Соловецкие святые и подвижники благочестия:жизнеописания, некоторые поучения, чудесные и знаменательные случаи - Павел Пономарев

В те же годы, приняв на себя бразды всероссийского духовного управления, святитель Филипп «как бы не отлучался духом от своей возлюбленной пустыни» (1, с. 56). Он постоянно помнил о соловецкой братии и с радостью принимал приезжавших из монастыря. На дворе митрополии он выстроил храм в честь Соловецких Чудотворцев. Им были отданы распоряжения об окончании различных работ, которые не были завершены в его бытность на Соловках.

И не напрасно душа святого Филиппа порой тосковала по мирной Соловецкой обители: над главой митрополита собиралась грозная туча.

В январе 1568 года царь вернулся в Московский Кремль после кратковременного пребывания в Александровской слободе, в этом своем укрепленном загородном дворце среди опричников. Дело было связано с переводом туда Опричного Двора и переездом туда царской семьи. Тогда же, в январе, Иоанн IV собрал Думный Собор, на котором он объявил боярам и духовенству «свою царскую мысль, чтобы ему свое Царство разделити и свой царский двор учинити в Александровской слободе. И на се бы его благословили» (12, с. 171). Целью царских действий было также продолжение расследования «государственного заговора» в Земщине и желание покончить со всеми, кто, как представлялось царю, сочувствовал этому «заговору». Подозреваемых либо казнили, либо грабили до последней нитки. По мысли царя, напуганные расправами знать и духовенство должны были бы «на всяко дело без рассуждения благословляти [царя] и волю его творити и не разгневати» (12, с. 172).

Действительно, не только бояре, но и епископы, договорившиеся перед Собором крепко стоять против опрично–земского двоевластия на Руси, убоялись «царева страха» и доброго «своего начинания отпадоша» (12, с. 172). Святитель Филипп не устрашился и без помощников вступить в подвиг. Он, единственный из участников Собора, кто последовательно отрицал существование «заговора». Сначала наедине, потом в собраниях он стал обличать царя. «Государь царь! — мужественно говорил святитель — различай лукавого от правдивого; принимай добрых советников, а не ласкателей. Грешно не возбранять согрешающим, но зачем разделять единство державы! Ты поставлен от Бога судить людей Божиих в правду, а не представлять из себя мучителя. Обличи тех, кто неправо говорит пред тобою…» (1, с. 58 — 59). Святитель боролся против возведения опричных властей на вершину государственного управления, потому что способ проведения этой «реформы» опирался на ложные обвинения (мнимый заговор).

После таких слов митрополита царь бывал мрачен и задумчив. Малюта Скуратов и Василий Грязной умели пользоваться таким настроением государя и всё более разжигали его гнев на праведные слова святителя. Система управления государством, основанная на обмане, к которой подталкивали Иоанна IV ласкатели–опричники, для своего поддержания требовала дальнейших преступлений, множивших страдания по всей стране. Это хорошо понимал мужественный печальник о Божием народе — святитель Филипп. Наконец он во всеуслышание призывает царя: «Не посрами веру делами ненавистными!» (12, с. 172). Видя, что Собор в страхе безмолвствует, святитель обратился духовной мощью своего первосвятительского гласа и к тогдашним епископам: «Что устрашаете— ся правду глаголати? Ваше бо молчание цареву душу влагает в грех, а ваши души — на горькую погибель, а Православную веру — на скорбь и смущение!» (12, с. 172). Они же стояли со смиренным видом, но были молчаливыми делателями предательства и пособниками зла в угоду заблуждающемуся царю.

Когда же царь окончательно разгневался на святого, тогда некоторые также стали досадовать, обвиняя мужественного святителя, якобы в пренебрежении им государственными интересами: «Добро было во всем царя слушати, и на всяко дело без рассуждения благословляти…» (12, с. 172). Так повествуют летописцы тех времен.

Скорбных же святитель Филипп с твердостью утешал и ободрял: «Се секира лежит при корени, но не страшитесь, помня, что не земные блага, а небесные обещает нам Бог. А я радуюсь, что могу пострадать за вас. Вы — мой ответ пред Богом, вы — венец мой от Господа» (1, с. 59).

После событий этого зимнего Собора, святитель Филипп уже не имел возможности лично общаться с царем. Государь Иоанн Васильевич Грозный был как бы пленен «идеологами» новых форм государственного управления. По матушке–Руси прокатились волны репрессий тех, кто чем‑либо выказал недовольство системой опичнины. Совершая богослужения, мужественный старец— митрополит утешал паству: «Гоподь не оста–вит нас искуситься выше силы нашей и не попустит до конца пребыть в прелести сей!» (12, с. 172). Пророческие слова святителя исполнились. Совсем вскоре царстующая династия Рюриковичей, к которой принадлежал Иоанн IV Грозный пресеклась совсем.

В одно из воскресений марта 1569 года, когда митрополит–исповедник стоял на своем святительском месте в Успенском соборе Московского Кремля, царь Иоанн с опричниками, в черных рясах поверх кафтанов и в высоких черные шапках, вошли на богослужение. Царь трижды наклонял голову, желая получить благословение от архипастыря, но святитель Филипп не отводил глаза от святого образа, пред которым молился. Свита заговорила вслух: «Владыко святый! Царь Иван Васильевич всея России требует твоего благословения» (1, с. 60).

Святитель Филипп обратился к царю с обличительной речью:

«— Сколько страждут православные! У татар и язычников есть закон и правда, а у нас нет их; всюду находим милосердие, а в России и к невинным нет жалости…

Царь Иоанн шептал угрозы, стучал жезлом о плиты помоста, и, грозя рукою, произнес:

— Филипп, как смеешь ты противиться нашей державе! Посмотрим, велика ли твоя крепость» (1, с. 60).

Теперь участь митрополита была решена, но царь не спешил наложить на него руки. Была открыта дорога клеветникам. Сам же царь избегал встречи с митрополитом. Святитель Филипп переехал из Кремля на Никольскую улицу, в Никольский монастырь. Летом произошло событие, которое дало Грозному повод начать следствие.

Святитель Филипп служил в Новодевичьем монастыре и совершал крестный ход в присутствии царя. Когда крестный ход достиг Святых Врат и митрополит перед чтением Евангелия повернулся к народу, чтобы преподать: «Мир всем», он вдруг увидел одного из опричников, стоящего в головном уборе. Святитель указал царю на кощунствующего, но пока царь обернулся, тот уже успел обнажить голову. Тогда царь Иоанн назвал митрополита обманщиком и мя–тежником. Митрополичьих бояр взяли под стражу и пытали. Их пытки не дали результатов, и обвинить святителя было не в чем. Тогда в Соловки был послан недоброжелатель митрополита, епископ Пафнутий с архимандритом Феодосием, князем Василием Темкиным, дьяком Пивовым и военным конвоем. Посланные расточали сначала деньги, а потом прибегли к угрозам, желая склонить соловецких иноков на какое‑либо лжесвидетельство. Тогда епископ Пафнутий прельстил игумена Паисия, и тот, в свою очередь, прельстив нескольких монахов, направился вместе с посланцами в Москву, желая возвести клевету на святого.

Иоанн Грозный повелел боярам и епископам собраться в Успенском соборе для открытого суда над митрополитом. После чтения доносов святитель Филипп, не считая нужным оправдываться, обратился к Грозному с такими словами: «Царь! ты напрасно думаешь, что я боюсь тебя или смерти. От юности находясь в пустыне, я сохранил доселе честь и целомудрие… Я умираю, желая лучше оставить по себе память невинного мученика, нежели человека, о котором могли бы сказать, что он, оставаясь митрополитом, терпел неправосудие и нечестие» (1, с. 62).

После этих слов первосвятитель начал слагать с себя знаки своего достоинства, но царь остановил святого, сказав, что ему должно ждать соборного определения, и просил его через три дня служить Божественную литургию в Успенском соборе Кремля. Во время этой службы в храм вошел Алексей Басманов с опричниками, и, кощунственно прервав богослужение, стал читать обвинительный свиток на митрополита. После его прочтения опричники набросились на святителя и стали срывать с него священные одежды.

Затем святителя Филиппа, насильно одетого в рваную монашескую рясу, били метлами по спине, посадили на телегу и повезли из Кремля. Народ, видя бесчестье митрополита, перегородил Никольскую улицу. Тогда святой Филипп возвысил свой первосвятительский голос:

— Дети! Все, что мог, я сделал; если бы не любовь к вам, и одного дня не остался бы я здесь; уповайте на Бога! (1, с. 62 — 63).

Праведника взяли под стражу, поместив в Богоявленский монастырь. На следующий день его с поруганием привезли в митрополию, где его встретил царь с епископами и опричниками. Здесь же он встретил своего преемника по соловецкому игуменству Паи— сия, оклеветавшего своего архипастыря и собрата по монашеству. Здесь благодать Святого Духа укрепила святителя и он последний раз публично в лицо обличил царя.