Притяжение страха - Анастасия Бароссо

Мимо, «утомленные солнцем» люди, шли с пляжей в номера отелей — чтобы принять душ, отдохнуть, почистить перышки и лишь, потом выдвинуться на традиционный вечерний променад курортников. Но это даже к лучшему. Не придется весь обед смотреть в счастливые лица оживленно болтающих компаний.

Она присела за крайний столик с видом на замок. Официант, молодой длинноносый испанец, с очень смуглой кожей и ласковыми глазами с пушистыми ресницами, в белом накрахмаленном фартуке подскочил к ней и, вежливо улыбаясь, подал меню. На последней странице, после французского, итальянского, английского, финского и всех возможных языков мира, Юлия нашла русский перевод блюд. Ей срочно, немедленно нужен был суп. Любой.

— Сеньорита?

— Суп, — умоляюще сказала Юлия.

— Суп! О! Суп «А-ля Маринера»?! Си?

Юлия заглянула в пухлую тетрадь перед собой. «А-ля Маринера» в русском меню значился как «Суп рыбаков».

— Да, — согласилась Юлия. — И вино. Бокал. Уно. Красное. То есть — ред.

— О! Сеньорита — руссо?! — почему-то обрадовался длинноносый официант.

— Да, — опять не стала спорить Юлия.

От смущения и дикой нервной усталости она была немногословна. А официанту как раз явно хотелось пообщаться. Блестя ласковыми глазами, он начал:

— Руссо… Я немного говорю руссо! Суп, макароны, э-э-э… Пиво!!

— Да-да, — рассеянно улыбнулась Юлия.

— Уно моменто, сеньорита!

Официант растворился в глубине ресторанчика, увешанного картинами с видами моря, сетями, большими пыльными раковинами и сухими чучелами рыб, напоминающими воблу… Юлия смотрела на замок. Солнце уже было за ним, и красно-кровавый отсвет растворялся в воде под каменистым утесом.

…По набережной, пока что в романтичном одиночестве, гулял прохладный ветерок. Без солнца стало зябко, и плечи покрылись крупными колючими мурашками. Влажные волосы тоже не придавали комфорта… хотя, ей было все равно. Она была в том состоянии, когда сам себе не можешь ответить на вопрос, чего ты больше хочешь — спать, есть, плакать, смеяться или умереть?

Он принес кроме супа, великолепный, только что испеченный белый хлеб с хрустящей корочкой. И графин с водой. И два бокала. Сначала Юлия жадно выпила воду — Господи, она ведь и не пила ничего тоже с самого утра! А еще хотела нормально себя чувствовать. Вино было хорошим, и Юлия пожалела, что заказала всего один бокал. Он слишком быстро кончился. Суп был странным — чересчур непривычное сочетание рыбы, моллюсков и томатной пасты. А впрочем, он был горячим. И этого было достаточно. Отяжелев очень быстро, Юлия с трудом и неохотой поднялась из-за стола. Она оставила улыбчивому официанту чаевые, каких никогда не оставила бы в Москве. Как-никак, он был единственным существом, которое сегодня, с ней говорило.

В номер было еще рано — вечер только начинался. Сил еще раз выходить сегодня, она точно знала — уже не будет. Однако сидеть в отеле одной, когда весь городок наслаждается ночными красотами, сангрией, фламенко и флиртом, казалось невыносимым. И — неправильным.

Решение пришло само. Даже целых два. Все-таки пища иногда положительно влияет на мозги. Первым правильным решением было купить вина. Желательно такого же вкусного, как в «Минерве». По дороге был супермаркет. Юлия, недолго думая, взяла бутылку за пятнадцать евро, красного сухого. В смысле — ред драй. Не самое дешевое, но и не зашкаливает. Заодно банку оливок и кусок «зеленого» сыра — стандартный московский набор.

Второй правильной мыслью стало решение прямо сегодня, не откладывая на потом, зайти в туристическое агентство. В «Натали-турс» девочка-менеджер попросила Юлию, порекомендовав ей, именно этот город, передать маленький презент своим знакомым. Юлия тогда еще не была стервой и согласилась. Теперь, быстро поднявшись в номер, взяла пакет с завернутыми в белую хрустящую бумагу предметами, бросила на пол пляжную сумку с тяжелым полотенцем и двинулась по карте, нарисованной девочкой на одной из рекламных листовок «Натали-турс».

Ходьбы от отеля оказалось минуты три. Над захватанными стеклянными дверями вычурным, «под готику», шрифтом было написано «Трамонтана». Гребень, кажется, поет про что-то похожее… «Сейчас ты па-папа, но что ты запляшешь, когда с гор будет дуть трамонтана?»…

Натянув на лицо профессиональную улыбку, Юлия толкнула тяжелые, заляпанные двери.

В маленьком душном помещении посетителей не было.

За стойкой сидели двое — нездорово полный мужчина лет пятидесяти с необычной внешностью — глаза, круглые, немного навыкате, за толстыми стеклами очков придавали ему сходство то ли с жуком, то ли со шмелем. И маленькая женщина того же возраста, сутулая, щупленькая, тоже в больших очках, закрывающих пол-лица, с милой, но какой-то замученной улыбкой.

Девочка в «Натали» уверяла, что это крошечное семейное агентство, в котором говорят по-русски. К тому же делают знакомым, прекрасные, нестандартные маршруты для экскурсий.

— Здравствуйте, — сказала Юлия, усиленно улыбаясь.

— Здравствуйте, — загудел мужчина, ну точно, шмель. — Сеньорита руссо?

— Да, я… АЙ!!

Пронзительно вскрикнув, Юлия отпрыгнула назад, ударившись спиной о стеклянные двери. Трудно не вскрикнуть и не отпрыгнуть, когда к твоей щиколотке вдруг прилипнет что-то мокрое и холодное и медленно поползет вверх по ноге. Даже если это всего-навсего любопытный собачий нос.

— Чикко, но! — строго прикрикнул на пса мужчина и извинительно заулыбался крупными желтыми зубами. — Сеньорита Моску?

— Да. Я…

— О! Моску, Моску! — мечтательно закатил выпуклые глаза шмель.

— Я от Наташи, — Юлия протянула ему через стойку довольно тяжелый подарок. — Это вам из Москвы. От Наташи… — Юлия быстро заглянула в свою бумажку, — От Наташи Синициной…

— О! Наташа! Наташа!! Си! Моника, Наташа!!

Моника закивала, улыбаясь, чуть менее замучено. Юлия, наконец, вручила шмелю хрустящий пакет.

— О! Спасибо, спасибо! Наташа!! — с трудом вставая и принимая подарок, гудел шмель. — Меня зовут сеньор Мигель… — выговорил он, протягивая Юлии пухлую руку.

Она неохотно пожала прохладную влажную кисть сеньора Мигеля.

— Да-да, Наташа говорила. Здравствуйте.

— А… Вы? — спросил он, не отпуская ее руки.

— Юлия.

— Юлия, Юлия. Спасибо, Юлия! — он почему-то по два раза повторял все имена. — Я немножко говорю руссо…

— Понятно, — кивнула Юлия.

Сеньор Мигель развернул слои бумаги и достал из пакета… ну, разумеется! Маленький презент для иностранца. Что еще это могло быть? Литровая бутылка «Смирновки» и баночка черной икры — настоящей, с осетром на красной жестяной крышке. Тут сеньор Мигель загудел еще громче и сочнее, а Моника заулыбалась еще ласковее. Правда, она все равно была какая-то уставшая… Когда сеньор отвосхищался и отгуделся, он вспомнил про Юлию.