Гребень Дяди Нэнси - Саша Фишер

— Конечно! — Эдна мстительно улыбнулась. — Сейчас открыт «Грог Господина Ро», там есть арена для родео и очень большой выбор существ.

— Годится, веди меня туда… как там тебя зовут, я забыл?

— Лоа Эдна, белый господин.

Вообще-то Эдна знала как минимум штук шесть родео и коррид на Рю-де-Бурбон. Но у ее клиента был такой белый костюм, что ей просто не терпелось увидеть, как он будет пытаться удерживаться верхом на склизком черве или илистом ползуне. «Грог Господина Ро» был самым грязным заведением на всей улице в самом прямом смысле этого слова.

— Мы пришли, белый господин, — Эдна остановилась возле скособоченного двухэтажного домика шириной в два окна. Название заведения было кривыми буквами намалевано на корявой доске грязно-желтой краской. Низ доски мерцал гнилостным светом. На тряпке перед дверью подсыхали комья грязи. — Готовы войти?

— Мммм…. — Прохор склонил голову набок, разглядывая уродливое заведение. Часть кирпичей выкрошились, окна второго этажа забиты досками. — А это не слишком маленький домик для родео?

— Не обманывайтесь, белый господин, — Эдна улыбнулась. Ее платье засветилось всполохами желтого и оранжевого. — У домика большой подвал, где все и происходит. Заходим? Или вы передумали?

— Я чую в твоем голосе какой-то подвох, девочка из Сызрани, — Прохор сделал решительный шаг вперед и толкнул криво висящую дверь тростью. — Мне нравятся строптивые сучки.

— Из Нижнего Новгорода… — прошептала Эдна, но Прохор ее не услышал — он уже быстро спускался по неровным ступенькам в густой маслянистый полумрак «Грога Господина Ро». И ей ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Огромный, неправильной формы подвал, в некоторых местах больше похожий на пещеру, чем на строение, освещали чадящие масляные факела. Рядом с каждой из трех арен для родео стояло по две трибуны — из простых деревянных лавок и ничем не защищенные (для бедных) и из удобных кресел за прозрачным экраном, похожим на мыльный пузырь (для богатых). По первой арене бродили животные сухопутные. Похожие на страусов, быков, лошадей, носорогов и насекомых. Иногда очертания их тел менялись, они превращались из одного в другое, отращивали лишние хвосты и конечности. Вторая арена была заполнена жидкой грязью. На ней извивались и блестели склизкими боками червеподобные, ящерицеподобные и жабоподобные твари. Третья арена была покрыта коричневой пылью и пустовала. К Прохору подскочил чернокожий тощий мальчишка, окинул его оценивающим взглядом с ног до головы и заискивающе заглянул в глаза.

— Маса желает смотреть и делать ставки? Бобби проводит, Бобби покажет, Бобби принесет напитки…

— Ха, видела, как надо пресмыкаться, девочка из Сызрани? — Прохор захохотал и потрепал мальчика по курчавым волосам. — Нет, Бобби. Маса не желает напитки, сами пейте ваш шмурдяк. Маса желает покататься на животных.

— О, Бобби проводит! Бобби проводит!

Малыш засеменил босыми ногами по утоптанному земляному полу подземелья. Белоснежный Прохор смотрелся в «Гроге Господина Ро» таким же неуместным, как холеная киса с губами уточкой в сельском свинарнике. Немногочисленные в этот час посетители все как один повернули в его сторону головы и раскрыли рты. «Дура, — подумала Эдна. — Ему нравится звездить, и я привела его в место, где он сияет».

Распорядителем арены сухопутных тварей был жирный смуглый гигант, одетый в кожаные штаны и парусиновый фартук, заляпанный бурыми пятнами. Он был выше Прохора на полторы головы и шире раза в четыре. Но Прохор все равно ухитрялся смотреть на него сверху вниз. Мальчишка забрался на скамейку и что-то прошептал громиле. Тот расплылся в щербатой улыбке.

— Маса наездник? Маса не боится испачкаться?

— И тебе привет, жирная туша. Нет, маса не боится. Сколько стоит покататься на… — Прохор недоуменно посмотрел на арену, пытаясь определить видовую принадлежность хоть кого-то из бродящих там животных. — Как называются эти твари?

— Маса не знает, что там всего одна тварь?

— Маса не тупой, маса приезжий. Короче, вот тебе деньги, давай-ка смени тон, жирдяй, — Прохор вынул руку из кармана, и под ноги гиганту посыпался дождь блестящих монеток.

Глаза громилы засветились, он рухнул на колени и принялся торопливо собирать деньги, отпихивая от добычи тощего парнишку, который тоже все еще топтался здесь.

— Слушай, девочка из Сызрани, как ты думаешь, я дал достаточно, чтобы покататься прямо на нем, — Прохор заржал, запрокинув голову.

— Здесь не платят за родео, белый господин, — тихо сказала Эдна. — Платят за еду, напитки и место в вип-ложе. И ставки делают деньгами.

— А на кого делают ставки?

— На вас, белый господин. Если вы решите покататься, конечно…

— Понял! Я тренируюсь, пытаясь удержаться на спине этой кракозабры, а зрители смотрят и развлекаются, так? А экспу я с этого получу?

— Да, белый господин.

— Отлично, мне все нравится, — Прохор пнул носком лакового ботинка ползающего перед ним на четвереньках громилу. — Эй ты, жирдяй! Настало твое шоутайм, делай все, что там нужно, желаю повеселить публику.

Распорядитель поднялся на ноги и приосанился. Одернул фартук и еще раз осмотрел Прохора с ног до головы, но уже без всякой тени пренебрежения.

— Да, маса. Сейчас сделаем, маса.

Существа на первой арене пришли в активное движение, затоптались, заголосили на разные лады. Затем ударил гонг, и все заволокло мерцающее марево, словно поднялось облако светящегося песка. Когда мистическая пыль осела, в грязном кругу осталось только одно существо. Птица, похожая на страуса, только значительно больше. Массивную голову венчал трогательный хохолок из трех цветных перышек, но вот здоровенный клюв сводил умиление на нет. Птица издала каркающий звук и кровожадно посмотрела на зрителей «нищего сектора», как бы выбирая, кого она сожрет первым — парня в толстовке с капюшоном, полноватого дядьку в очках или длинную нескладную девицу. Разговоры на трибунах стихли, повисло молчание. Ступени помоста, на который стал взбираться толстый распорядитель, жалобно заскрипели.

— Маса Прохор собирается оседлать громорокаса. Ставки принимаются по стандартным правилам до второго удара гонга. Маса Прохор, прошу на арену.

Прохор споткнулся, побледнел и крепче сжал трость. Кучерявый чернокожий мальчик с поклоном протянул ему руку, но Прохор проигнорировал. Гордо вскинув подбородок и тряхнув стогом белоснежных дред он подошел к краю арены. Птица повернула голову, придирчиво оглядывая нового персонажа. Сначала одним глазом, потом другим. Потом раскрыла клюв и снова каркнула. Огромные когти оставили длинные борозды на мешанине соломы, навоза, комьев земли и прочей грязи, которые заменяли этой арене покрытие.

Немногочисленные зрители трибуны для богатых, той, что за «мыльным пузырем» оживились и полезли по карманам. По всей видимости, принялись делать ставки на то, как быстро грозная здоровенная птица сбросит одетого во все белое франта в мусорную кучу аренного покрытия. Эдна посмотрела на Прохора. Тот уже справился с