Перстень Харома - Саша Суздаль

— Какая отвратительная гадость? — воскликнула Байли и услышала шипение Маргины: «Молчи, глупая, и кивни головой — перед тобой Главный окоритянин и его фаворитка».

Байли кивнула, но Главный «окорок» как она его назвала, ничуть не понравился. Маргина, услышав её определение, чмыхнула и торопливо добавила: «Не смеши меня, видишь, я на приёме». Усиленное дрожание шара Маргины, говорило о том, что «приём» в самом разгаре и Байли с тоской оглянулась вокруг, пытаясь сообразить, как будет выглядеть станция репликации, которая «плавает».

Насколько Байли знала, репликатор – это черное цилиндрическое здание, внутри которого находиться кольцо репликатора, а как железка может летать, она представить не могла. Рассуждая об этом, она задремала, но оказалась разбужена толчком в бок. «Не будь, как вяленая тюлька, улыбайся», — буркнула на неё Маргина. «Да они же не поймут, улыбаюсь я или плачу!» — возмутилась Байли, а в ответ услышала: «Не нужно портить мне праздник».

Байли вздохнула и стала думать о дочери, Марэлай, пытаясь понять, куда её занесло. «А вдруг она оказалась на такой же планете, как я?» — ужаснулась она, представив, как Марэлай летит вниз, а помочь – некому. «Успокойся, — услышала она голос Маргины, — она жива и здорова».

— Ты знаешь и молчишь? — возмущённо запищала Байли, так что шар Маргины задрожал: — Что же ты раньше мне не сказала?

«Тише ты! — и себе возмутилась Маргина, — ты своим голосом всех моих кавалеров распугаешь».

«Интересно, а где Мо?» — подумала Байли.

«Мо работает», — ответила Маргина, вибрируя.

«Теперь понятно, — хмыкнула Байли, — Мо работает, а ты кавалеров у чужих дам тыришь».

Видимо, Байли попала в точку, так как Маргина замолчала и на инсинуации ничего не ответила, но вибрировать не перестала.

— Ты очень изменилась, мама, — прошептала она.

«Конечно, — прошептала в ответ Маргина, — я стала свободной». Она, неожиданно для Байли, устремилась ввысь, разом оставив своих кавалеров, и Байли, бросив взгляд вверх, увидела огромный шар, на конце которого болтался цилиндр станции репликации.

— А как же кавалеры? — усмехнулась Байли. Маргина втянула отросток в шар и Байли оказалась внутри.

— А, ну их! — выдало лицо Маргины на стенке шара. — Такие вруны, что, даже, тошно!

Шар быстро понёсся к станции репликации, а справа туда же летел раскалённый метеор. «Мо!» — подумала Байли и оказалась права. Они подлетели к станции и стенки её опали, обнажая кольцо репликации. Мо и Байли в шаре оказались под ним, и кольцо покрылось голубыми змейками, всасывая и Мо, и Маргину с Байли.

А расстроенные кавалеры-окоритяне вибрировали между собой, никак не понимая причины исчезновения прекрасной окоритянки, раздразнившей их сексуальные отростки.

Под ногами Хенк видел затылок какого-то крылатого зверя, слепленного то ли с камня, то ли с металла, а дальше каменистой площадки простиралась огромная поляна, вытоптанная в некоторых местах до земли, в особенности возле почерневшего обгорелого столба, торчащего посредине. По краю поляна заросла кустарником, переходящим в густой низкорослый лес, идущий каскадом до самого берега залива, виднеющегося вдали.

Дальше, сколько мог видеть глаз, катились волны, а тёмная синева на горизонте говорила о том, что вода простирается далеко-далеко. Столько воды в одном месте Хенк не видел никогда, и это обстоятельство заставило его подумать о том, куда же он попал. Он хотел скосить взгляд, но у него не получилось – его взору оказалась доступна только поляна и вид на залив, с бегущими из-за горизонта волнами.

«Что со мной?» — подумал он, но ответа на вопрос не находил, так как совсем не мог двигаться, а только созерцал то, что лежит перед ним. Успокоившись, он решил, что всё каким-нибудь образом образумится. Вспомнив произошедшее в пещере, он содрогнулся, вспоминая Харома и его неожиданную ярость. Харом говорил о какой-то Фатенот, которую Хенк не знал и даже не предполагал, кто она есть. Из-за этой пресловутой Фатенот Харом ополчился него, Хенка, и забросил сюда, на поляну, с неизвестной целью. Не чувствуя за собой никакой вины, Хенк подумал, что Харом ошибся, но, зная могущество Харома, у Хенка сложилось мнение, что дело не в нём, а самом Хароме.

«Может он сошёл с ума?» — предположил Хенк, понимая, что такое открытие ему не поможет. К тому же, сообразив, что Харом может его услышать, Хенк спрятал своё предположения в дальний уголок памяти.

Вдруг до слуха Хенка донёсся шум, в котором он сразу различил удары барабана и подвывание какого-то духового инструмента. Шум состоял из голосов людей, выкрикивающих какие-то слова, смысл которых Хенк не улавливал. Через некоторое время, когда шум приблизился, он увидел, как на поляну выходит странная процессия: впереди шагал человек с синими полосами на лице, голый, с завязанными руками и двумя палками возле головы, за которые его вели два голых человека, украшенные, как и остальные участники процессии, оранжевыми полосами на лице. Повязки, созданные из листьев, нанизанных на гибкий прут, кольцом висели на бёдрах, украшая всех прибывших.

По строению тела Хенк определил, что все, находящиеся на поляне — мужчины. Идущего впереди несчастного подвели к обожжённому столбу и привязали, освободив шею от пик, которыми его толкали вперёд. Образовав вокруг столба круг, дикари, а иначе Хенк не мог их назвать, принялись танцевать, высоко подпрыгивая и тыкая в сторону пленника копьями, такими же, на которых его вели, с оранжевым спиральным орнаментом по всей длине.

Когда они порядком притомились, то собрались у дальней стороны поляны, а вперёд, к Хенку, вышел высокий белобрысый дикарь, весь в оранжевых полосах. Присмотревшись внимательно, Хенк с удивлением распознал в дикаре женщину, которая начала что-то говорить, экспрессивно жестикулируя и возбуждая криками толпу, отвечающую ей воплями. Из того, что она говорила ему в лицо, Хенк понял, что она благодарит его за победу и просит принять её дар. С этими словами она вытащила из-за кожаного пояса нож и, подойдя к пленному, полоснула его по горлу.

Подставив под хлынувшую струю крови ладони, женщина набрала полные пригоршни и, как по ступенькам, взобралась по глыбам на затылок крылатого зверя, а потом плеснула кровью Хенку в лицо. Хенк хотел отпрянуть, забывая, что обездвижен, и как будто почувствовал струйки крови, стекающие с его лица. Дикари внизу приветствовали своего лидера криками и снова, растянувшись в круг, принялись танцевать вокруг своей жертвы, которая поникла головой и неестественно повисла на столбе.

Не пришедший в себя Хенк увидел, как у ног жертвы вспыхнул огонь, и дикари, вытаскивая заткнутые за пояс пучки сухой травы, бросали их в костер. Пламя поднялось до пояса и человек у столба, очнувшись на мгновение, принялся извиваться и кричать, но его перерезанное горло издавало только хрип.