Девять дней Дюнкерка - Дэвид Дивайн

19 мая – чрезвычайно важная дата кампании в Северной Франции. С занятием позиций на Шельде положение армий Севера впервые стабилизировалось. Но на юге стремительное движение немцев к морю продолжалось неослабевающим темпом. В Париже Рейно наконец решился отстранить Гамелена, и Вейган размышлял над тем, принять ли ему пост верховного главнокомандующего. В Лондоне все еще царил известный оптимизм, основанный на запоздалой и не соответствующей действительности информации из французских источников.

Генерал Горт на своем командном пункте обдумывал положение английских экспедиционных сил. Несмотря на принятое в последнюю минуту решение организовать оборону Абвиля, теперь стало ясно, что ничто не может остановить наступление немцев на пути к морю. Коммуникации англичан уже были перерезаны. Войска были отрезаны от главных баз снабжения, и Горт знал, что отныне придется рассчитывать только на передовые склады боеприпасов, горючего и продовольствия и на то пополнение запасов, которое может быть доставлено морем. Он знал также, что его единственная надежда на танковую поддержку – 1-я бронетанковая дивизия – не может теперь к нему прибыть, что штаб военно-воздушных сил, вытесненных со своих аэродромов, уже находится на пути в Англию и что возможности авиационной поддержки в будущем весьма неопределенны. Наконец, он знал, что, с того момента как немцы выйдут к морю, его тыловой район, простирающийся на 135 км между 1-й французской армией и Ла-Маншем, будет открыт для противника. Оценка обстановки Гортом предельно ясно выражена в его донесении. Он указывает на три возможные альтернативы: первая – удержание рубежа Шельды в случае успешного одновременного контрудара с севера и юга, при котором были бы восстановлены коммуникации с Францией; вторая – общий отход на рубеж Соммы, что, как он подчеркивал, «несомненно, встретит возражения бельгийцев, которые будут поставлены перед выбором: либо отходить вместе с нами и оставить территорию Бельгии, либо сражаться одним на занимаемом рубеже, либо просить перемирия»; и, наконец, – отход к портам Ла-Манша.

«Я понимал, что этот путь был самой последней альтернативой… Он означал, что, если даже удастся использовать прекрасные портовые сооружения Дюнкерка, неизбежно придется бросить все тяжелые орудия и значительную часть машин и снаряжения. Тем не мене я чувствовал, что при сложившихся обстоятельствах мне, возможно, не останется другого выхода. Поэтому было вполне разумно обдумать, что может повлечь за собой принятие такого плана».

В 13.30 начальник штаба английских экспедиционных сил генерал-лейтенант Паунелл позвонил по телефону начальнику оперативного управления военного министерства и изложил ему три альтернативы.

Именно этот разговор и вызвал открытую критику действий Горта. Критика шла с двух сторон. Во-первых, со стороны французов: она началась с обвинения Горта в «независимости» и кончилась осуждением его за «дезертирство». Во-вторых, со стороны англичан: суть ее ярко выражена в замечании генерала Алана Брука, бывшего тогда командиром 2-го корпуса:

«Он был чрезвычайно обаятельным человеком и одаренным большими способностями командиром… Я не мог не восхищаться им… Но я не питал доверия к его руководству, когда ему пришлось управлять большими массами войск. Казалось, он из-за деревьев не видел леса».

Язвительный и клеветнический характер этого замечания можно считать характерным для взглядов тех, кто не одобрял действий Горта. Впоследствии другие критики добавили к этому предположение, будто бы Горт все время оглядывался на море. Насколько основательны были эти критические замечания, мы рассмотрим в одной из последующих глав.

Необходимо ясно представить себе положение Горта в общей военной иерархии. Как командующий английскими силами во Франции, он был подчинен начальнику имперского генерального штаба, а через него правительству Невиля Чемберлена. Но, как командующий одной из армий фронта, он подчинялся по линии французского командования верховному главнокомандующему вооруженными силами союзников генералу Гамелену. Гамелен осуществлял свои полномочия через генерала Жоржа, командующего французским северо-восточным театром военных действий.

Таково было положение, когда 10 мая немцы перешли границу. Два дня спустя на совещании в Шато-Касто было решено, что обстановка требует более тесного взаимодействия между союзными армиями. Короля Бельгии и лорда Горта спросили, согласны ли они признать генерала Бийотта в качестве представителя генерала Жоржа, назначенного для координации военных усилий. В то время Горт, вообще говоря, занимал место на четвертой ступени этой сложной системы командования. Таким образом, он персонально отвечал только за свою армию. Ответственность за оперативное руководство несли французские генералы.

С того момента как немцы форсировали Маас, французская стратегия рухнула, а вместе с ней рухнула и система командования. Генерал Бийотт оказался несостоятельным с самого начала.

Семь дней, последовавших за форсированием Мааса, дают материал для глубокого исследования распада французской военной машины. В течение этих семи дней Париж пытался командовать при помощи увещеваний, а войсковые командиры переводили эти увещевания на трезвый язык практических возможностей.

Горт официально признал, что отныне ему придется воевать на два фронта и главным образом на свой страх и риск. Прошлой ночью он совещался с генералом Бийоттом. Бийотт смотрел на вещи мрачно: он не верил в возможность восстановления фронта 9-й армии; из 1-й армии поступали удручающие известия. Французы не могли предложить какого-либо конструктивного решения. Поэтому вечером 19 мая Горт разделил свой штаб на две части: одна, во главе с бригадиром Оливером Лизом и подполковником Грегсон-Эллисом, должна была действовать на первоначальном фронте, именуемом отныне восточным участком, а вторая – во главе с генерал-майором Иствудом и подполковником Бриджменом – на вновь возникшем западном участке. Обе части работали под общим руководством начальника штаба генерала Паунелла.

Для того чтобы понять, как началось сражение на западном участке, необходимо вернуться на два дня назад. 17 мая, когда велась подготовка ко второму этапу отхода с рубежа реки Диль, стало ясно, что наступление немцев создавало угрозу району Перонна, расположенному далеко к югу, а в последующем и району Арраса, где располагался тыловой эшелон штаба. В тот день генерал Жорж предпринял одну из тщетных попыток воздвигнуть дамбу на пути потока, несущегося через Францию. 23-я английская дивизия, территориальное соединение, обслуживавшее тыловой район, получила распоряжение занять позиции на рубеже канала Дю-Нор между Риолькуром и Арле. Дивизия не имела ни артиллерии, ни средств связи, она располагала весьма скудными транспортными средствами и не имела почти никаких тыловых подразделений. Она была не в состоянии выполнить поставленную задачу. Французские войска не прибыли ей на смену и не заняли позиции на ее фланге. «Повиснув в воздухе», она ожидала удара противника.

В это время Горт, начинавший терять веру в способность французов сопротивляться, решил, что необходимо принять некоторые меры для обеспечения своего правого фланга. Он организовал смешанный отряд во главе с начальником разведки генерал-майором Мейсон-Макфарланом, поставив ему задачу прикрыть участок между Мольдом на правом фланге английских войск и Карвеном на канале Эр-Ла-Бассе. Это был первый шаг на пути к организации целого ряда сводных отрядов, которым впоследствии предстояло сдерживать наступление немцев на север. Вероятно, это был ненужный шаг, поскольку 1-я французская армия в конечном счете с большим мужеством удерживала свои позиции.

Одновременно с организацией отряда Макфарлана тыловой эшелон штаба приступил к организации общей системы обороны района Арраса, которую затем 18 мая возглавил генерал-майор Питер. Части, оборонявшие этот район, получили название группы Питера. 19 мая, после совещания у генерала Бийотта, 50-я дивизия, находившаяся в армейском резерве, была поспешно переброшена на импровизированном транспорте на правый фланг с задачей удлинить линию обороны от Карвена до Ла-Бассе.

К вечеру 19 мая Горт предпринял необходимые меры для обеспечения своего правого фланга на случай внезапного удара с юго-запада. Однако из этого не следует, что была установлена прочная линия обороны. Войска – все, что удалось собрать за такой короткий срок, прикрывали скорее отдельные участки, чем рубежи. Однако к середине дня 19 мая с фронта 1-й французской армии поступили более благоприятные вести, и появилась уверенность, что теперь она будет удерживать свои позиции, расположенные полукругом от Мольда через Валансьенн к Дуэ. Положение противника тоже стало проясняться. В прорыве на широком фронте теперь определились два направления удара: одно – по долине Соммы к побережью у Абвиля, другое – через Эден и Монтрей к портам Ла-Манша. Горт получил короткую передышку, чтобы обдумать дальнейшие шаги.