Соловецкие святые и подвижники благочестия:жизнеописания, некоторые поучения, чудесные и знаменательные случаи - Павел Пономарев

22 октября 1795 года ему в полночь второе последовало сонное видение, во время которого он узрел пришедшего к нему из алтаря благообразного старца невеликого роста, положившего на его пояс ремень и сказавшего: «Ты пойдешь к архимандриту». Исаак смиренно представлял свою невозможность всходить на высокие лестницы, но явившийся преподобный Зосима отрицал эту невозможность. Исаак пробудился от радости, но с того времени у него в течение семи дней носом двукратно в сутки шла кровь. И вот 22 октября, в день празднества в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы, пришел он к утреннему пению уже с помощью двух костылей и через несколько часов совершенно оправился от болезни и стал твердо ходить своими ногами и исправно действовать руками. В благодарной признательности к Соловецким чудотворцам Зосиме и Савватию исцеленный Исаак Губкин посвятил себя монашескому житию в Соловецкой обители до скончания своих дней. Имя же ему, нареченное по принятию иноческого образа, — Иероним. (2, с. 156)

Об исцелении глухонемого отрока, имевшего корчу рук и ног

29 мая 1822 года прибыл в Соловецкую обитель мещанин Сумского посада Иосиф Михайлович Одинцов и привез с собой отрока, которому, судя по виду, можно [было] полагать восемнадцать лет от рождения. Левая рука его была скорчена к плечу, обе ноги согнуты кругообразно, и он не иначе мог двигаться, как только ползая, опираясь на свою правую руку. Помимо этого, слух его был закрыт, язык связан и уста источали слюну. Подъезжая к монастырю, отрок с веселым лицом всем, бывшим с ним на судне, показал свою левую руку совершенно оздоровевшую, кроме большого на ней пальца, который все еще не разгибался. Когда же его принесли в монастырь, то различными знаками, сопровождаемыми плачем, он изъявлял желание, чтобы его несли в церковь преподобных отцов Зосимы и Савва— тия. Желание это было по благословению настоятеля архимандрита исполнено: его приложили к раке святого Зосимы, и тотчас течение слюны прекратилось. Затем он выпил масла из лампады, употребляемой при раках преподобных, а также святой воды и вкусил часть просфоры. Некоторое время он пребывал в изумлении, после чего троекратно выговорил: «Слава Тебе, Боже!» Приложился к раке святого Савватия и опять вразумительно возопил: «Слава Тебе, Боже!» — что и повторял непрестанно. Затем говорил, что слышит и ушами. Ноги же его стали способны только разгибаться, а ходить он пока ещё не мог. Для успокоения он был препровожден в келью, где с удивлением в молчании смотрел на бывших там и вскоре уснул.

На другой день, то есть 30 числа, когда после утреннего моления архимандрит со— борно отслужил благодарственный молебен преподобным Савватию и Зосиме об исцелении страждущего, отрок был вопрошен о месте своего рождения, о сословии, к коему принадлежал, о своем имени и сколько времени был глух, нем, скорчен; также и о том, откуда взял он имеющиеся у него бумажные картинки с изображением Соловецких преподобных. Отрок отвечал, что места своего рождения и времени начала своих недугов не знает, а как бы мечтательно представляется ему, что из какого‑то селения он был везом крестьянами неизвестно куда и оставлен ими на дороге, не доезжая до Сумского, дотоле ему неизвестного, посада, где неоднократно являлись ему преподобные Зосима и Савватий, которые и говорили ему, чтобы ехал он к ним в Соловецкий монастырь, где обещается ему исцеление, чего и желал он нетерпеливо.

Поведал он и о том, что при принятии им масла из лампады, а также святой воды и просфоры он чувствовал, что язык его начал выправляться, а из ушей выскочили со звуком как бы пробки, отчего он и пришел в изумление. А то, что в своей келье он с удивлением смотрел на других, то это происходило от неведения, где и с кем находится.

С того времени отрок находился в Соловецком монастыре, наслаждаясь добрым здоровьем, хотя и чувствует усталость от ходьбы скорее обыкновенного. Что же касается до места его рождения, то по некоторым разысканиям открылось, что он рожден в Новгородской губернии, в Тихвинском уезде, Тервниской экономической волости, в деревне Хабурдосы, от крестьянина Парфения Иванова, а имя его в христианском крещении — Александр. Похищен же он был из родительского дома неизвестно кем в шестилетнем возрасте. (12, с. 158 — 160)

Об исцелении отставного солдата Никифора Даниловича Кокова от немоты

Никифор Коков, уроженец Олонецкой губернии Пудогской округи Салможерской волости деревни Рубцовой, из государственных крестьян, в свое время поступил на военную… службу, в продолжение которой бывал в разных походах. В 1807 году в сражении против французов был ранен неприятелем пулей в правый бок. Во время лечения его медиками, хотя наружность раны и была излечена, но от приключившейся затем горячки лишился он употребления ума и языка, а потому за неспособностью уже к продолжению службы отправлен на прежнее жилище и отдан на попечение родственникам. Немота эта, равно как и помешательство в уме, продолжались с ним около трех лет, то есть до того времени, когда он, по совету родственников и частью по своему собственному желанию, был привезен в Соловецкий монастырь для поклонения святым мощам угодников Божиих Савватия и Зосимы.

Здесь страждущий Никифор с теплейшей верой и умиленным сердцем неоднократно притекал к этим скорым на помощь цельбоносным врачам, возлагая на них свое упование. Однажды, по своему обыкновению, пришедши в храм преподобных, просил он священника отслужить им молебен, в продолжение которого почувствовал некоторое сотрясение в своем теле и, не зависящие от его воли, движение. И через несколько минут, к удивлению всех предстоявших тут, немой Коков вполне ясно произнес: «Надобно мне положить в кружку преподобных отцов Зосимы и Савватия денег рубль». И, вынув из‑за пазухи мешочек с медными деньгами, от радости не был в состоянии отсчитать означенного рубля, отдал для этого мешок тот предстоявшим тут же с ним родственникам и в то же время получил совершенное исцеление. (12, с. 157 — 158)

Чудо преподобных Савватия и Зосимы об Анисимовой жене

Рассказал нам об этом священник той же обители Соловецкой Геласий:

«Жил на Шуе–реке человек некий по имени Анисим с женой своей Марией. Был он благочестивым, имел диаконский сан и служил в церкви, отличаясь добродетельной жизнью. Хотя и жил с женой в миру, но всякий день молитвенное правило строго соблюдал, прибавляя к нему и канон преподобному Зосиме, так как великую веру имел он в своей душе к святому, будучи наслышан о чудесах, бывающих у гроба преподобного отца, а часто и сам был очевидцем их.

И случилось однажды жене того Анисима впасть в недуг, и стал ее мучить бес. И долго страдала она от него попущением Божиим, что часто бывает людям в наказание за грехи их и ради душевного спасения. Так случилось и на этот раз. И пришло тому Анисиму на ум отправиться на богомолье в монастырь на Соловки, к всемилостивому Спасу и Пречистой Богородице и ко гробам преподобных отцов наших Савватия и Зосимы, чтобы помолиться там вместе с женой своей. Так и поступил он вскоре. Уложил он свою больную жену в карбас, и отправились они в морское путешествие. Больная же уснула, а, проснувшись, стала говорить своему мужу: «А я уже была в монастыре!» Он же возражал ей, говоря: «Перестань, что ты беснуешься?» Она же продолжала настаивать на своем и стала рассказывать о том, какая церковь в монастыре, какова другая там церковь и трапезная. Вскоре же достигли они монастыря.

Анисим, по благословению священников и старцев, привел свою больную жену в монастырь. И стали они молиться в церквах Спаса и Пречистой Богородицы и, отслужив молебен, вошли в гробницу преподобного Зосимы. И оставил Анисим свою жену одну помолиться у гроба, а сам пошел в гробницу преподобного Савватия, отстоящую примерно на сорок шагов оттуда, чтобы и там помолиться о больной. И когда он молился, жена его вдруг закричала криком великим. Анисим же поспешил назад и нашел ее лежащей на земле, безгласной. Он же поднял ^е и отвел в храм Успения Пресвятой Богородицы. Священник же, вышеупомянутый Геласий, освятив воду, покропил ею больную и осенил Крестом Господним. Она же тотчас освободилась от своего недуга, стала здоровой, и рассудок вернулся к ней, так что и следа не ощущала она в себе от прежней болезни своей.

И стала она затем рассказывать о всем случившимся: «Пришли мы в гробницу, и муж оставил меня одну, и вот стала я молиться у гроба. И тут оказался передо мной эфиоп черный. Страшный образом своим, в руке же держал он большую палку. И ударил меня той палкой по голове. Я же от страха перед видением тем и от удара того закричала что было силы, и упала на землю, и не знаю сколько времени так лежала. И вдруг вижу — вышел из гроба старец с седой бородой. И стал он отирать мантией своей лицо и мою голову и сказал мне: «Будь здорова, исцелись от недуга своего!» Тут же явился мне и преподобный Савватий и сказал: «Почему же и меня не призываешь на помощь?