Из дневника фотолюбителя. Сборник рассказов - Эмма Павлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мгновение — зверь и я замерли, кусты, отделявшие меня от бокового взгляда зверя, вдруг шелохнулись, и огромная серая голова с остро стоящими ушами, покрытыми сероватым пушком по краям, вдруг развернулась в мою сторону. Гордый звериный взгляд коричневых, почти чёрных, чуть навыкате глаз уставились на меня. С тех пор взгляд диких прекрасных глаз, неповторимый, неподвижный в промелькнувшее мгновение запал в моё сознание и записался в памяти навсегда. Этого мгновения мне хватило, чтобы понять, что огромный тёмно-серый зверь — настоящий лесной лось. Страх, оцепенение в тот момент захватили моё сознание так, что я какое-то время сидела на корточках неподвижно, казалось, с полным безразличием рассматривала это лесное чудо, на автомате нажимая спуск фотоаппарата.
Вдруг потревоженный огромный зверь резко рванулся вперёд, отпрянув в сторону, и вскочил на крепкие высокие ноги. Раздался ошеломляющий треск, будто поблизости из земли вырывали деревья с вековыми корнями. Сознание вернулось ко мне, в испуге я откинулась назад, упала набок и поползла куда-то в сторону, профессионально не упуская из рук фотоаппарат. Красивый великан, в два моих роста только мгновение, величаво запрокинув свою прекрасную голову, постоял, дико оглядываясь на меня, и метнулся вперёд, ломая и круша под стройными ногами ветки, кусты и ещё непонятно что, удаляясь всё дальше от места своей ночной лёжки, на которую я, оказывается, совсем случайно наткнулась в чаще леса.
Сердце у меня неистово билось. «Повезло, повезло, увидела!» — стучало в висках. Впереди, справа, чуть больше козлёнка, бочком мелькнул лосёнок и тоже скрылся в кустах за матерью. «Эх, а это же лосиха! — сильно стучало у меня в висках. — Упустила лосёнка, не сфотографировала!» — сожалела я, утирая взмокший лоб. Лосиха, уводила всё дальше в лес своего малыша!
Я стояла, глядя им вслед, и удивительное чувства восторга от пережитого в эти минуты преследовало меня. Но вдруг в мои колени сзади кто-то мягко, но сильно ткнулся. Ноги у меня подкосились, я упала, но удержалась локтями и чуть не выронила фотоаппарат. А это был второй лосёнок, который, видно, отдыхал поодаль от матери и только что проснулся. Потеряв на мгновение мать, он вскочил и бросился вперёд. Но тут наткнулся на мои ноги, отскочил и что было сил у него бросился за ней, вскоре исчез из вида. Я успела только заметить его мелькавшие впереди стройные ножки и жалела, что не удалось заснять лосят.
Не надеясь на что-то хорошее среди снимков и понимая, что делались они непроизвольно, почти на автомате, я взглянула на них. Многие снимки пришлось убрать — размыты, но момент моей встречи с красавицей лесной очень порадовал. Вот и лосёнок догоняет мать, а второй лосёнок, оказывается, споткнулся, когда наткнулся на меня и упал на колено. В этот момент и поймал его мой фотоаппарат. Как же я удивилась и обрадовалась этим снимкам.
Был и самый первый снимок, почти профессионально сделанный. В застывшем на снимке взгляде зверя на меня вполоборота диким глазом на гордо посаженной голове смотрела прекрасная лесная красавица лосиха. Непокорность, растерянность, тревога перед опасностью, конечно, за маленьких лосят — всё было в этом взгляде. Испуг дикого зверя от моего появления был, наверное, обычным для лесного животного. На протяжении всей своей жизни привыкшие к напряжённому ожиданию любой опасности, чуткость и осторожность у них всегда рядом со страхом, даже у зверя сильного, такого как лось, а тем более лосихи с детьми. А вот я ещё долго не могла забыть свой почти животный испуг и страх, когда чуть не столкнулась с лосихой, глаза которой, когда она вскочила, оказались над моей головой. Ведь она могла ударить меня ногой. К счастью, этого не случилось. Взгляд этой дикой красавицы зелёного леса на фотографии стоил моего риска.
До сих пор даже спустя многие годы этот снимок заставляет меня улыбаться при воспоминании о необычной встрече в прохладном утреннем лесу с необычной лесной красавицей и её лосятами.
Музыка утра
Раннее утро. На востоке полыхали яркие зарницы. Солнце медленно, по-хозяйски выползало за горизонтом и, казалось, будто не спешило начинать новый день. По узкой лесной тропинке, опираясь на велосипеды, двигались трое — Юрий Михайлович, его жена Катерина и я. Хорошо протоптанная вначале пути лесная тропа уводила нас в густые заросли, вдоль которых серой лентой тянулась наша тропинка и вела к заповеднику.
Первые всполохи солнца с трудом пробивались сквозь лесную чащу. Будто кинжалами яркие лучи, пронизывали густые заросли кустов, низкорослых деревьев, падали на листву, отчего на зелёных листьях капельки росы вспыхивали ослепительным блеском, словно осыпанные драгоценными бриллиантами, и, скатываясь вниз, рассыпались бриллиантовой пылью. Было похоже, что солнечные лучи, мокрая листва, капли росы в этой лесной глуши вели свою, неуловимую для обычного слуха, музыкальную партию, очаровательную, тонкую. Лес просыпался, наполняя всё вокруг таинственными звуками, неповторимой музыкой лесного утра.
Эти красивые места были мне незнакомы. Вскоре тропа привела нас к большой лесной поляне, дальше простирался луг, где в густой высокой траве знакомая тропа почти затерялась. Здесь Юрий Михайлович — егерь местного заповедника с женой, которая работала ветврачом, отправлялись домой. И до условного места за рекой мне придётся добираться самостоятельно. Мои друзья свернули навстречу солнцу, к востоку, а я двинулась по еле заметной тропе, на которую мне указал Юрий Михайлович.
Среди сочных луговых трав, как на красивом цветастом сарафане, были разбросаны полевые цветы. Я остановилась, чтобы сделать несколько приятных и красивых снимков. За утопающим в ромашках лугом журчала небольшая речка, не спеша и плавно неся свои воды. Утренний туман плотным белым покрывалом низко стлался вдоль речушки. По течению на высоком правом берегу тёмной полосой тянулся сосновый лес с перелесками белоствольных берёзок и рябины, на опушке которого должны встретить меня друзья из местного заповедника, где
