На край света - Джулия Тиммон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У него какие-то проблемы, — говорит мама. — Я особенно не стала вникать. То ли поссорился с другом, то ли что-то стряслось на работе.
А с женой у него как? — так и крутится у меня на языке вопрос. Но я, естественно, молчу. Признаваться в том, что я интересуюсь женихом из детства, стыдно даже самой себе.
— Не знаю, захочет ли он сам обращаться за профессиональной помощью, но Беатриса готова на что угодно, лишь бы облегчить страдания сына.
— Знакомым я консультаций не даю, — напоминаю я, стараясь казаться почти безразличной.
— Но ведь папиному крестному сумела помочь, — произносит мама ласковым, чуть ли не заискивающим тоном, который, впрочем, очень ей свойственен.
— Папиного крестника я почти не знала. — Я представляю, как Даррен явится ко мне в агентство и сядет передо мной на мягкий диван. Нет! Видеть в нем просто клиента я не смогу.
— Ты и Даррена теперь почти не знаешь, — замечает мама. — Вы дружили детьми, а теперь оба взрослые люди.
— М-да, конечно…
— В общем, смотри сама. А может, все же надумаешь съездить на вечер? Там и Даррен будет. Встретитесь, посмотришь на него, определишь, сможешь ли его принять… Себастьян наверняка не станет возражать.
— Против чего?
— Против того, что ты съездишь на праздник без него, — спокойно поясняет мама.
— А, да… — Черт! А я уж было подумала… Отмахиваюсь от глупой мысли. — Разумеется, он не будет возражать. Но я… — Снова поворачиваюсь к зеркалу и провожу рукой по волосам. Меня уже охватывает еще не вполне сформировавшееся желание собрать их в прическу, но тут я вспоминаю о том, с каким лицом Себастьян провожал меня в Лондон последний раз, и приятное волнение сходит на нет. — Не знаю, смогу ли я…
— Мы с папой очень хотели бы, чтобы смогла. Думай быстрее — билеты еще есть, но ведь могут закончиться. А количество мест, сама понимаешь, ограничено.
— Да, конечно.
— В общем, я надеюсь, — многозначительно произносит мама.
— Я подумаю, — обещаю я.
Телефон снова звонит, как только я усаживаюсь с чашкой кофе перед телевизором и беру пульт. Нехотя откладываю его и беру трубку.
— Алло?
— Мама уже рассказала тебе об этом благотворительном вечере? — бьет мне в ухо звонкий высокий голос сестры.
— Может, сначала поздороваешься?
— А я что, не поздоровалась? Наверное, забыла. Привет! Ну так рассказала?
Настораживаюсь. Не зря я сразу почувствовала, что Хэлли вынашивает некий план, поэтому и собирается на этот вечер.
— А почему это тебя так интересует?
— Тебе объясню, — говорит Хэлли, понижая голос. — Но, учти, для всех остальных это секрет! В общем, мне известно из довольно-таки надежного источника, что на этом празднике будет Дэниел Раффнер, — сообщает она торжественно-заговорщическим тоном.
Хмыкаю.
— Ну и что?
— Как это — что? — возмущается Хэлли. — Он теперь в шоу-бизнесе, ты что, не слышала? Только и видишь его фотографии то в «ОК!», то в «Хэллоу»!
— Ты читаешь эту ерунду? — наклоняя голову вперед, спрашиваю я. — Хэлли! Ты воспитанная умная девушка! Неужели тебе не жаль тратить время на такие глупости?
— Представь себе, не жаль! — с вызовом отвечает сестра. — Жизнь, если хочешь знать, не только учеба и скучные отцовские сборища!
— Как тебе не стыдно! — упрекаю ее я, хоть и отчасти понимаю, что она имеет в виду. — У папы с мамой собираются пианисты, художники, литераторы! Настоящее искусство — это тебе не…
— Все эти их друзья — а вместе с ними и их искусство — лично мне обрыдли! — перебивает меня Хэлли.
— Я не понимаю тебя, — строго и вместе с тем мягко отвечаю я. — И не узнаю. Мне казалось, ты учишься не без удовольствия…
— Я как училась, так и учусь! — с нотками злости восклицает Хэлли. — Но теперь еще и отдыхаю. Даже с «ОК!» в руках. Что в этом такого? Понимаешь, после зубрежки и экзаменов хочется расслабиться, переключиться на что-то праздничное, веселое, такое, что не заставляет тебя думать.
— Картина талантливого художника тоже не заставляет думать, — терпеливо объясняю я. — Но сколько вызывает чувств! Наспех сделанные фотографии из этих твоих журналов ей в подметки не годятся!
Хэлли с полминуты сопит в трубку, видимо подавляя в себе приступ раздражения. Потом произносит вкрадчивым голосом:
— Но ведь каждый вправе выбирать то, что нравится ему? Ведь так? Особенно если речь об отдыхе. Ты можешь спокойно расслабляться в Галерее Тейт, а я куплю свеженький выпуск «Хэллоу» и полюбуюсь на красивые и счастливые лица знаменитостей.
— По-твоему, они красивые? — спрашиваю я, отмечая, что из-за бешеной занятости и неодолимой тоски мне сейчас совсем не до галерей. — Сплошные клоунские маски! А счастья — настоящего, о котором мечтаешь, оставаясь наедине с собой, — поверь, у них его не больше, чем у нас с тобой! — Тяжело вздыхаю.
— Ты стала какая-то злая, — замечает Хэлли.
Проглатываю слюну. Неужели правда?
— Лучше бы поинтересовалась, зачем я звоню, — голосом бедной родственницы произносит она.
— Зачем ты звонишь? — спрашиваю я.
— Дэниел Раффнер… Вы же с ним вместе учились в школе? — мгновенно оживляясь, щебечет Хэлли.
— И что из того? — настораживаюсь я.
— Он теперь такой красавчик, — мечтательно протягивает Хэлли. — И у всех на виду! Я как увижу его на фотографии, с ума схожу, честное слово!
— Хэлли! — вскрикиваю я. — Да что это с тобой?! Он тугодум, к тому же в школе был очень неряшливый!
— Неряшливый? — недоверчиво переспрашивает Хэлли.
— Да! Ходил вечно с грязными ногтями и в засаленном воротничке!
— Ну не знаю… Теперь он просто картинка! Загорелый и с такой сексуальной улыбкой!..
— Зубы у него вставные, загар ненатуральный! — почти кричу я. — Хуже того, недавно мне сказали, что он уже вовсю делает пластические операции! В двадцать-то девять лет! По-твоему, это мужчина?
— Пластические операции теперь делают все кому не лень, — заявляет Хэлли. — И я сделаю, как только появятся мешки под глазами.
— Ты точно рехнулась!
— Наоборот, моя дорогая сестричка! Прозрела! И, если хочешь знать, очень этому рада. Хотя бы проживу не как мать с отцом — гораздо веселее и ярче.
Меня охватывает страх.
— Ты что, хочешь повторить судьбу Бобби?
— Нет, — тотчас отвечает Хэлли. — Куролесить полжизни? Это тоже неинтересно. Я придумала план похитрее: хочу совместить одно с другим. Получу достойное образование, охмурю какого-нибудь красавца и буду жить с ним насыщенной веселой жизнью.
Я до того расстроена, что мысли скачут в разные стороны. Вот почему невозможно оказывать психологическую помощь родным и близким: их проблемы принимаешь слишком близко к сердцу, а при этом невозможно рассуждать бесстрастно и трезво.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});