Тайнопись искусства (Сборник статей) - Делия Гусман

Неслучайно, наверное, и то, что почти все готические храмы посвящены Богоматери. Богоматерь с младенцем изображена на розе западного портала парижского собора, она же ждет путника в конце пути над алтарем. Дева Мария с младенцем Христом — символ Мировой Души неоплатоников и средневековых алхимиков, символ чистой души человека, рождающей духовный свет. Богородица — покровительница мореплавателей и странников, но не только тех, кто измеряет свой путь милями. В соборе она, подобно египетской Исиде, богини магии и любви, покровительствует тем, чей путь измеряется движениями сердца. Собор — корабль, плывущий среди безмолвия небесных звезд и среди суеты и гомона земного. Великая книга для тех, кто умеет читать. Свет для тех, кто видит. Слово для тех, кто слышит.

Вечные корни, скрытые от нашего взора, дали свой прекрасный побег — готику. С тех давних пор до нынешнего дня миновала еще одна тысяча лет. А что же те древние корни? Живы ли они? И если да, то как и где их искать?

Собор — книга тайн

(Илья Барабаш)

Предполагают, что термин «готика» впервые употребил Рафаэль, докладывая папе римскому Льву X о ходе строительства собора Святого Петра (ок. 1520), — как синоним «варварской архитектуры», противопоставив ее «римской», как уничижительное обозначение всего средневекового искусства. Вначале его применяли для обозначения неправильной, искаженной латыни.

Слова «готика», «готический» (французское gothique, немецкое gotisch, итальянское gotico) восходят к латинскому gothi, среднелатинскому gotthus, греческому gothos, образовавшимся, в свою очередь, от древневерхненемецкого gaut — «исток» (эта часть слова входит в название реки Gautelfr, буквально «готский», «принадлежащий племени готов»).

Слово gothique сходно со словом goetique, и возможно, это сходство не ограничивается только звучанием. Есть версия, что понятия gothique — «готическое» и goetique — «магическое» тесно связаны. А art gothique, то есть «готическое искусство», является орфографической деформацией argotique — «жаргонный». Собор — произведение арготического искусства. Толковые словари объясняют, что жаргон, или арго, — это особый язык определенной группы людей, не желающих, чтобы их понимали другие; на этом языке говорили потомки аргонавтов (argonautes), плававших за золотым руном на корабле «Арго». Таким образом, арго, или art gothique, — символический язык посвященных, людей, ищущих мудрости и совершенства.

Их называли «глазами небес»… Огромные, более 10 метров в диаметре, витражные окна-розы словно стягивают к центру, к единой точке под сводом, все элементы фасада готического собора. Казалось бы, их идеальная круглая форма должна разрушать вертикальную заостренность и устремленность к небу готических элементов. Но нет, благодаря особому мастерству строителей витражная роза наряду со стрельчатой аркой и нервюрным сводом стала знаковым элементом готики, выразив ее главные идеи и принципы, и ушла вместе с ней, оставшись чужой для других архитектурных систем.

Роза — один из древнейших образов божественной красоты и гармонии мироздания. Ее лепестки — это бесконечное множество миров, разворачивающихся из одного центра и создающих круг, идеальную, совершенную форму. Разрозненные элементы мира собраны в одно целое, где нет ничего недостойного или второстепенного: «В делах Божиих ни множество не умаляет величия, ни величие не ограничивает множество… дабы когда ты взглянешь на целое, ты вместе с тем дивился и каждой ее части» (Гуго Сен-Викторский). В этом смысле витражная роза подобна восточной мандале, священному символу Вселенной.

Витражные окна-розы

В алхимии красная и белая розы символизируют два первоначала — серу и ртуть, а rosarium — это алхимическая работа, во время которой рождается вечное и умирает тленное. Одно из значений готической розы в алхимическом ключе — это движение материи, ее трансформация от действия огня, но не физического, а тайного, философского — источника всех истинных превращений.

И конечно же, роза — вечный символ любви. Любви, не имеющей преград, любви, побеждающей смерть, любви жертвенной, отдающей. Поэтому роза на фасаде собора — символ Богоматери, «розы без шипов», светлой розы, что росла когда-то в эдеме. Она, вместившая в себя и родившая Бога, стала олицетворением преображенной материи, пропитанной духовным светом.

Готические розы хотя и создавались по единому канону (ярко выраженный центр и расположенные вокруг по концентрическим орбитам клейма), всегда отличались тематически и неповторимым цветовым решением.

Большая фасадная роза западной стены Шартрского собора (1145) основана на теме Страшного суда, в ее центре — Судия-Христос; южная роза (1230) напоминает об Апокалипсисе, а северная посвящена Богоматери.

Окно-роза собора в Лозанне изображает структуру мироздания, как ее представляли в то время: Солнце, Луна, знаки Зодиака, четыре стихии, пронизывающие Вселенную; образы времен года и видов работ, связанных с месяцами, отражают бег времени.

И еще одна удивительно красивая грань символики готической розы — потенциальная красота всего витража и каждого его кусочка становится явной только в тот миг, когда витраж озаряется, наполняется светом. При взгляде на фасад снаружи роза предстает как геометрическая фигура, четко очерченная, имеющая фиксированный центр, хорошо различаемая посреди пышного многообразия динамичных линий собора. Но внутри храма, видимая против света, роза лишается всякой материальности — каркас превращается в бесплотный узор; здесь уже царствует не форма, а свет. Так, изменяя свою позицию и точку зрения, от любования внешней красотой обращаясь к созерцанию внутренней божественной гармонии, человек постепенно меняет и свой взгляд на мир, приближаясь к истине. Это — одно из высших таинств, принесенных в мир готическим искусством.

Однажды, рассказывает старинная французская легенда, близ Руана поселился дракон по имени Ла Горгуль. Держа в страхе всех горожан, дракон требовал, чтобы каждый год ему приносили в жертву девственницу. Хотя хитрые французы и умудрялись подсовывать ему преступников, все же это были годы тяжелой дани. И вот однажды в Руан приехал священник по имени Романус. Узнав о кровожадном драконе, он пообещал руанцам избавить их от ужасного соседства, взамен же попросил построить в городе храм. Когда дракон был повержен, расторопные руанцы сожгли его, однако шею и голову Ла Горгуля, закаленные его огненным дыханием, уничтожить не смогли. Тогда решено было разместить их на крыше нового храма как предупреждение всем чудовищам и в память о славном подвиге Романуса.

Сегодня горгульи и химеры, каменные полуфигуры фантастических существ, можно видеть на стенах соборов многих стран Европы. Химеры получили свое имя от имени злобного порождения темных сил — чудовищной Химеры древних мифов Греции (греческое chimaira), хотя внешне они не схожи. Химера эллинов, рожденная Ехидной и Тифоном, представлялась чудовищем с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом дракона. Химеры соборов — это фантастические существа, иногда напоминающие животных или птиц, иногда людей или гномов. Хотя их гримасы и позы иногда устрашают, все же они больше схожи с древними оберегами. Как драконья голова на носу дракара (ладьи викингов) хранила корабль от злых сил, так и эти персонажи языческих легенд и преданий оберегают собор от проникновения в него всего темного и недоброго. Это духи народной веры, духи Природы, которые слушаются Христа и Богоматерь, помогают людям, не требуя ничего взамен. Это чудесные помощники из народных преданий и волшебных сказок.

Строителями готических шедевров двигала вера в чудесное и сверхъестественное, столь свойственная Средневековью. Они были алхимиками, магами, хранителями древней тайной мудрости. Они не только верили в существование невидимого, но были способны призывать силы Природы. «В те времена, — пишет Х. А. Ливрага в своей книге „Элементалы — духи Природы“, — когда существовали Братства мастеров и цехи ремесленников, когда труд не был механизирован, когда люди выполняли свою работу с подлинным вдохновением — как это всегда делали настоящие мастера, — маленькие гномы были их товарищами и невидимыми помощниками». Например, собор Парижской Богоматери, заложенный епископом Морисом де Сюлли, строился 19 лет. При высоте здания 211 метров быстрота, с которой он был возведен, казалась знаком божественного вмешательства. По преданию, на помощь мастерам, строившим Нотр-Дам, пришли прекрасные юноши, которые не принимали награды за свои труды. В день, когда собор был освящен, они растаяли в воздухе, а монсеньору де Сюлли в то же время было видение: юноши парили в небе над храмом, подобно ангелам.