Соловецкие святые и подвижники благочестия:жизнеописания, некоторые поучения, чудесные и знаменательные случаи - Павел Пономарев

По знаку Ивана Грозного святого ввергли в темницу. Он был в оковах. Связка соломы служила ему постелью. В то время возраст его был 62 года.

Неделю узнику не давали пищи, надеясь уморить его голодом. Когда к нему вошли посланные от царя, то увидели его стоящим на молитве и свободным от оков. Иоанн Грозный, узнав об этом, воскликнул: «Чары! Чары! [Колдовство!]» (1, с. 64).

Запретив разглашать об этом чудесном событии, он велел затворить вместе с узником изморенного голодом медведя. Утром царь пришел сам и увидел, что святой молится, а зверь, не трогая его, спокойно лежит в углу.

Вслед за этим весь род бояр Колычевых подвергся пыткам и казням. До десяти родичей митрополита один за другим погибли в застенках. Однажды святителю принесли голову его племянника, сына младшего брата святого, воеводы Бориса. Грозный велел представить ее со словами: «Вот голова твоего сродника: не помогли ему твои чары» (1, с. 64). Митрополит–мученик с благоговением принял жестокий дар, положил окровавленную голову пред собой, сделал перед ней земной поклон, со слезами поцеловал ее, сказал: «Блажени, ихже избрал и приял еси, Господи, память их в род и род» и возвратил посланному» (1, с. 64). Народ постоянно собирался у места, где томился святитель. Спустя некоторое время царь определил местом заключения митрополита Тверской Отрочь монастырь и велел перевести туда узника. Дорбгой святой терпел издевательства приставника, холод и голод.

В декабре 1569 года Иоанн Грозный пошел со своей дружиной на Новгород. Путь его лежал через Тверь. Не доехав до города, царь послал к святителю своего помощника Малюту Скуратова, как бы за благословением.

Малюта вошел в келью и, лицемерно кланяясь, сказал:

«Владыко святый, подай благословение Царю идти в Новгород» (1, с. 64 — 65). Святитель Филипп, провидев свыше, для чего тот прислан, не потерял обычного спокойствия и самообладания. Он отвечал Малюте:

«Делай то, зачем ты пришел, а не кощунствуй» (1, с. 65).

Затем, обратясь к иконе, святой начал молиться. Опричник, схватив подушку, зажал ей уста святого и задушил его. Потом Скуратов выбежал из кельи, укоряя приставников и настоятеля, говоря, что митрополит скончался от чрезмерного жара в келье. Все были в ужасе. Малюта велел рыть глубокую могилу за алтарем соборной церкви и при себе опустить туда тело священномученика. Это произошло 23 декабря / 5 января 1569 года.

В 1591 году, при царе Феодоре Иоанновиче, мощи святителя Филиппа были перенесены в Соловецкий монастырь. В той могиле, которую святитель приготовил себе сам, еще в свою бытность соловецким игуменом, мощи его покоились 55 лет.

Братия Соловецкой обители и церковный народ, особенно жители Северного края России, со времени перенесения мощей святителя Филиппа на Соловки, прибегали к его заступничеству перед Богом. В богослужебной Минее 1636 года мы уже находим ему службу, ту самую, которой и ныне прославляем угодника Божия 9/22 января и 3 / 16 июля.

В 1646 году, при царе Алексее Михайловиче Романове, было совершено торжественное открытие святых мощей святителя, а в начале 1652 года было определено перенести их в Успенский собор Московского Кремля, где они и почивают до сего дня.

Память святителю Филиппа, митрополита Московского, чудотворца также совершается:

— в Соборе Соловецких Святых — 9 / 22 августа;

— в Соборе Московских Святых — переходящее празднование в ближайшее воскресенье перед 26 августа / 8 сентября;

— в Соборе Карельских святых — 21 марта /3 апреля;

— в Соборе Новгородских святых — переходящее празднование в 3–ю Неделю по Пятидесятнице;

— в Соборе Тверских святых — переходящее празднование в ближайшее воскресенье после 29 июня / 12 августа.

Одна из соловецких повестей о неведомых миру отшельниках

Были на святых Соловках многие отшельники, имена которых ведомы одному только Богу. О них соловецкое предание сохранило не одну увлекательнейшую повесть. Это удивительные святые, похожие на тех, о ком говорил апостол Павел в своем Послании к Евреям. Они, по апостольскому слову, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. 11: 37 — 38).

Иногда, по неизследимым Своим судьбам, скорее всего для духовного укрепления христиан и в пример к разумному подражанию, Господь Бог приоткрывает Своей Церкви подвиги Своих самых сокровенных святых анахоретов–отшельников. Впоследствии, рассказы о таких тайных героях— подвижниках обрастают «народным преданием», часто превращаются в легенды. Эти народные, порой целиком выдуманные «народным творчеством», фантастические рассказы можно встретить и в наше время.

Дабы не обойти должным почтением и вниманием явленных Богом миру и неявленных святых подвижников, совершавших этот удивительный по своей духовной высоте, редкий и неимоверно тяжелый монашеский подвиг абсолютного отшельничества, составители книги решили воспроизвести о них только одну яркую, короткую, но, не вызывающую сомнений, соловецкую повесть. Своеобразным ручательством за достоверность описанных событий служит тот факт, что эта повесть, наряду с житиями известных соловецких святых, помещена в состав давнего и авторитетного Соловецкого Патерика.

Ниже, без всяких изменений, приводится ее текст.

«Один соловецкий инок, ходя по острову по нуждам обители, от усталости хотел отдохнуть подле одной крутой горы. Собираясь прилечь на землю, он перекрестился и вслух произнес Иисусову молитву. Вдруг с высоты горы из расселины он слышит: «Аминь». Не веря своему слуху, он в другой и в третий раз произносит молитву и опять слышит то же: «Аминь».

— Кто ты, — в изумлении спрашивает инок, — человек или дух?

— Я грешный человек, — отвечает невидимый, — и плачу о грехах.

— Как имя твое и как ты пришел сюда?

— Имя мое, и как я пришел сюда, знает один Бог.

— Один ли ты здесь?

— Подле меня живут два старца; был и третий, но отошел к Господу, и мы похоронили его.

— Чем же вы питаетесь?

— Вспомни, брат, слова Господа: не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих, — он питает и греет внутреннего человека. Вспомни, как в прежнее время преподобные мужи и жены обитали в горах, вертепах и пропастях земных. Создатель Бог питал их. И ныне, не един ли и тот же Бог? Если хочешь узнать, чем Владыка питает бренное мое тело, возьми это.

С этими словами он сбросил кусок чего‑то. Инок взял и ел. Это был белый мох, стертый с брусникой.

— Вот чем питает меня Владыка мой, — сказал отшельник.

Инок начал молить его, чтобы он сказал, сколько лет на этом месте и как проводил время.

— Я здесь десять или более лет, — отвечал отшельник. — В первый год пребывания много я тяжко страдал от бесовского страхования. Бесы, являясь в виде разбойников, устрашали меня: били нещадно, тащили из кельи, требовали, чтобы я удалился с острова, или ушел в обитель. Измучив меня, оставляли едва живым. Тогда приходили ко мне два светолепных мужа, имея в руках просфору. Они говорили: «Встань, брат, и, осенив себя крестным знамением, сотвори молитву Иисусову. Не бойся козней вражиих, мужайся и крепись, и Бог поможет тебе. Вкуси этой просфоры, мы будем тебя посещать». Лишь только вкушал я просфору, тотчас чувствовал себя здоровым и радостным.

В первый год, когда особенно нападали на меня демоны, старцы часто посещали меня, вносили меня в хижину и укрепляли. На другой год нападения демонов стали слабее, а теперь, благодатью Христовой, я безопасен от всех наветов вражьих. Но старцы иногда посещают меня и приносят просфору и хлеб.

Когда инок прощался, пустынник просил его принести в назначенный день ладана. Инок обещал это сделать, но не успел исполнить в определенное время, а потом уже не нашел пустынника. На другой год инок опять пришел на то место, где беседовал с пустынником, и, утрудившись, лег отдохнуть. В сонном видении явился ему отшельник и, сказав: «Теперь ты напрасно пришел», дал ему просфору» (1. с. 78 — 80).

ПУСТЫННИК МОНАХ НИКИФОР

Соловецкий монах–отшельник Никифор († 1605) был сыном новгородского священника. Воспитанный в христианском благочестии, получивший достойное по тем временам христианское Образование, он пришел в обитель еще в молодых годах и молил настоятеля постричь его в монашество, но его юность и красота заставили игумена отклонить такое желание. Отказ только усилил в юноше рвение к подвигам иноческой жизни. Однажды, с приезжими паломниками из Новгорода, он получил от своих родителей письмо, в котором те звали его скорее воротиться домой.

«Скажите родителям, — отвечал он подателям письма, — что они более не увидят меня в этой жизни: мы свидимся там, за гробом» (1. с. 78). Такими могли быть слова, которые исходили только из сердца, всецело преданного Христу.