Вернуть всё - Татьяна Герцик

      Он ушел, а Наталья вдруг поняла, что ей ужасно хочется плакать. Но она назло себе широко улыбнулась. Вот причислили ее к разряду неприкасаемых. Недостойна она даже след целовать этого, как он сказал? Александра Вересова?

      Усмехнувшись, начала записывать в тетрадь наметки для практики: что сделать в первую очередь, что во вторую. В принципе вполне можно было оставить все как есть, но уж больно это скучно.

      Из здания вышли перемазанные в побелке коллеги. Елизавета Александровна с крупной кляксой белил на носу предложила:

      – Может быть, вы к нам зайдете пообедать? Думаю, есть у вас нечего…

      Подошедший Павел лукаво заметил:

      – Не думаю. Ко мне еще вчера ходоки с продуктами потянулись. Поскольку было уже поздновато, я их у себя оставил. Продукты, естественно, а не ходоков. Так что сейчас и отдам. Пошли, Наташа!

      Они вместе отправились по утоптанной тропке к пентхаусу. Вслед им уставилась не одна пара любопытных глаз.

      – Не боишься, что сплетни пойдут? У нас здесь любят языками чесать.

      Наталья пожала плечами.

      – Как во всех деревнях. Новых лиц мало, событий еще того меньше, поэтому и сплетни. Чтоб жить веселее было.

      – Для этого телевизор есть.

      – Но жизнь соседская гораздо интереснее. Подумаешь, бомбы на чьи-то головы сыплются, когда Колька у собственного дома с Нюркой целовался!

      Павел хохотнул.

      – Да, это значимее, ты права.

      Они дошли до дома, и Павел пригласил:

      – Заходи ко мне, я тебе твои передачи отдам. А то мне и свое девать некуда.

      – А что, тебе до сих пор продукты носят?

      – А куда ж они денутся? Носят, конечно. Народ тут хлебосольный и трудолюбивый. Да и какая разница, кому отдавать излишки? Поросю или учителю? На всех хватает.

      Несколько шокированная Наталья запротестовала:

      – Ну, что уж ты так…

      – Это не я, это мне баба Катя в свое время сказала. Для того, чтоб я не стеснялся. Так что и ты не стесняйся. Не тебе, так и без того перекормленному поросю.

      В квартире Павла везде были раскиданы отвертки, детали компьютера, на окне стояло несколько мониторов, на столе – системные блоки.

      – Зачем тебе столько?

      – А это я по мере сил еду отрабатываю. То чинить приносят, то на апгрейд. Та же баба Катя уж очень компьютерными игрушками увлеклась, дед Вася меня костерит, где только не увидит. Она каждую свободную минутку за компом сидит.

      – А он что же?

      – Считает, что это дурь одна.

      – Ну, в какой-то степени он прав. Если без ума в игрушки играть, то и свихнуться недолго.

      – Вот и он так же говорит, только другими словами.

      Павел выгреб из холодильника гору банок, склянок, пакетиков разного рода, запихал все в один большой черный пакет и отдал соседке.

      – Вот, пользуйся!

      Наталья оторопело взяла у него из рук доверху набитый пакет.

      – Мне столько не съесть!

      – А вот в этом я тебе не помощник. Можешь порося завести. С ним легче.

      – А ты почему не завел?

      – Почему не завел? Завел! Только он не у меня стоит, а у Веры, она в четвертой квартире живет. Она наш фельдшер. У нее три своих поросенка, вот она и моего приютила. Я все свои остатки ей отдаю.

      Наталья предложила:

      – Может, мне и свои ей отдавать?

      – А ты вечерком к ней загляни. И познакомишься заодно. Мы здесь все друг друга знаем. В гости забегаем по-деревенски, без затей.

      В семь вечера она решилась зайти к соседке, спросить, есть ли в Ивановка детский сад и как туда устроить ребенка. Та встретила ее радушно.

      – Заходи, давай, не стесняйся! Ничего, что я тебе тыкаю?

      – Все нормально. Мы же ровесницы.

      – Меня Вера зовут. Я в местной амбулатории работаю. Ты, наверно, это знаешь. А ты биолог?

      – Да.

      – Это хорошо. Наверное, медсестра?

      – Да. Я вообще лейтенант медицинской службы. У нас в универе военная кафедра была.

      – Здорово! В общем, ежели что, я к тебе за помощью обращаться буду.

      – Ну, помощи от меня немного. Я же не профессионал. Сама знаешь, как на военных кафедрах учат. По принципу «лишь бы не было войны».

      Вера захихикала. Она была плотной женщиной с сильными руками, привыкшая к тяжестям.

      – Павел мне сказал, что тебе наши соседки еды натащили прорву, куда девать, не знаешь.

      – Ну да. Столько мне не съесть.

      – Что останется, приноси. Наши поросята всему бывают рады.

      В комнату заглянули сразу три симпатичные мордашки.

      – Это все твои?

      – Ну да. Пока трое, но, думаю, будут еще. У меня муж уж больно детей любит. Он трактористом работает в хозяйстве, а в уборку на комбайн пересаживается. Получает, слава богу, прилично. Ну и я еще немного добавляю в семейную копилку.

      – А как вы умещаетесь в двухкомнатной квартире?

      – А квартира номер пять тоже наша. Мы в одной стене проделали проход, и теперь у нас четыре комнаты. Но мы на свой дом копим. Чужое это не свое.

      Наталья с ней согласилась.

      – Ты в огороде что-то садить собираешься?

      – Если только редьку. Для всего остального поздно.

      – Да. – Вера огорчилась. – Знать бы, что Дмитрий Сергеевич так быстро учителя найдет, мы бы по мелочи там что-нибудь посадили. Морковь, свеклу.

      – Если посмотреть, сколько мне всего принесли, то ничего и не надо. Хотя жить за счет подаяний неприятно, конечно.

      Вера замахала руками.

      – Ну, какие это подаяния, ты что? Люди просто тревожатся, как бы ты обратно не сбежала, только и всего. Можешь рассматривать это как взятку. Вдруг уедешь, программу урежут, и многие не смогут поступить туда, куда хотят. Знаешь, сколько у нас выпускников в медакадемию мечтает поступить?

      Наталья рассмеялась.

      – Хорошо, буду рассматривать эти приношения как взаимовыручку.

      – Это правильно.

      В дверь постучали. Вера подхватилась и отправилась открывать. Раздался мужской баритон, и в комнату, нагнув голову, чтоб не удариться о притолоку, вошел высоченный мужчина. Приглядевшись, Наталья поняла, что не мужчина, а парень. Красавец, голубоглазый блондин, ему бы только в кино сниматься, русских богатырей играть. Вдруг возникло ирреальное ощущение, что она знает его давным-давно. Она тряхнула головой, избавляясь от наваждения.

      Он внимательно посмотрел на нее. Под этим взглядом ей захотелось выпрямиться и поправить волосы. Она удивилась. Что с ней такое? Он же не ее начальник! С чего ей захотелось выглядеть как можно лучше? Она давно отвыкла охорашиваться перед мужчинами.

      – Вы, наверное, Наталья Викторовна? – его красивый голос обволакивал, как облако. – Мне о вас Жанна сказала.

      Он произнес имя Жанна с таким уважением, что у Натальи неприятно защемило сердце. Она в изумлении подумала: неужели я ревную? Но с чего? Этот богатырь мне совершенно чужой!

      Спохватившаяся Вера принялась их поспешно знакомить:

      – Ой, извини, Наташа, у нас Сашку все знают.

      Зашедший в комнату жилистый мужчина сердито поправил:

      – Какой он тебе Сашка! Он давным-давно Александр Иванович!

      Вера отмахнулась от нравоучений мужа.

      – Хорошо, хорошо! В общем, это наш главный агроном. И не думай, что он стал главным, потому что у него папа управляющий, у него у самого голова на плечах есть!

       Наталью осенило: да это же тот самый Александр, о котором Матвей Константинович говорил, что он ей подходит. Да, по росту-то он ей в самый раз. Да и по всем остальным параметрам тоже, но вот только она-то ему не подходит. По меркам селян, разведенная женщина сродни падшей гулене.

      Мужчины враз посмотрели на Веру: ее слова отдавали каким-то неприятным подтекстом.

      – Хватит и Александра. Иванович это лишнее. – Он повернулся к хозяину, решив, что ритуал знакомства окончен. – Давай выйдем, Петр, мне с тобой потолковать надо.

      Мужчины вышли, и женщины остались одни.

      – Ой, я и забыла тебе сказать, что моего-то Петькой зовут. А на Сашку ты внимания не обращай. Он парень простой, но с принципами. Староверы они все такие. Мой тоже старовер.

      – А ты?