Восхождение полной луны - Артур Кери

Он ловко поймал пакет одной рукой.

— Благодарю. Ты крайне предусмотрительна.

— Иначе говоря, — сухо произнесла я, — предложение — отстой, но ты обойдешься тем, что имеется.

Легкая насмешка коснулась его изумительных губ.

— Ты очень опытна по части понимания людей, не так ли?

Опытна, но только по части нечеловеческих рас и только из-за того, чем я была. Я пожала плечами и, скрестив ноги, села на безопасном от двери расстоянии. Пусть он был незнакомцем, от которого скорее всего не стоило ждать добра, но поговорить-то с ним я могла. Несмотря на то, что образ волка-одиночки не был свойственен большинству волков, этот образ приличествовал нам с Роаном. Мы выросли во враждебной по отношению к нам среде — к самому факту нашего существования — и привыкли полагаться только на себя. И, безусловно, это подразумевало, что умение запросто заводить друзей не относилось к нашим навыкам. Боже, это недоверие к окружающим заставило меня навсегда отказаться от общепринятых норм поведения относительно собственной безопасности и лишь в малой степени открыться Келли. Мы знали друг друга в течение трех лет, и, несмотря на то, что я называла ее подругой — хорошей подругой, — она до сих пор не имела понятия, что мы с Роаном приходимся друг другу родственниками, не говоря уже о том, что мы близнецы.

И в тоже время у меня было два друга, с которыми я регулярно виделась. Но они были «не совсем» друзьями. Мельбурн мог показаться неприветливым городом, если, в большинстве случаев, вы были одиноки.

Взгляд вампира, как прикосновение, которое, по сути, не являлось таковым, но после которого на коже остался опаляющий след, скользнул по моим едва прикрытым округлостям. Ничего удивительного. Лунный цикл второй четверти, который мы, оборотни, называем недельной фазой, во время которой потребность в спаривании становится почти всепоглощающей, вступил в силу. И хотя растущая луна не оказывала на меня такого же воздействия, как на чистокровных волков, острую потребность в сексе мне все же было сложно отрицать.

И если изнуряющий голод, вызываемый лунным сиянием, уже был силен, то меня ожидала буйная, но волнительная неделька.

— Итак, — произнесла я, пытаясь избавиться от мысленных образов спаривания с этим вампом прямо тут же в коридоре, и стараясь не помышлять о восхитительной возможности шокировать пуританскую чувствительность миссис Рассел. — Очевидно, ты не пришел в себя за эту ночь.

— Ну, это зависит от того, что в твоем понимании — «прийти в себя». — В его темных глазах искрился озорной огонек. — Если ты подразумевала тот факт, что я все еще здесь, тогда очевидно, что нет. Если ты имела в виду, вернулись ли ко мне некоторые воспоминания, тогда — да.

— Так ты вспомнил, почему находишься здесь?

— Я тебе говорил об этом еще прошлой ночью.

Да, говорил, но мне было просто интересно, изменит ли он свою историю.

— А как говорила я, если это что-то нетерпящее отлагательств, тогда тебе прямая дорога в Управление. Любой из стражей будет в состояние тебе помочь.

— Я должен увидеть твоего соседа.

Я вонзила вилку в бекон и обмакнула его в желток.

— Ты один из его дружков?

Он так резко отдернулся назад, что стороннему наблюдателю могло показаться, будто я ударила его.

— Нет, я не его дружок.

Я усмехнулась:

— Не подумай ничего плохого, просто дело в том, что большинство вампиров разменявших сотню, а то и пару сотен лет, как правило, не имеют четко выраженной половой ориентации.

Он изучал меня с бесстрастным видом, у него были глубокие и бездонные глаза, в которых, потеряв осторожность, можно было легко утонуть.

— Ты оборотень, не так ли?

— Ну да, — я отломила кусочек от булочки и, обмакнув его в яйцо, съела. «Имеющая вид и манеры леди», — словно обо мне было сказано.

— Когда речь заходит о вампирах, оборотни обладают не большим чутьем, чем люди, — тихо произнес он. — Так как же ты узнала, что я вампир, не говоря уже о том, что мне больше двух столетий?

Я пожала плечами.

— Мой сосед — страж, а сама я работаю со стражами. Тебе должно быть известно об этих вещах.

Достаточно было взглянуть на выражение его лица, чтобы понять: он не купился на это вранье.

— Могу я задать еще один вопрос?

— Можешь, только не ручаюсь, что отвечу на него.

Он улыбнулся, лукавые морщинки прорезали уголки глаз. Вампир был не только вежлив, к тому же он обладал чувством юмора. Чудной.

— Ты не… скажем так — ты не типичный образец оборотня?

— Хочешь сказать, что мне на самом деле достались хорошая фигура и титьки? — Да, грудь была моим достоинством, перевешивающим все недостатки, особенно в прошлом, в те времена, когда я пыталась получить работу. Несмотря на то, что дискриминация была незаконна, немногие хотели набрать в свой штат оборотней, лишь потому, что лунный цикл означал отсутствие вера на работе в течение одной из четырех рабочих недель. Но благодаря моим буферам, мало кто догадывался, чем я являюсь.

Его взгляд плавно переместился верх.

— Твои волосы — они рыжие, однако я насчитал только четыре стаи: серебристые, черные, золотистые и темно-русые.

Я согласно кивнула.

— Большинство так и считают, просто потому, что число рыжих стай чрезвычайно мало и все они отчасти обособленны. Они произошли из Ирландии. Затем мигрировали в центральную часть Австралии. По большей части они живут там и по сей день.

— Ирландия и Центральная Австралия — весьма не схожие места.

Посетив Ирландию восемь лет назад, я могла с уверенностью это подтвердить. За всю свою жизнь я не видела столько дождей, — по крайней мере, до тех пор, пока не перебралась в Мельбурн, — сколько увидела там.

— Они были изгнаны во время расовых беспорядков в 1795 году. В те времена Англия использовала Австралию, как каторжную колонию, но на этом материке было еще много неосвоенных земель, так что им было куда податься.

— В то время, они могли выбрать место по своему усмотрению. Зачем подаваться в пустыню?

— Поди спроси, кому знать? — не мне, это уж точно. История стаи никогда не была моим коньком. А с другой стороны, сородичи не сильно-то и старались преподавать нам. В конце концов, зачем бы им утруждаться, когда они всевозможными способами выпинывали нас, едва мы достигли совершеннолетия?

Некоторые волчьи стаи были терпимы к полукровкам. Наша — нет. Основной причиной, по которой нам вообще позволили остаться в живых, послужило то обстоятельство, что наша мать была дочерью альфы стаи, а так же ее угрозы об уходе из стаи, если бы нас приговорили к смертной казни.