Банда - 3 - Виктор Пронин

- Я в восторге от того, что ты здесь не появляешься без трупа!

- Что?!

- У тебя сегодня труп был?

- Ну?

- И вот ты здесь, - расхохотался Халандовский.

- Откуда знаешь?

- По телевизору уже три раза передавали. Убит какой-то крупный мафиози, боевик, бандюга - называй как хочешь. Обстрел заведения Леонарда, автоматная очередь, один убит, второго увозят к твоему приятелю Овсову. Овсов уже сделал операцию и заверил общественность города, что клиент будет жить. А я сразу понял, что ты появишься к вечеру, и велел Наденьке приготовить котлет покрупнее. Я сказал так... Чтобы котлета полностью покрывала ладонь моего лучшего друга Пафнутьева. Примерь! Если она будет тебе мала, если не накроет ладонь, заставлю Наденьку все переделать. А эти пусть сама ест!

- Не успеет, - проговорил Пафнутьев.

- Так вот котлеты... Половина мяса - свинина, отборная свинина, вчера еще хрюкала, вторая половина - телятина, вчера еще мукала... Ну и, конечно, чеснок, лук, специи-шмеции и самое главное - холодильник. Котлеты должны быть холодными! Но с лимоном. И черный хлеб. Паша, запомни, хлеб должен быть черным, но свежим. И еще - зелень. Киндза, петрушка, укроп - только с грядки!

- Какие грядки в феврале, Аркаша! Опомнись!

- Только с грядки! - убежденно повторил Халандовский. - Если уж так случилось, что мы с тобой свалились в этот недоделанный капитализм, то надо ведь от него хоть что-нибудь взять! Нас приучили к перестрелкам на улицах, к крови на мокром снегу, к трупам в мусорных ящиках. Но ведь есть в мире и киндза на грядках! Есть укроп, от которого скулы сводит и рот наполняется божественной влагой...

- Чем? - переспросил Пафнутьев.

- Я имею в виду слюнку, - потупил глаза Халандовский. - Потому что если во время моего рассказа у тебя не выступила слюнка...

- Выступила, - обронил Пафнутьев.

- Значит, Наденька не зря старалась. Что будешь пить, Паша?

- Очень глупый вопрос.

- Понял. Прошу прощения. Больше не буду. - И Халандовский мотанулся на кухню, а через мгновение уже возвращался со "Столичной". Бутылка тут же, прямо на глазах, покрывалась густым, матовым инеем. - В морозилке была, пояснил Халандовский. - Тебя дожидалась. Между прочим, ты знаешь, как отличать хорошую "Столичную" от плохой?

- По вкусу, мне кажется, по запаху...

- Ни фига! - прервал Халандовский неуверенный лепет гостя. - Кто тебе даст пробовать, нюхать? Внешне, только внешне надо уметь распознать, отличить дерьмо от нектара! Во-первых, бутылка не должна быть поллитровой! Только семьсот пятьдесят! Ты в своей прокурорской деятельности сталкивался с тем, что подпольную водку разливали в большие бутылки?

- Да не припомню, честно говоря, - Пафнутьев был сбит с толку неожиданным напором Халандовского.

- Не помнишь, потому что не было. Дальше... Ты видишь эту золотистую рамку вокруг этикетки? Она должна быть именно золотистой, посверкивающей, нанесенной бронзовой краской, а не желтой или коричневой! И на заду у бутылки должна быть этикетка с бронзовой рамкой! А на косом ее склоне этакий полумесяц... Паша, а пробка!

- Я думаю, ее пора уже удалить, - смиренно заметил Пафнутьев.

- Ты прав, Паша! - и Халандовский, словно обессилев, рухнул в кресло и одним движением с хрустом свинтил пробку. Разлив тягучую, медленную, густую от холода водку в объемистые хрустальные стопки, он поставил бутылку на стол. На ней отпечаталась его громадная, властная горячая ладонь, под которой растаял нежный иней. - Будем, Паша! - Халандовский поднял в приветственном жесте свою рюмку и, посерьезнев, словно сосредоточившись на чем-то важном, выпил. Прислушался к себе и, видимо, удовлетворившись тем путем, которым последовала водка, бесшумно поставил стопку на полированный столик. Потом взял прямо пальцами котлету и одним махом откусил половину вместе с кружком лимона. - Как хорошо, ах, как хорошо, - выдохнул он и откинулся на спинку кресла.

- Да, - согласился Пафнутьев. - Ничего котлета... Спиши рецепт.

- А что, твоя не умеет?

- Какие-то они у нее, мелковатые получаются...

- Это годы, Паша... Это по молодости... Пройдет. С каждым прожитым с тобой годом котлеты у нее будут становиться все крупнее, массивнее, пока не достигнут такого вот размера... Так что там случилось спозаранку?

- Ты же все знаешь!

- Я знаю внешнюю сторону, то, что всем позволено знать... А у тебя скрытая сторона, более приближенная к истине... Давай, Паша, выкладывай... Глядишь, и я кой-чего добавлю.

- Значит, так, - Пафнутьев расправился с котлетой, бросил стыдливый взгляд на тарелку и, убедившись, что можно не торопиться, что две-три котлеты его дождутся, какой бы аппетит ни разыгрался у Халандовского, отложил вилку в сторону. - Значит, так... Ресторан "Леонард"...

- Неважное заведение.

- Почему?

- Репутация чреватая какая-то... Если бы я ничего не знал, а ты бы сказал, что в ресторане произошло смертоубийство... Я бы сразу спросил - у "Леонарда"? У него и должно такое случиться. И в дальнейшем будет случаться. Извини, я перебил, продолжай.

- Едва Леонард открыл ресторан, у него уж первые посетители.

- Знаю, Вовчик Неклясов со своими боевиками.

- Вот-вот... И только они расположились и сделали заказ... Автоматная очередь с улицы. Странное какое-то нападение... Очередь пришлась по окнам, будто автоматчик стрелял не столько в неклясовских ребят, сколько стремился произвести побольше шума, понимаешь... Если бы Неклясов сел чуть в глубине, то кроме звона стекол ничего бы и не было... А так - один труп, один при смерти...

- Выживет, - сказал Халандовский.

- И это знаешь?

- Говорю же - по телевидению трижды передавали. Времена, Паша, настали такие, что скоро будут сообщать, сколько женщин забеременело за ночь, сколько из них по желанию, сколько по недоразумению, от кого и в котором часу. Свободой слова называется. Демократия. У них там, за бугром, только так. Значит, и нам негоже отставать, - свое раздражение, гнев, восхищение Халандовский мог выразить единственным способом - он брал бутылку и наливал по полной стопке. - Вот вышла отсюда Наденька полчаса назад, а я уж боюсь телевизор включать... Вдруг чего про нас с ней скажут, вдруг глаза мне откроют на что-то такое, чего знать не желаю. Выпьем, Паша, и пожелаем друг другу крепкого здоровья, любви, молодости и красоты.

- И неиссякаемого благосостояния, - добавил Пафнутьев.

- Когда у нас будет все, что я перечислил, благосостояние, Паша, никуда от нас не денется. Пробьемся. Вперед! - и Халандовский двумя уверенными глотками выпил обжигающе холодную водку.

На некоторое время друзья замолчали, увлеченные котлетами размером с подошву не менее сорокового размера.

- Негуманные у тебя котлеты какие-то, - проворчал Пафнутьев с набитым ртом.

- Это как?

- Пьянеть не дают.

- Дадут, - уверенно заверил Халандовский, бросив неуловимо быстрый взгляд на бутылку, в которой оставалось еще не менее половины. - Дадут, повторил он.

- А теперь скажи мне, Аркаша, - совсем другим тоном проговорил Пафнутьев, - что происходит в городе?

- Третья сила, Паша, - лицо Халандовского, освещенное светом от розового абажура, сделалось значительным и почти скорбным. - Появилась третья сила. Можешь назвать ее третьей бандой. Все было тихо и спокойно, все, что можно было поделить, поделили между собой Неклясов и Фердолевский. Обложили налогом банки, магазины, рынки... Им, по-моему, даже отделения милиции платят.

- Но-но! - предостерегающе произнес Пафнутьев. - Говори, да не заговаривайся!

- Платят, Паша.

- И Шаланда?!

- А куда ему деваться? Он тебе не признается, совестно ему... Но если уловишь момент, поймаешь хорошее такое доверительное настроение... Спроси. И он признается. Милиция платит Неклясову. А суды взял себе Фердолевский.

- О, Боже! - простонал Пафнутьев.

- Не надо, Паша... Ты знаешь об этом. Может, тебе не говорили впрямую... Как это делаю я... Но ты знаешь. А если бы не знал, то я бы тебя не уважал так, как уважаю, не любил бы так, как люблю... Не преклонялся бы перед тобой...

- И что же третья банда?

- Неклясов с Фердолевским поделили все, что можно. И доля каждого их устраивала. Они не ссорились и не убивали друг друга. Они водку вместе пили. А если кого и убивали для порядка, то чужаков, которые лезли на их территорию. И чужаки, если они хоть немного соображали, понимали, что дело будут иметь с обоими.

- И появляется третья сила...

- Да, Паша. Она уже появилась. Бросила вызов и одному, и второму.

- Послушай, а если все проще? Может быть, один из этих ребят, Неклясов или Фердолевский, напал на другого, не объявляя войны? И, чтобы избежать собственных потерь, валит все на некую третью силу, которой и в помине нет?

Халандовский некоторое время задумчиво смотрел на Пафнутьева, потом взял бутылку, иней с которой уже успел стечь прозрачными струйками, и снова наполнил стопки. Осторожно поставив бутылку на стол, чтобы не спугнуть собственные мысли, он сходил на кухню, принес лимон, не торопясь нарезал его и положил на каждую из оставшихся котлет по два кружка. И только после этого поднял глаза на Пафнутьева.