Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков - Г. Коваленко

5. Лица, осуждённые за церковные преступления, сажались на цепь.

6.И там и там, особо был почитаем св. Николай и в день св. Николая и Козьмы, вместо воды освящались вино и водка.

7. Вдовые священники могли свободно совершать богослужения по найму и переходить из прихода в приход.

Всё это говорит о несомненной связи Дона с Великим Новгородом и Вятским краем. Именно новгородско-вятские повольники, бурным потоком влившиеся в уже существующее донское казачество, стеснённое со всех сторон татарами и нагаями, вдохнули в него новую жизнь. Сотни отборных бойцов, закалённых невзгодами сурового севера, пополнили казачьи городки. И уже через два поколения донские казаки начали стремительно вытеснять из Подонья казаков-тюрок: татар и нагаев.

Но только ли гнев на воров и ослушников вятчан и новгородцев являлся причиной столь негативного отношения великого князя московского, к бежавшим в Поле и на Дон? Ведь и в последующие годы, особенно при внуке Ивана 3, Иване Грозном, на Дон и другие запольные реки бежали не только городовые казаки и лихая вольница, но и служилые люди: дворяне, дети боярские, да и князья. Примеров тому огромное количество. Приведу лишь несколько имён донских атаманов выходцев из служивого и княжеского сословия России. Это князья: Друцкий и Трубецкой, князь Чертенсктй, известный на Дону как Смага Чершенский, дворяне: Безобразов и Воейков; дети боярские: Голохвастов и Пахомов и множество других. А между тем Иван Грозный известный своей жестокостью, подозрительностью и злопамятностью, не только не карал их, но и прощал им все их вины и преступления, жаловал деньгами и поместьями. В чём же секрет столь рознящегося отношения московских государей к казачеству?

Для ответа на этот вопрос заглянем в «Историю Государства Российского» Карамзина, или в труды В. Соловьёва. С 1490 г. Началось сближение России с Крымским ханством и Османской империей. Войны с Литвой, Польшей и Ливонией оттягивали все ресурсы государства на запад, оставляя без защиты южные и юго-западные границы государства, где господствовали крымские татары, турки и хиреющая, но ещё страшная для Руси Золотая Орда. Золотоордынские ханы стремились покорить и подчинить своей воле крымских татар, которые в этой борьбе искали поддержки у усиливающейся Москвы. В свою очередь Иван 3 и его потомки постоянно призывали крымцов громить Польшу и Литву, и всячески отвращали от набегов на свои земли, сталкивая их с ордынскими татарами. Эта политика давала, свои плоды.

Крымские татары то и дело громили казанские и астраханские улусы. В сражении с ними погиб сын хана Золотой Орды Ахмата-Едигей. Крымский хан Менгли-Гирей опустошает Литву и Польшу, рассеивает орды Шиг-Ахмета. Ко всему этому, Москва успешно вела интенсивную торговлю с Азовом и Кафой. Казаки же, совершавшие набеги на крымцов, азовцев, и союзных с ними нагаев, были подобны бельму на глазу Ивана 3. Который не видел выгод от зарождавшегося донского казачества и всячески преследовал и притеснял казаков, которые находясь в полной изоляции, не только сумели выжить, но и вскоре стали бичом божьим для татар и турок.

Между тем в 1491 г., в русских летописях впервые упоминаются казаки мещерские, позже, в 16 веке, становятся известны казаки путивльские, северские, соловецкие. В княжение Василия 3, на границе литовской упоминаются казаки смоленские. Польский король Сигизмунд не раз жаловался великому князю, что они не раз нападали на польско-литовские владения. Но кроме донских казаков в Поле бесчинствовали казаки мусульмане. Так в 1499 г. Ордынские казаки вторглись в русские владения, и подошли к Козельску, где ограбили село Олешню, но были разбиты перемышльским и одоевским князьями. Часть казаков была взята в плен и отправлена в Москву: «В лето 7008 (1499) придоша татарове ордынские казаки и азовские под Козельск и взяша сельцо Олешню, и князь Иван перемышльский и Одоевские князи их побиша, а иных изымаша и приведоша в Москву». На следующий 1500 г. 250 азовских и 500 ордынских казаков под командой Улу Черкаса и Карабая, соединившись, разбойничали в воронежских степях: напали на русское посольство князя Кубенского, ехавшего в Крым на переговоры с ханом. Боясь, что посольские бумаги попадут в руки воровских казаков, князь выбросил их в реку.

Но посольству, всё же удалось отбиться от нападавших, и добраться до владений крымского хана. Другому послу, князю Фёдору Ромодановскому повезло меньше. Его не только ограбили, но и взяли в плен, продав в Кафу, откуда он был выкуплен великим князем. Прибывший в Крым князь Кубенский жаловался хану Менгли Гирею на разбои азовских казаков. Хан в свою очередь писал о том турецкому султану и кафинскому паше, прося удовлетворить обиды русского посла и его свиты.

В этом же 1500 г., согласно работе украинского историка Ивана Кипрякевича «Взгляд на историю Украины», появляется первое упоминание о запорожских казаках, чьи зимовники располагались за днепровскими порогами. Это замечание весьма важно для изучения донского казачества, ибо оно, на протяжении столетий, не раз пополнялось низовыми запорожскими черкасами, и к этому времени могли иметь зимовники на Дону. Но первый, исторически зафиксированный факт пребывания запорожцев на Дону, мы находим в грамоте польского короля Стефана Батория от 20 августа 1576 г. В ней подтверждались права и вольности «низового запорожского казачества», расширенные в 1516 г.. За низовыми казаками вновь были закреплены земли, лежащие вниз по Днепру и Бугу вплоть до лиманов: «як из виков бувало по Очаковские улуси, и в гору реки Богу (Буга) по речку Синюху. От самарских же земель, через степь, до самой реки Дону, где ещё за гетмана казацкого Предслава Лацкорунского казаки запорожские свои зимовники мевали (имели)». Следовательно, уже при втором казачьем гетмане, запорожские черкасы, если и не полностью владели низовьями Дона, то контролировали их.

Здесь следует отметить одну особенность формирования запорожского казачества. Польско-литовские короли жаловали пустующие запольные земли вольным людям, для их последующего заселения и переводили их в казачье сословие. В качестве примера можно привести королевскую грамоту выданную Науму Кобелю: «Имеет Наум право людей к себе звать на те места, не тяглых и не письменных, добрых и не ябедников, не воров и не разбойников, которые из городов и волостей выбиты».

1501 г. Посол великого князя, бывший в этом году в Крыму, доносил в Москву отпиской, что «сын турского (султана) магметсалтан кафинской сее весны посылал ратью людей своих на чекасы триста человек, да двести человек черкас (здесь скорее всего речь идёт о черкесах) с ними же ходили, которые у кафинского служат».

1503 г. Азовские турки, соединившись с азовскими казаками, подстерегли в степи и ограбили русское посольство великого князя Ивана 3. Тот, узнав об этом, отправил хану Менгли Гирею грамоту с жалобой на бесчинства казаков: «от казаков на поле страх», и потребовал покарать их. Хан в свою очередь уведомил об этом турецкого султана: «ныне гораздо отведал есьми в князя Ивановых послов и гостей, и водою и полем дорог стерегли и грабили наши азовские люди с казаками одиначившись». Узнав об этом, султан велел крымскому хану и своему сыну – кафинскому султану Магмету навести в Азове порядок: «чтобы они всех неблагонамеренных в Азове пашей, турок и казаков переловили и главнейших казнили бы».

Из донесения посла Заболоцкого становиться известно, что во исполнение воли султана «Менгли Гирей отпускает в Азов своего сына, Бурнаша и с ним 1000 человек, чтобы переловить всех казаков, какие бы в Азове не были». Прибыв в Азов Бурнаш, выбил из города своевольных казаков, частью их истребив. Но, не смотря на постигший их разгром, азовские и ордынские казаки не утратили своего значения и вскоре даже усилились, подстерегая на сакмах и бродах посольства и торговых людей. Их беспрестанные нападения вынудили султана, крымского хана, и великого князя отправлять свои посольства под сильным прикрытием от 100 и более воинов и идти без задержек в пути.

Так в 1505 г. Великий князь сообщал Менгли Гирею, чтобы тот не мешкал и высылал в Путивль свой сильный отряд для охраны «поминок» и послов, «ибо Путивль город пограничный, чтобы на поле о них не проведали, на поле же великий страх от казаков». После усиления военной охраны посольств, азовские казаки, лишённые лёгкой добычи, стали совершать набеги на русские украины, что вызвало нарекания и жалобы Москвы к мусульманским владыкам. В 1514 г. Великий князь просил турецкого посла Камала, бывшего в Москве, передать султану: «Если (султан) желает быть с нами в дружбе и любви братской, то пусть запретит азовским казакам, чтобы они украинам нашим ни какого зла не причиняли». Султан обещал пресечь разбои, но азовские казаки не слишком считались с его волей.