Ремейк первой любви - Ирина Мазаева

– Давай попробуем взобраться, а потом посмотрим, куда дальше, – сказал Пахом. – Где-то тут должна быть еще просека, там можно будет хотя бы рысью поехать.

И направил Атома в горку. Лена словно была в каком-то забытьи... Вокруг царила волшебная красота, они куда-то ехали верхом... Будто бы он похищал ее, как сказочную принцессу... Или нет, они спасались бегством от злой колдуньи...

И тут ее Полигон поскользнулся и упал на передние ноги. Лена от неожиданности ойкнула, чуть не вывалившись из седла. Пахом обернулся и увидел испуганную Лену и взволновавшегося коня, поднимавшегося с колен. После чего Полигон наотрез отказался подниматься дальше. Как Лена его ни посылала пятками по бокам – он не шел. А ведь до конца подъема осталась каких-то пара метров!

– Он боится, ему скользко, – оправдывалась Лена.

– Если бы скользко было тебе – я бы подал руку... – задумчиво сказал Пахом, – а вот Атом что-то не спешит помочь товарищу...

Лена покраснела и засмеялась:

– А ты попробуй, подай мне руку – вдруг это внушит уверенность Пилти?

Пахом тронул Атома и осторожно спустился мимо Лены, развернулся там, где дорожка была пошире, и снова поднялся, поравнявшись с ней. Атом тихонько переставлял ноги, скользил, но все-таки шел. Пахом остановил жеребца вплотную к Полигону, так что они с Леной коснулись коленками. Лена замерла. Он протянул ей руку:

– Ну?..

– Вот!

Обменявшись вроде бы ничего не значащими, но столь выразительными междометиями, они взялись за руки. Пахом тронул Атома шенкелями, и Лена тоже пришпорила Полигона. И у них получилось! Обе лошади дружно рванулись вверх и, скользя и спотыкаясь, одолели подъем.

– А я и не знала, что можно ездить верхом за руку... – удивилась Лена.

– Я тоже! – пожал плечами Пахом. – Попробуем еще?

Это был самый замечательный день в Лениной жизни!

Глава 7,

где все складывается очень удачно

–Ах, что случилось, что случилось! – Аня аж подпрыгивала от восторга.

Они с Леной, распрощавшись с остальными на остановке, решили пройти пару кварталов пешком. Лене и самой было чем поделиться, но уж такая у нее была подруга: пока сама обо всех событиях не расскажет, другого нипочем слушать не станет.

– Что случилось? – послушно спросила Лена.

И Аня пустилась в длинный рассказ: как они оседлали и поехали на площадь, где и случилось самое главное! Но прежде чем сказать об этом главном, она рассказала, как Хрустальная, испугавшись машины, все-таки скинула Гордейку, и они потом ловили лошадь, а Гордейка не хотела на нее садиться, но пришлось. А потом они стояли на площади, и народу совсем не было, потому что уже фактически началась зима и никто с детьми не гуляет там, где всегда ветрено. Но зато к ним подходили желающие записаться в секцию верховой езды...

Лена уже совсем потеряла нить разговора и почти не слушала, как Аня наконец-то дошла до самого главного:

– А я уже совсем-совсем замерзла, и тут вдруг ко мне подходит Женька... Он отдавал свою кобылу Наташе подержать и бегал за пирожками в кафе. Так вот, подходит он ко мне. Угощает пирожком, но это так, ерунда. И тут он вдруг знаешь, что делает? Он говорит: «Тебе же холодно!» – и начинает медленно-медленно завязывать тесемочки моего пуховика. Прикинь?

Лена уже слушала с интересом.

– Он стоял близко-близко, прямо передо мной, и так нежно их завязывал... – Аня даже приостановилась и закатила глаза в полном блаженстве. – Это было так мило! Он такой заботливый... Правда, потом он в своей обычной манере добавил: «Эх ты, ворона, нет ума – застегнуться хорошенько!» Но ведь это он так... У него такой имидж. А как ты думаешь, я ему нравлюсь? Может, он меня любит, но стесняется сказать?

– Не знаю... – протянула Лена.

Она и о себе-то, о своих отношениях с Пахомом ничего не знала – куда там в чужих разобраться!

– А ведь у меня с Пахомом тоже кое-что было!.. – в ответ сказала она.

И кратенько рассказала о случившемся.

– И ты молчала?! – Аня даже притопнула от возмущения. – У тебя в жизни такие события происходят, а ты скрываешь их от лучшей подруги!

– Ничего я не скрываю! – оправдывалась Лена. – Ты целый час так тараторила, что ни слова не вставить!

– Ерунда! – отмахнулась Аня. – Погоди, мне надо подумать... Слушай, может, в кафе зайдем? Я уже совсем околела. И на ногах от усталости еле стою. Мы и так с тобой уже почти полгорода пешком прошли.

И они зашли в ближайшее кафе, взяли кофе и уселись за столики.

– Значит, так... – начала Аня, – все прекрасно!

– Конечно, прекрасно! – Лене и самой хотелось петь и приплясывать.

– У нас все получается. Ну... по нашему плану.

– А какой у нас план?

– Начать встречаться парами. Он тебе гулять вместе предлагал?

– Нет, – вздохнула Лена.

– Мне Женька пока тоже. Но это – пока! Завтра, думаю, предложит. Слушай, а может, нам с Женькой завтра остаться на конюшне? Я тоже хочу так романтично по лесу прокатиться! Вы с утра уедете, а мы целый день будем вдвоем! В лесу...

– Размечталась! Ездили мы полтора часа. А потом три часа романтично денники отбивали.

– Да? – удивилась Аня. – Об этом я не подумала... Ну и что! Ну и отобьем. На площади ведь нам не поговорить: Диля, как только кобыла приближается, начинает скакать, как ненормальный.

– А ты езжай не на Диалоге, – пожала плечами Лена.

– Точно! Ага... Но слушай, там же все равно люди!

– Нет, ну можешь, конечно, на конюшне остаться. Но ты уверена, что Женька так же поступит? И ты рискнешь ему предложить: «Давай, Рачук, останемся на конюшне и романтично съездим в лес?»

– Нет, я не так скажу!

– А как?

Аня задумалась. Полчаса они подбирали фразу – как бы так сказать Женьке, что ему не нужно ехать на площадь, а следует непременно остаться на конюшне?

– Завтра, между прочим, три занятия подряд с утра! В 9, в 10 и в 11 часов, – напомнила Лена.

– Ай, – отмахнулась Аня. – Потом-то Катя уедет на площадь. Ладно, я все придумала! У меня есть план.

И не стала посвящать Лену в свой план. Таинственно заулыбалась, посмотрела на часы и скомандовала:

– Ать-два, по домам!

Дома Лена для интереса посмотрела Женьку Рачука в «вконтакте» – он там был! И он был Скорпион. Лена понимала, что ей завтра вставать в полседьмого, давно уже нужно спать, но продолжала лазить по Интернету. Она хотела все знать о Рачуке.

Естественно, информации о Скорпионах на самых разных сайтах было полно, но все, что она поняла из прочитанного, – «они могут ужалить» и «они ядовиты». И как это могло относиться к Женьке? Его постоянные подколки девчонок – то самое «ужаливание», которым пугали гороскопы?

На этих мыслях о яде Рачука Лена заснула, примостив руки и голову на клавиатуру, а родители потом тихонько перенесли ее на диван.

Самое интересное: стоило Ане заикнуться, что она не поедет на площадь катать, а останется на конюшне, как Женька сам вызвался составить ей компанию! Они вчера все карманные деньги потратили в кафе на кофе и сласти, столько времени убили, придумывая, как бы ему намекнуть, что не надо ехать на площадь, а он сам решил остаться!

Аня напустила на себя совершенно безразличный вид: хорошо, мол, оставайся, мне-то что? Зато Пахом откровенно хихикал, поглядывая то на Женьку, то на Аню. И Лена даже видела, как Женька украдкой показал ему кулак. Остальные, казалось, ничего не замечали.

Чудеса продолжались: Гордейка не явилась кормить, позвонила Кате и сказала, что вообще не придет! Поистине, на улице у подружек начался праздник.

Наконец все собрались и выехали. Впереди – Ирина Ивановна с Сергеем на паре, потом Наташа с Яной на Эгине и Кармелитке – верных Параболу и Загадку, как самых спокойных, оставили на занятия. Пахом, которому дали Атома, ехал вслед за кобылами, в некотором отдалении. В самом конце трусила Лена, жалевшая, что нельзя разорваться и поехать сразу на двух лошадях, ведь ей пришлось уступить Кармелитку!

Впрочем, мысли о кобыле занимали ее недолго. Ведь она снова созерцала широкий круп Атома и его длинный рыжий хвост. А верхом на жеребце – и самого Пахома. Лена была в смятении! Вчера, когда все приехали с площади, он напустил на себя такой спокойный, равнодушный вид, словно между ними ровным счетом ничего не было! Как обычно, распрощался на остановке. И сегодня с утра ничем не обнаруживал своей симпатии к ней.

Лена не знала, что и думать.

Она была сама не своя! С одной стороны – на седьмом небе от счастья, с другой – на грани отчаяния. То казалось, что он ее любит – вчера она в этом удостоверилась – и просто стесняется на людях обнаружить свою симпатию. И тут же вдруг она в ужасе понимала, что все вчерашнее было для него ничего не значащим эпизодом, что помогать седлать и подавать руку – обычная вежливость, а все остальное она просто себе придумала. А потом ей вновь казалось, что у них теперь есть отношения и что он непременно должен предложить ей увидеться вне конюшни. Ну или хотя бы как-то обратить на нее внимание!