. – Я посмотрела поверх его плеча на наставника. – Все знают, чем заканчиваются истории про дружбу волка и овечки. Она думала, что свобода начинается за забором, а оказалось…
– Только если под шкурой овечки не прячется кто-то пострашней волка.
– Не понимаю.
– Нет, все ты прекрасно понимаешь, танцовщица из Сиирелл, – сказал Колхат и коснулся моего оберега. – Я пробуду здесь до первых петухов. В моей ладье найдется место до Светлолесья. Тебе хватит времени, чтобы решить, с какой стороны забора ты хочешь быть?
«Ну вот и все», – с горечью подумала я. Нет, никто не причинит мне вред под защитой могучих братьев-вышибал, но…
– Господин, боюсь, ты неправильно понял, – сказала я, высвобождая руки. – Мне дорога моя честь. Прощайте.
– Пусть твоя честь будет при тебе и дальше. – Колхат притянул меня за рукав. – Я предлагаю покровительство твоему дару и ничего более. Разве тебе хочется прозябать в этой дыре?
– Ты… что?
– Я помогу тебе. Куда ты хочешь? В Линдозеро?
Я слышала о покровителях певцов и танцовщиц среди знати, но не могла и подумать, что однажды получу такое предложение. Это невероятная удача в любой другой день. Кроме этого.
– Нет… Не могу.
Он выбил меня из колеи.
И я попалась. Предложение оказалось не тем, что я ожидала услышать, но объятия Колхата стали крепче, словно настойчивость должна была каким-то образом передаться и мне. В груди разрастался жаркий ком – прямо под тем местом, где висел оберег.
– Ладно. – Колхат отпустил мою руку. – Но тот вопрос, который ты задала мне… Задай его и себе тоже. Ты уже не маленькая девочка. Ты давно поняла, где хочешь быть. И это явно не дешевенькая корчма на краю мира.
Дурнота накрыла меня уже за дверями трапезной. Схватившись за лестничные перила, я содрогнулась от рвотных позывов. Сердце заколотилось, тело охватила мелкая дрожь. Я сделала три глубоких вдоха, прогоняя наваждение. Лучина надо мной догорала, и вокруг нее, все так же сталкиваясь друг с другом, летали в душной темноте мухи. Пахло молоком, прелым сеном, пыльными мешками и морем.
Большую часть жизни, а именно все, что было до последних семи зим, я не помню, но когда ко мне прикасаются, чувствую нестерпимое желание вырваться. Будто от прошлого можно убежать! Но даже если ты его забудешь, оно тебя – нет.
Чудь побери Линдозеро. И Колхата. И «Вольный ветер».
– Что с тобой? – Фед размашистым шагом пересек разделяющее нас расстояние и схватил меня за плечи. – Он лапал тебя?
– Нет, – солгала я.
– Что он тебе предлагал?
– Неважно. – Все-таки я была уличной танцовщицей и могла изобразить равнодушие. Намного важнее сейчас то, что наставник рядом.
– Фед, я видела кое-что… не совсем обычное. Думаю, нам надо скорее ехать.
Наставник одарил меня усталой улыбкой, с какой порой смотрят на надоедливого, но любимого щенка. Я как можно решительнее встретила его взгляд, но этого было недостаточно, поскольку Фед сказал:
– Вот это и оно, Лесёна. – Он заправил мне за ухо выбившуюся прядь. – Ты чувствуешь, поэтому и видишь. Ты увидела, потому как хотела увидеть. Поверь, я знаю.
Его последние слова были полны горечи, но не притупили моего кислого, как самое дешевое вино, разочарования.
– Чудь побери, Фед, я ни капли не придумала! Ты мне не веришь?!
– Лесёна…
Дверь в трапезную распахнулась.
– Вы сегодня решили мне весь