Сослагательное наклонение - Юрий Гулин

— Не исключено…

— Добро! Будем исходить из худшего… Теперь давайте поразмыслим, что это дает нам?

Фетисов высказался однозначно и весьма категорично:

— Ничего у них не выйдет! Интеллигенция на девяносто процентов будет не на их стороне!

— Интеллигенция что… — задумчиво продолжил Селиванов. — На нее как следует шикнуть, и она притихнет. А вот то, что армия, внутренние органы и даже спецслужбы по большей части либо сохранят нейтралитет, либо перейдут на другую сторону — это уже очень серьезно!

— Стало быть, шансов у мятежников никаких? — подытожил Агафонов.

— Никаких! — твердо сказал Илья.

— Никаких, — поддержал его Игорь. — Но дров наломать могут…

— Выходит, в наших интересах сделать все возможное, чтобы этих ломаных дров было как можно меньше! Но усердствовать излишне тоже не надо, чтобы кого-нибудь не задело отлетевшей щепкой…

… - Переворот, говоришь, затевают… Твой источник надежен?

— Абсолютно!

— А что… похоже на правду. Тем более что твой сигнал не единственный… Молодец! Информацией пока ни с кем больше не делись. Я пошел «наверх»!..

… Не имеет смысла пересказывать события августа 1991 года. Они еще достаточно свежи в памяти. Замечу только, что среди «Защитников Белого дома» отметились и Агафонов и Фетисов…

… - Входите, подполковник, присаживайтесь!

Новый хозяин кабинета радушно указал Селиванову на стул.

— Честно говоря, не ожидал увидеть вас по нашу строну баррикад. Удивили… Приятно удивили! В Белом доме вашу информацию оценили весьма высоко! Значит, собственного тестя не пожалели… Ладно, хватит лирики, перейдем к делу. Вот вам ордер на арест генерала Кондратьева. Машина и группа захвата ждут вас у входа!

Когда автомобиль остановился у знакомого подъезда, Селиванов распорядился:

— Без моей команды в квартиру не подниматься! — и вышел из машины.

Дверь открыл сам генерал Кондратьев. Он был гладко выбрит и одет в парадный мундир при всех наградах. От него пахло дорогим коньяком и не менее дорогим парфюмом. При виде Игоря в глазах генерал промелькнула искорка удивления, но тут же погасла. Кондратьев посторонился и жестом пригласил Селиванова войти.

— Честно говоря, не думал, что это будешь ты… И уже подполковник? Поздравляю… А где группа захвата?

— Ждет внизу в машине…

— Спасибо и на том. Пара минут у нас есть?

— И даже больше…

— Тогда проходи в кабинет, побеседуем напоследок…

В кабинете генерал указал Игорю на кресло, стоящее возле журнального столика, сам сел напротив.

— Выпьешь? — генерал взял в руку стоящую на столике бутылку коньяка.

Игорь отрицательно покачал головой.

— А я выпью…

Генерал наполнил рюмку и по-армейски опрокинул ее в рот. Немного помолчал и спросил:

— Это ты меня заложил?.. Можешь не отвечать. Ты правильно поступил! Это я, старый дурак, обмишурился… Слава Богу, теперь хоть за дочь и внуков буду спокоен… Если что хочешь спросить, спрашивай спокойно. В квартире жучков нет, я проверял…

— Сергей Петрович, где архив?

— Воно как! Архивом моим интересуешься… Впрочем, лучше тебе, чем им… Архив в чемодане, в камере хранения Курского вокзала. Вот номерок и квитанция… Как у нас со временем?

— Вышло время, Сергей Петрович!

— Ну, вышло, так вышло… Ты, вот что, Игорь, подожди в гостиной. Я скоро… И возьми письмо для Али…

Игорь положил письмо во внутренний карман кителя и вышел за дверь. Выстрел прозвучал менее чем через минуту. Игорь заглянул в кабинет. Генерал осел в кресле. Из прострелянного виска сочилась кровь. Возле свесившейся почти до ковра правой руки лежал наградной пистолет…

… - Усаживаясь рядом с водителем, Селиванов, не оборачиваясь, отдал приказ:

— Генерал Кондратьев застрелился. Поднимайтесь в квартиру. Оформите все, как положено, и проведите обыск!

Когда заднее сидение опустело, подполковник отдал распоряжение водителю:

— В контору!

Бывший кабинет генерала Кондратьева. Получасом позже.

… - Вы не оправдали доверия, подполковник! И я…

В этот момент дверь в кабинет открылась и в него, твердой походкой, вошел генерал Еременко. Он взглянул на разгоряченного хозяина кабинета, на вытянувшегося в струнку Селиванова и спросил:

— Что здесь происходит?

— Товарищ генерал, по халатности или по умыслу, подполковник Селиванов провалил операцию по аресту генерала Кондратьева, дав тому возможность застрелиться! — поспешил отрапортовать хозяин кабинета.

— А ты что, полковник, хотел, чтобы наш бывший товарищ предстал перед судом? Это с его-то заслугами, и его знаниями о наших делах?

— Виноват, товарищ генерал, как-то не подумал…

— А подполковник подумал!.. Благодарю за службу, подполковник Селиванов!

— Служу России!

— Иди, служи дальше…

… Ирина встретила Костю в вестибюле.

— Пойдем скорее, он тебя ждет!

Возле палаты она попросила мужа подождать и исчезла за дверью. Вскоре она появилась вновь, но уже в сопровождении Валентины Марковны. Глаза тещи были красными, но держалась она в целом молодцом.

— Иди, Костя, он о тебе спрашивал.

Константин вошел в палату. Роберт Генрихович лежал на кровати, возле которой стояли разные приборы и приспособления. От них к умирающему тянулись разные провода и трубки. Константин подошел к кровати и присел на стул стоящий у изголовья. Бурлатис слабо улыбнулся:

— Все, зятек, пришла и моя пора…

— Ну что вы, Роберт Генрихович… — начал, было, Костя, но Бурлатис перебил его:

— Брось. На ложь у меня нет уже времени. Выдвини верхний ящик тумбочки и достань оттуда ключ… Покажи… Он. Это ключ от сейфа в моем домашнем кабинете. Ключи от нашей квартиры у тебя есть? Хорошо… Поезжай туда немедля, пока я еще жив, и забери из сейфа все бумаги. Этой мой архив. Да поторопись. Как только я «перекинусь», все сразу опечатают! Наклонись, я скажу тебе шифр замка…

Бурлатис негромко, но четко продиктовал шифр.

— Запомнил? Теперь иди. Позови Валюшу и Иришку. Буду прощаться…

Агафонов наклонился, поцеловал тестя в холодеющую щеку, встал и покинул палату…

Макраме из паучьих нитей…

Наследство, перешедшее от генерала Кондратьева и функционера Бурлатиса, заметно обогатило Паутину. Несколько месяцев ушло у друзей на систематизацию имеющегося у них компромата. В итоге, все, повисшие на ниточках Паутины, были поделены на две большие группы: «фигурантов» и «агентов». К «фигурантам» относились те, кого предполагалось использовать либо «в темную», либо снабдив их только частью информации. «Агенты» должны были выполнять всю оперативную работу, поэтому знать они могли значительно больше, чем «фигуранты», но опять-таки не все. Все было известно только трем лицам, находящимся в центре Паутины: Агафонову, Селиванову и Фетисову.

И для давления на «фигурантов», и для вербовки «агентов» использовались одни и те же методы: шантаж и деньги. Вы спросите, откуда у подельников взялись деньги? Все очень просто. Паутина давала доступ к людям, владеющим информацией, которой они, хотя и против своей воли, вынуждены были делиться с нашими «героями». А информация стоит дорого. Особенно, сулящая большие барыши. А если спустя время прижать обогатившегося за счет купленной информации бизнесмена угрозой разоблачения, — ведь обогатился он, получается, незаконно — то это даст дополнительный доход. Главное — не переборщить. Сумма должна быть для бизнесмена подъемной. Тогда он не побежит в органы, или не будет прибегать к другим, менее законным, приемам. Так или иначе, но постепенно на тайных счетах паутинодержателей скопилась весьма изрядная сумма в рублях и валюте. И не только в России, но и за рубежом. Деньгами они распоряжались грамотно. Заветы покойного Бурлатиса не пропали даром. Себе «одноклассники» оставляли ровно столько, сколько требовалось для комфортного существования их самих и членов их семей, плюс некий запас на «черный день». Большая часть средств шла в особые фонды и направлялась на развитие Паутины. Простой пример. Создается некий некоммерческий фонд поддержки остронуждающихся в материальной помощи. Небольшая часть средств идет на помощь простым людям, для которых это действительно манна небесная. Но вот какому-либо важному человеку срочно требуется помощь, допустим, на лечение матери. Фонд тут как тут. Деньги нашлись. Мать здорова. Человек счастлив, и не знает, что уже висит на паучьей нити. Невесть откуда взявшиеся деньги при правильном раскладе — серьезная зацепка.