Снежные комья - Ирина Бауэр

Письмо:

«Здравствуй, Анна!

Так много хочется тебе написать. Особенно то, что отпечаталось на душе. Тяжело переносить то, что против твоей воли. А в моей жизни этого так много. Против моей воли из жизни ушли мои родители. И то, что увезли меня, это тоже было против моей воли, но другого выбора не было. Я помню тот день, когда обнял тебя прощаясь, будто это было вчера. Но в том объятии я оставил что-то важное, там же обрел и ценное. Будто мы обменялись своими сердцами. Но многие говорят, что душа рядом с сердцем, а значит, рядом с тобой осталась и моя душа. Все, что было в моей жизни самое дорогое, я потерял. И нет того, что сможет заменить мне родителей. Но сейчас я уверен, что обрел тогда то, что никто другой мне не даст, это любовь к тебе. И я уверен, что она та самая, что дается один раз в жизни. Чем дальше тогда меня увозили, тем тяжелее и больнее мне становилось. Будто расстояние разорвало меня на две части и эта боль не стихает ни на один день. Я стою на ветру и чувствую, будто ветер подхватывает мои мысли и уносит куда-то вдаль. Может, там, куда он летит, будешь и ты, а он пролетит с моими мыслями о тебе. Хоть он ничего не скажет, но ты почувствуешь частицу меня. Ведь чувства, которые я испытываю к тебе, во всем и повсюду.

Теперь я буду ждать твоего ответа, и мне очень страшно, ведь он для меня словно приговор. Он может и убить эту надежду, и подарить самую лучшую жизнь. Такое чувство, что где-то есть мир, в котором только ты. И я постоянно там, в нем, с тобой мыслями. От этого у меня ничего не получается в настоящем.

Рядом со мной много людей — учителя, что наняла бабуля, прислуга, что вечно ходит за мной. Меня обучают всему — от науки и до того, как правильно себя вести. Также вводят в курс бабулиных дел. Она делает из меня наследника. Но все это мне не нужно, ведь не этого я хочу. Отец говорил: богат тот, кто счастлив. А мне и не нужно ничего, кроме счастья. Обняв тебя на прощание, я ощутил это счастье. Извини, что так долго не писал, просто не знал и не умел выражать на бумаге то, что хочет сказать душа. С нетерпением жду ответа. Эдгорд».

Дочитав письмо и сделав все дела по дому, Анна вышла на улицу.

Ярко светило солнце и в то же время шел снег. Она впервые так пристально приглядывалась к каждой снежинке, что опускалась перед ее глазами. А некоторые ловила руками, но сама при этом была погружена вглубь своего размышления. После прогулки, зайдя в дом, села у окна и стала писать письмо Эдгорду. Выводя чернилами аккуратно каждую букву, при этом не замечая, как произносит вслух каждое написанное слово, будто вдыхая жизнь в эти строки и свою нежную теплоту. На мгновение в доме все замерло, и отец, который слушал каждое слово и осознавал, что прекрасней слов в этом доме, а может, и в целом мире еще никто не произносил. И по его щеке скатилась слеза, от сожаления, что этого не слышит Тейси. И от радости, что его дочь, несмотря на ту боль, что пережила, выросла с таким любящим сердцем. И сейчас он чувствовал, как дорого для него становится счастье любимой дочери и этот мир. Ведь мир дорог лишь тогда, когда есть в нем то, что дорого, и оно радует, наполняя жизнь смыслом. Возможно, этим и была открыта дверь Эдгорду в сердце отца Анны. Теперь ему стало спокойно за Анну, ведь он знал, что такое жить с человеком, который стал всем. Стенли вытер слезы и сделал вид, что спит, на тот случай, если Анна поймет, что неосторожно выдала тайну. И даже специально начал храпеть. И именно этот храп привел Анну в чувство, что она, вздрогнув, закрыла свой рот рукой. Дописав последние строки, принялась бережно и аккуратно упаковывать конверт. На душе ее было так приятно от осознания того, что это то, чего так сильно ждет Эдгорд. И в этом ожидании он не может найти себе места. Ведь он будто подвис там, вдалеке, между небом и землей. И ему тяжело, наверное, даже дышать, оттого что небо прижимает к земле, а земля к небу, не давая ни идти, ни летать. Анна представила, как он откроет конверт, и те слова, что в нем, распахнут крылья за его спиной и дадут сил, чтобы оттолкнуться от земли, и наполнят его грудь воздухом. Теперь он будет парить не только над этим миром, а во всей вселенной, где тысячи миров, самых лучших и прекрасных, о которых прежде не знал. Анна, одевшись, взяла конверт и вышла за дверь, чтобы отправить письмо, в надежде успеть вернуться, пока спит отец, чтобы избежать многочисленных вопросов. А Стенли, не сбавляя темп своего ложного храпа, проводил ее одним приоткрытым глазом. А после встал и тоже оделся, ведь на сегодня у него запланировано множество дел по хозяйству, до которых все никак не доходили руки и сдвигались они, как правило, на потом. Как важно понять, а главное, не поддаться тому, что так усердно ведет внутри свое сопротивление. Что в наших детях частица нас, и если ребенок обретает счастье, то счастливы и мы. Будто он делится с нами этими прекрасными чувствами. И мы тоже начинаем жить, где слышим все мелодии этого мира. Шум ветров, стук капель дождя, журчание ручья, шелест листьев. Так и у Стенли, идущего в амбар по снегу, образовалось чувство, что это не снег хрустит, а звучит одна из таких мелодий, от которой хочется не просто идти, а плясать. Груз с души спал, он был освобожден от постоянного размышления и переживания за свою дочь.

Прошло уже больше года с похорон Тейси, но не было ни единого дня, чтобы Стенли не думал о ней. Анна уже полноценно освоила все домашние заботы, что возлагала на себя мать. Так беззаботный ребенок стал ответственной девушкой. На ее лице постепенно выражались черты матери. И порой Стенли казалось, что рядом с ним сама Тейси, а он — тот влюбленный юноша, которым был много лет назад. И все эти годы, пока рядом была Тейси, были наполнены счастьем и любовью. Но где-то глубоко в душе у