(Не) его трофей (СИ) - Борзакова Надежда Марковна

— Сейчас вернусь, — говорит, когда отъезжаем, забрав заказ.

Паркуется и уходит. Слегка дергано и прихрамывая.

И все равно ведь приехал… Несмотря на плохое самочувствие приехал ко мне.

Латте вкусный. Сладкая начинка доната приятно тает на языке. Медленно вздыхаю и выдыхаю, будто очищаясь от тоскливой опустошенности, какая всегда бывает после слез.

Мне сейчас тепло, вкусно и абсолютно спокойно.

Возвращается Яр, садится за руль. Полупустой блистер выскальзывает из кармана его джинсов и приземляется на пол. Машинально наклоняюсь и успеваю поднять первой. Обезболивающее.

— Яр…

— Я в норме, — забирает у меня блистер.

— И поэтому принял обезболивающее?

— Словил пару ударов, теперь синяки слегка ноют, — раздраженно бросает сквозь зубы.

Сердится. Конечно, я же мало того, что узнала, так еще и посмела озвучить, что чемпиону Ягуару прилетело на ринге, и из-за этого сейчас нехорошо.

— У тебя шерсть дыбом, Ягуар, вот тут, — касаюсь кончиками пальцев мощной шеи.

Довольно усмехнувшись, Яр крепче прижимается к моей руке, и заводит мотор.

Нужно отнять руку. Обязательно нужно. И я это делаю. Ладони становится холодно.

Яр едет на набережную. Мощный двигатель довольно урчит, когда он разгоняется.

Паркуется на пляже, предостерегающе кивает, чтоб не выходила сама.

Прохладно. Ветерок забирается под платье, кожа над чулками покрывается мурашками.

Яр накидывает мне на плечи тонкий флисовый плед и, взяв за руку, ведет по песку. Усаживается на него почти у кромки реки и увлекает меня следом.

Полная луна отражается в водах реки, вокруг нее рассыпались мириады звезд. Запрокинув голову, я гляжу на ночные светила.

— Красиво.

— Нереально просто, — с придыханием говорит, — совсем как тогда.

И я снова вспоминаю ту ночь в лагере. Бабочки в животе, дрожь в коленках, свои ледяные ладошки в его больших руках. Как колотилось сердце, а голова была такой легкой, что казалось я парю в небе среди звезд. А потом…

— Кать, я сильно ошибся. Ну, пацан же был, — снова говорит. — Очень жалел потом. И хотел найти, но… Нереально было.

— Яр, я давно пережила крах первой любви. Просто приятно было все высказать тебе в лицо. Не каждой предоставляется такая возможность. Но все исключительно в прошлом.

— Не для меня.

Теплая ладонь обхватывает лицо, чтоб повернулась к нему. В ночи черты лица мужчины не различить, как и их выражения, но я… чувствую, что он не врет.

— Яр, спорим, если я с тобой пересплю, то ты уже на следующий день побежишь за новой красоткой? — выпаливаю, отстраняясь от его пальцев.

Что? Что ты только что сказала, Кать?!

— Согласен, — протягивает руку, чтоб пожала.

— Да ну тебя, — краснею.

Хорошо, что «мое лицо спасает темнота».

— Не отвечаешь за свои слова или боишься, что ошиблась?

— Отвези меня домой! — вскакиваю на ноги и, путаясь в пледе, шагаю к машине.

Он следом. Сажусь на переднее, не дожидаясь, пока он мне откроет дверь. Стаскиваю плед и кладу на заднее сиденье. Яр обходит машину и вдруг неловко опирается одной рукой на капот, а второй хватается за бок.

— Яр! — выскочив из машины, бросаюсь к нему.

Обнимаю поддерживая. Тяжело дыша, он прижимается горячим лбом к моему плечу.

— Классно, надо было сразу так сделать, — сдавленно сипит.

— Надо было сидеть дома. Тебя врач после боя осматривал?!

Вопрос глупый. Конечно же осматривал!

— Угу, женушка, не волнуйся, — бормочет, касаясь губами изгиба шеи.

— Прекрати! — шиплю, чувствуя, как от легких прикосновений рассыпаются мурашки по коже.

Но не убираю рук и не отхожу. И вовсе не потому, что колени становятся мягкими, а отодвигаться совсем не хочется. Ему нехорошо.

— Я отвезу тебя домой…

— Еще чего! — рычит отстраняясь.

— Не хочешь? Ладно, тогда я до дороги пешком, а ты сам на машине. Не хочу, знаешь ли, попасть в аварию!

Решительно поворачиваюсь, чтоб уйти.

— Ладно, давай, — хватает за предплечье.

Немного страшно садиться за руль незнакомой машины. Может, ну его? Сюда же мы нормально доехали… Нет, Яру за руль нельзя и точка! Справлюсь. Сажусь, пристегиваюсь. Яр тоже. Осторожно трогаюсь с места. Не так и сложно, главное не спешить. Пока едем, кошусь на него время от времени. Просто по инерции, хоть и ощущаю на себе взгляд мужчины ежесекундно. Но тревога за него затмевает абсолютно все.

Живет Яр в одном из элитных жилищных комплексов. Оказывается, от моего дома до его минут двадцать пешком. Проезжаем шлагбаум, сворачиваем к подземному паркингу.

— До дверей проводишь? — раздраженно спрашивает, когда паркуюсь.

— И в кровать уложу…

— Это уже получше, — мурлычет.

— …как дите малое, без инстинкта самосохранения, — выхожу из машины.

— А я-то думал, все же сдержишь слово, — нарочно удерживает меня за руку, когда, заперев машину, отдаю ему ключи. — Между прочим, я тебя за язык не тянул, сама предложила спор.

Выдергиваю руку. Направляюсь к лифту, нажимаю кнопку. Яр следом.

— Вот именно, Яр, — говорю, когда заходим в кабину, — я сдержу данное слово — выйти замуж за другого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он со свистом выдыхает. Нажимает кнопку. А когда створки лифта смыкаются, вдруг рывком вжимает меня своим телом в одну из хромированных стенок.

— Попалась, кошечка, — хрипло шепчет, оскалившись.

— Яр, прекрати! — упираюсь руками ему в плечи.

Натыкаюсь на потемневший, как океан в бурю, взгляд синих глаз мужчины. В нем чистое вожделение, смешанное с гневом. Он безумный и потому пугающий. Вот только боюсь я сейчас себя.

Сильные пальцы смыкаются на подбородке, не давая отвернуться. Вторая рука ложится на бедро, сминает ягодицу.

Яр с рычанием впивается в губы, вдавливается бедрами в мои, и я чувствую его эрекцию. Пряжка ремня давит на живот, но это совсем не больно. Я вообще не могу сказать, как мне сейчас. Чувствую себя воском, плавящимся в горячих руках, которые уже повсюду.

Гладкий язык вторгается в мой рот, наполняя его терпким мятным вкусом. Требовательно толкается в глубине, сплетается с моим. Забирает дыхание. Так не целуют, так покоряют и присваивают.

Я не должна. Не имею права хотеть этих прикосновений, поцелуев. Не имею права хотеть его. Но тело сходит с ума, трепещет, жаждет…

Яр крепко меня держит, иначе я бы стекла по стеночке к его ногам, ведь мои больше не слушаются.

Воздух в лифте такой горячий, что кажется сейчас вспыхнет.

Подхватив под коленку, он раскрывает меня и вжимается между ног. Скользит рукой вверх по бедру, хрипло стонет, когда пальцы натыкаются на голую кожу над резинкой чулок. Поднимается выше, к кромке успевших бессовестно промокнуть трусиков. Накрывает промежность, ловя губами мой стон.

Глава 11

Нет. Нет, так нельзя. Это ужасно, это предательство.

Мысль, вспыхнувшая в расплавленном желанием мозгу, отрезвляет. Я застываю в руках Яра, и он сразу отстраняется. Тяжело дыша, прижимается лбом к моему. Его глаза плывут, подернутые поволокой желания.

— Отпусти! — практически умоляю.

И он отпускает. Отталкивается от меня к другой стене лифта, нажимает кнопку, и железная коробка плавно двигается вверх. А я и не заметила, что та застыла.

Отворачиваюсь, закрывая лицо руками. Возбуждение откатывает, сменяясь обжигающей волной стыда.

Говоришь одно, а делаешь другое, Кать. Грош-цена твоим словам и обещаниям.

Створки лифта разъезжаются, и я выскакиваю из него. Яр подходит к единственной имеющейся в фойе двери, открывает приглашающим жестом. Шагаю внутрь и оказываюсь в очень большом, просторном помещении. Светлые и темные тона интерьера, простые и лаконичные линии — все в его стиле. Откуда я могу знать, что в его стиле?

У меня за спиной Яр говорит по телефону, вызывает такси. Это хорошо.