Искупление - Ирина Павловна Бессонова

Ожидая прихода друга, он прогуливался по гостиной. Начало темнеть, и он включил свет. Взгляд почти сразу наткнулся на фотографию, висевшую на стене над диваном: мама, папа, дочка – счастливая семья… все улыбаются. Девчушка еще не умела стоять, и мама ее поддерживала. На заднем плане ясное солнечное небо… все так безоблачно, кто бы мог предположить, что до конца идиллии оставалось всего пару месяцев. Он помнил этот день. В городе его тогда не было, и около шести вечера его практически оглушил звонок друга. Джаред застыл, смотря на фотографию, будто снова проматывая этот день, как кинопленку, у себя в голове. Вспомнился последний с ней разговор, это было буквально за несколько минут до аварии, от этого становилось еще тяжелее… он так и не сказал, что любит ее, и больше никогда не сможет этого сделать… Хотя, может, оно и к лучшему. Воспоминания заглушали все вокруг, ему было не слышно шагов, и он вздрогнул, когда его окликнул друг, спускавшийся по лестнице.

– Джаред! – Послышался голос уже совсем близко. – Я ее уложил. Пойдем на кухню.

– Да, сейчас, иду.

Спускавшийся подошел ближе к Джареду, смотревшему на фотографию.

– Я решил ее не снимать, руки не поднимаются. Последнее время Лили все чаще спрашивает о маме, смотря на фотографию. Наверное, это единственное, что осталось из ее воспоминаний о ней.

– Сколько уже прошло? Три? – Он прекрасно помнил, сколько прошло времени, но почему-то все же задавал этот вопрос.

– Три года и два месяца. – Почти одновременно с его мыслями была произнесена фраза. – Слушай, давай не будем сегодня предаваться грустным воспоминаниям, праздники же, – вспомнил он, отводя глаза в сторону и скрывая все тот же поблескивающий налет на них. – Зря я эти коробки достал, нужно было разобраться в них, когда Лили отправится к дедушке с бабушкой. Давай поговорим о другом. – И слегка помедлив, добавил: – О тебе, например. Ты уже месяца-полтора где-то пропадаешь – все дела, дела у него.

– Да так, на работе завал, с утра до ночи торчу там, ничего интересного, а как твой магазинчик поживает?

– Потихоньку. Люди стали меньше читать, это заметно. Особенно классика, бывает, задерживается на полках месяцами. В основном берут романы да бульварные детективы, ну и детская литература идет в ход. Я постоянно таскаю домой Лили что-то новое. Читать она, конечно, пока не очень умеет, но от картинок ее не оторвать. Когда заходит со мной в магазин, все сметает с полок. Она меня скоро разорит! – он рассмеялся. – Ребенок, что поделаешь. Недавно наткнулся на магазинчик, не для ее возраста, в большинстве своем коллекционные вещи, мелочи разные, так она там увидела куклу, не из дешевых, я тебе скажу. Все уговаривала меня ее купить. Не думаю, что в таком возрасте из нее выйдет ценитель прекрасного. Разобьет в первый же день и сама же потом слезы лить будет. Маловата она пока еще.

– Да, я видел. Она мне ее сегодня показывала.

– Не вздумай покупать! Я серьезно. Она еще со своими плюшевыми не наигралась. Не знаю, может, ей щенка подарить. А что? Пусть приучается к ответственности, будет за ним присматривать, и повеселее им будет вдвоем. Детей здесь в округе немного, да и постарше они ее… Последнее время я все больше думаю, не переехать ли нам, но, с другой стороны, это место нас словно держит. Черт его знает, наверное, воспоминания, которые я и сам не могу отпустить.

– Понимаю, – покачав головой, ответил собеседник.

Отец Лили открыл ящик над головой и достал оттуда бутылку коньяка.

– Я же тебе обещал кое-что покрепче. – С широкой улыбкой, протягивая Джареду стакан, он продолжил: – Надеюсь, ты не откажешься? Одному пить не очень охота, а расслабляться иногда следует.

– Полностью с тобой согласен. Не откажусь, последнее время столько всего навалилось.

– Вот-вот… Да, кстати, насчет мыслей о переезде. Знаешь, меня несколько беспокоит наш сосед, не то чтобы слишком, но все же. – Мысль немного сбилась, и он, поставив стакан, чуть шепотом сказал: – Сейчас, подожди, пойду проверю, заснула ли Лиллиан, а то она, бывает, любит подкрадываться, когда я не сплю, шарахаюсь здесь ночью. Мне показалось, что я что-то слышал. – С этими словами он вновь поднялся наверх, чуть приоткрыв дверь дочки, затем спустился. – Нет, показалось, спит как младенец, хотя что я говорю – она он и есть. Так, о чем это я. Ах да! Знаешь, последнее время меня не слишком радует соседство с одним старичком. Не, он всегда, конечно, был с прибабахом – не заметить это было сложно, но мне казалось, у каждого свои тараканы в голове. Раньше он был приветлив и дружелюбен, а сейчас и вовсе нелюдим стал – ходит, шепчет что-то себе под нос, никого не замечая. У него, по всей видимости, совсем крышу снесло, бывают просветы иногда – снова улыбается, конфеты Лили предлагает, но меня эти приступы щедрости от городского сумасшедшего вовсе не радуют. Я запрещаю ей к нему приближаться. Жалко, конечно, дедулю, наверное, это просто старческий маразм, но мало ли что там у него в голове творится, сколько его помню, он всегда жил один, вряд ли за ним кто-то присматривает. В общем, от нашего соседства у меня мало восторга, если не сказать больше.

Так мужчины просидели еще пару часов, болтая о всяких мелочах, ничего особенного, просто разговор двух старых друзей. Затем решили расходиться. Отец Лили проверил ее еще раз – заглянул, поцеловал и ушел в свою комнату. Немного захмелев от выпитого коньяка, он сразу уснул, как только прилег на кровать и закрыл глаза. Вернувшегося домой Джареда тоже быстро сморил сон, но все же несколько минут он пролежал, смотря в темный пустой потолок. Перед глазами стоял образ Камилы, той, что так недавно видел на фотографии в доме своего лучшего друга. С этим образом он и погрузился в сновидения.

Глава 7

Зимой рассвет достаточно поздний. Часов у нее не было, но она уже интуитивно могла примерно определять время. Было часов пять или шесть, когда она проснулась. Девушка уже не ежилась от холода и не была голодна, он ей самой позволял растапливать огонь, но сам, разумеется, не забывал о предосторожностях. Еду и воду незнакомец приносил достаточно часто, чтобы пленница не страдала от голода в его отсутствие. Они так до сих пор практически и не разговаривали с того раза, как она забилась в истерике, а он просто выбежал из дома и не возвращался