Жестокий бог - Шэн Л. Дж.

Я не понимала одержимости красотой. Мы все стареем. У всех нас появляются морщины. Жизнь коротка. Съешь эту пиццу. Выпей это вино. Заткни этого подонка, который тебя мучает.

Мудрые слова, которые ты должна сказать себе, Ленни.

– Вон! Почему ты не ешь? – промурлыкала моя сестра, заискивая перед самим сатаной.

Я не рассказала ей о его визите в наш дом на днях. Она была полной противоположностью мне. Если смерть мамы сделала меня злым, непримиримым подростком, Поппи взяла за правило становиться самой милой, самой приятной Мэри Сью на свете – как будто быть идеальной и милой помешает людям уйти. От смерти.

Да, когда-то давно я была хорошей девочкой. Из-за этого у меня появился заклятый враг. Мне следовало кусать и пинать его, когда у меня был шанс, а не позволять ему задавать тон нашим больным отношениям.

– Вот, возьми мой салат «Цезарь». Я так наелась от того зеленого коктейля, что у меня было это доброе утро. – Поппи пододвинула к нему свой поднос.

Даже когда я перевернула страницу и попыталась сосредоточиться на книге, я могла сказать, что он смотрел на меня. Я его не понимала. Он пришел в мой дом – вломился в него – и пригрозил, чтобы я не делилась его секретом. Я подчинилась без сопротивления. Несмотря на то что я вела себя хладнокровно, я была оскорблена тем, что он наблюдал за мной совершенно голой. Я не разговаривала ни с одной душой в Школе Всех Святых. Ни о его тайне, ни о нашей истории, и вообще ни о чем.

Он вызвал меня на войну, которой я не хотела, но не собиралась избегать любой ценой.

Вон не ответил Поппи. А Найту хватило здравого смысла не задирать меня, раз уж он хотел залезть в трусики моей сестры. Нахмурившись, он ударил Вона локтем под ребра.

– Скажите спасибо, лорд МакКантсон. Поппи вела себя вежливо.

– Я не голоден, – сказал он со своей хорошо отработанной ледяной скукой.

Мой желудок скрутило в смертельные узлы. Я чувствовала холод его бледно-голубых глаз везде, где они останавливались на мне, и подавляла сильную дрожь, покалывающую мою кожу.

– Как так вышло? – Арабелла соблазнительно потянулась, не ощущая общего настроения.

– Я нахожу некоторые вещи до отвращения непривлекательными.

Краем глаза я заметила его взгляд, скользнувший по моим губам. Пальцами он пролез в дыру на колене в своих черных узких джинсах. Его колено было слегка загорелым, с золотистыми волосами – совсем не таким, как в детстве, когда его кожа казалась болезненной из-за бледно-голубого оттенка. Сейчас его тело выглядело гладким, мускулистым и несправедливо совершенным.

В этом и заключалась трагедия Вона Спенсера. Он был само совершенство.

Холодный шок от его красоты выбил из меня дух, подобно сверхновой звезде. С пухлыми рубиновыми губами, дикими голубыми глазами, обрамленными густыми мужественными бровями, и скулами прямо из комиксов.

Он был великолепен, а я – нет.

Он был популярным, а я – изгоем.

Он был всем, а я…

Жар поднялся по моей шее, но я не сводила глаз с той же строки той же страницы, которую начала до того, как он подошел к столу. Я подумала о том, что не так давно прочитала, как мир ломает всех, но в результате их сломанные места становятся сильнее. Эрнест Хемингуэй сказал это, и я надеялась, что это правда.

Я проигнорировала то, что футбольная команда хихикнула и пожала плечами, указывая на меня. Поппи уставилась на Вона, открыв рот, в ярости, но, как подобает леди, не стала устраивать сцены.

– Вон находит жизнь отвратительной. Не принимай это на свой счет. – Найт бросил жареную картошку по-французски в Спенсера, смеясь, чтобы поднять настроение.

Я чувствовала на себе взгляд Арабеллы – оценивающий, насмешливый, выжидающий. Она никогда не могла смотреть на меня без того, чтобы не покраснеть. Иногда она точно так же смотрела на Поппи. Я знала, как она привязана к Найту, Вону и Хантеру – тройке амиго. Арабелла смотрела на них, как на какой-то невозможный приз. То, что они уделили мне внимание, растревожило что-то глубоко у нее внутри.

– Да. В тебе нет ничего отталкивающего. Я бы трахнул тебя, и не только анально. С удовольствием смотрел бы на твое лицо, когда погружаюсь в тебя. – Хантер схватил мою банку диетической колы и одним глотком опустошил ее.

Если Найта считали золотым мальчиком, а Вона – плохишом, то Хантер был смесью их обоих, с волосами цвета пшеницы и хитрой улыбкой, которой даже его мать не могла доверять.

– Я бы смотрел в твои глаза, поедая тебя, как Del Taco[13] в дороге. Противно, но оно того стоит, – воскликнул один из спортсменов, подмигнув мне.

– Я буду насаживать тебя, глядя в глаза, и цитировать Аттикуса[14], пока трахаю твою матку. Но это будет стоить тебе кримпая[15], – бросил третий в мою сторону, многозначительно обмакивая указательный и средний пальцы в кекс на своем подносе.

Вон откинулся на спинку стула с довольной ухмылкой на лице.

Я зевнула и перевернула очередную страницу, не понимая ни одной строчки. Вон давил на меня. Я выполняла свою часть сделки между нами и держала рот на замке, но он намеренно раздражал меня.

Все это не имело смысла. Вон не был сумасшедшим. Он был жесток, когда с ним связывались, но если ты держался на расстоянии, ты находился в безопасности.

Почему я не была в безопасности?

– Спасибо за захватывающие мысленные образы, придурки. – Вон встал, оглядываясь по сторонам. – Где Элис Хэмлин? Мне бы сейчас не помешал минет.

Господи.

– Она со своим новым парнем. – Арабелла тряхнула волосами, излишне усердно посасывая соломинку своего зеленого коктейля.

– Хорошо. Он может наблюдать, – отрезал Вон, поворачиваясь и направляясь прямиком к дверям.

Я почти с облегчением вздохнула – почти – когда он остановился и обернулся, как будто что-то забыл.

– Ленора.

Мое имя казалось хлыстом, скручивающимся у него на языке. Поппи поморщилась. У меня не было выбора, кроме как посмотреть вверх. Я слегка улыбнулась своими черными губами, просто чтобы убедиться, что он знает, что я не впечатлена.

– Ты девственница, не так ли? – Он склонил голову набок, еще одна из его покровительственных ухмылок метнулась в мою сторону.

– Да, если только Люцифер не был в отчаянии… – фыркнула Арабелла, притворяясь, что рассматривает свои ярко-розовые ногти.

Еще больше смеха прокатилось по кафетерию.

– Хватит, – прошипел Найт, толкая свой поднос, пока он не ударился о пресс самодовольного спортсмена.

Его быстрая смена настроения заставила меня подумать, что Вон задел его чувства. Как будто Найт Коул вообще знал, что такое девственность. Он, вероятно, думал, что девственница – это жительница штата Вирджиния[16].

– Все в порядке, Найт. Я ценю, что ты пришел мне на помощь, но мне не нужна защита от беззубых, безмозглых собак, которые лают, но ни фига не кусаются, – безмятежно сказала я, засовывая закладку между страницами своей книги.

– Ого… – Парни за столом сжали кулаки и завыли.

Я повернулась к Хантеру и спортсменам и окинула скучающим взглядом их спортивные тела.

– Кроме того, я ценю гостеприимство, но я довольно непреклонна в том, что спать нужно с мужчинами, а не с незрелыми придурками, которые годятся только для выпивки, вечеринок и сжигания с трудом заработанных денег своих родителей, отчаянно пытающихся забыть, что средняя школа – это вершина их жизни. Что кое о чем говорит, потому что в твоем возрасте не дрочить целый день считается неимоверным достижением.

За столом воцарилась тишина. Все взгляды пытались проникнуть сквозь мою маску безразличия, за которую я цеплялась окровавленными ногтями.

Неужели они ожидали, что я заплачу? Съежусь от страха? Убегу?

Чтобы спросить их, почему они это сделали?