Стражи Перекрестка - Александр Маслов

– Да-а… богато наше Управление, – пробормотал он, почесывая могучий подбородок, – на пьяниц, дураков и дебилов в фуражках.

– Ну, что готов? – оборвал его размышления вошедший Дорошенко.

– К чему? – начальник Второго Отдела вскинул брови.

– К обеду, Михайлович. Уже третий час.

– Неужели третий, – Хрипунов бросил взгляд на часы. – Заработался. Ну их всех козе в трещину, – Он встал и подошел к большому зеркалу, поправляя китель и галстук. Здесь подполковник неожиданно подумал: «вот будет каверза, если из его кабинета исчезнет это старое зеркало».

– Идем, – бросил он Дорошенко.

Они спустились вниз, сели в черный БМВ и через десять минут были возле ресторана «Эрмитаж».

В зале с бардовыми и золотистыми драпировками было уютно и прохладно. Посетителей как обычно заседало мало. Тишину разбавлял негромкий шансон, шуршавший из массивных колонок. Хрипунов и Дорошенко устроились возле окна за третий столик (в это время он всегда был забронирован для них). Почти сразу подошла официантка в накрахмаленном переднике, уточнила, нет ли изменений по заказу. Минут через десять она появилась снова с полным подносом.

Салат с креветками и лапшу милиционеры ели с аппетитом, молча. Когда дело дошло до фаршированного судака, Дорошенко откинулся на спинку стула и сказал:

– Михайлович, ты про ППСников, утопивших машину, слышал?

– Угу, – Хрипунов глотнул минералки и лениво посмотрел на товарища по оружию.

– Ненормальная история, правда?

– А пить надо меньше, Паша. И не будет тогда никаких говорящих чудищ, людей с серыми лицами и затонувшей служебной техники.

– Дело в том, что трезвые они были. Оба экипажа, – Павел Сергеевич неохотно ковырнул рыбу в тарелке, отложил вилку и тоже схватился за бокал с минеральной водой. – Это я тебе точно говорю, потому как экспертизу проводили.

– А на какой же хрен они машину утопили, и сказки потом такие рассказывают?

– Не знаю. Только не одни они такие сказки рассказывают. Хочешь, я тебе между нами кое-что сообщу?

Начальник Второго Отдела настороженно кивнул.

– Только ты не смейся. Хорошо? – Дорошенко отставил полупустой бокал и с видом искушенного заговорщика наклонился над столом. – Точно такое чудо – людей с серыми лицами и красными глазами – видел Коля Гуриев. Еще дня три назад до случая с ППСниками. Вот так. А уж ему я вполне верю.

– И что видел Гуриев? – поинтересовался Василий Михайлович.

– Знаешь участочки под строительство под Бикетом?

– Ну, так. Это возле Слободского кладбища. Участки неважные, а коттеджи там народ образцовые строит.

– И кум Колин там землю взял. Выбили ему через Администрацию десять соток на самом краю. Уже возвел небольшой дом, – Дорошенко придвинул креманку с шоколадным пломбиром и поковырялся в ней ложечкой. – Возвел он, но до внутренней отделки еще не дошло. Пока искал сантехников и штукатуров, строение стояло само по себе недели две или три. А как-то вечером после работы он туда наведался, померить, сколько труб на кухню надо, сколько плитки и другого всякого. Приехал, значит, к дому подходит, чувствует неладное. Будто есть кто-то. Подумал, что воры или бездомные алкаши его строение облюбовали. Кум у Кольки – парень не робкий, вооружился ломиком и в дом. Из прихожей на кухню, а там кострище на полу, и потолок, стены закопченные, валяется разная посуда. Разозлило это его не на шутку, матом заорал и дальше по комнатам. В последнюю врывается, и прямо перед ним стоят двое. Вот здесь неробкий Колькин кум страх пережил такой, что в штаны чуть не наложил, а может и наложил – я так думаю.

– И от чего же он наложил? – поинтересовался Хрипунов, скептически наблюдая за притихшим Дорошенко.

– А того, что те двое… Лица у них серые, как у покойников, глазки странные с красными прожилками. И вообще, будто не люди они, а мертвяки с кладбища, которое за забором всего трех десятках шагов. Перетрусил Колькин кум, бросил ломик и машину возле двора и деру оттуда. Отбежал подальше и начал Гуриеву на мобильник звонить. Все как было рассказал. Коля взял табельный ПМ, приехал быстро насколько смог. Вдвоем они к новостройке пошли. Во двор зашли. Дальше Колькин кум ступать ни в какую не согласился. Гуриев, значит, сам в дом зашел. Зашел, а те нелюди еще там. Коля наш и обалдел от их вида не меньше чем кум его. Обалдел, ПМ выхватил и стрелять начал. Эти гости, видимо, тоже перепугались стрельбы или его агрессивной рожи. Выпрыгнули в окно, как дикие звери, через двухметровый забор в раз перемахнули и убежали на кладбище. Вот такие дела, Михайлович. Кум Кольки в тот дом больше ни ногой. Продавать его решил. А серые, надо понимать, были на самом деле. Ведь Гуриев врать не станет. Если же он врет, то не может же он врать точно так, как ППСники. Не сговорились же они. Отсюда вывод: серые люди реально существуют.

– Я не знаю, может врать Гуриев или нет, но в сказки верить отказываюсь. Сергеевич, чему нас учили? – начальник Второго Отдела уронил ложечку и отставил пустую креманку.

– Чему?

– Тому, что чудес не существует или им есть разумное объяснение. Люди с серыми лицами! Фантомасы хреновы, – Хрипунов вдруг расхохотался, постукивая тяжелыми ладонями по столу. – Хочешь, я тебе предложу одно из множества возможных объяснений? Какие-то сволочи морды серой краской намалевали и разыгрывают из себя гоблинов или оживших мертвецов, чтоб вашего доверчивого брата ввести в заблуждение и запугать до смерти.

– А почему у них красные нечеловеческие глаза?

– Конопли накурились, – Василий Михайлович снова задорно рассмеялся. – Может, ты хочешь меня спросить, откуда лохнесское чудище в парковом озере?

– Нет, – удовлетворенный прежним ответом, Дорошенко замотал головой. – Пошли, меня еще ждут в Управлении.

Они дружно встали, направились к выходу. Официантка догнала их на полпути и спросила:

– Василий Михайлович, счет за обед прикажите представить Роговцеву?

– А кому еще? – Хрипунов несколько мгновений изумленно смотрел на нее, потом двинулся за уходящим Дорошенко.

После обеда Василий Михайлович съездил по служебным делам в Кисловодский ГОВД и вернулся в Управление поздно, около восьми вечера. Для подтверждения собственной значимости обматерил помощника дежурного и поднялся на второй этаж. Из кабинета он сделал несколько важных звонков, подписал срочные документы, выпил чашечку чая, после чего долго сидел в непростых размышлениях. Он пытался посчитать, сколько ему задолжало казино «Феникс». Потом вспоминал поездку в Домбай с дочкой Роговцева, улыбался и от приятных воспоминаний натужно кряхтел. Потом в его растревоженный ум вернулась история с погромом в салоне «Престиж», и Маркинштейн, прыгающий по стеклам бешеной обезьянкой. А потом ему померещилось, будто в большом зеркале на стене что-то шевелится. Он неодобрительно нахмурился, оглядел кабинет – кабинет был пуст, даже занавеси на окне не колыхались, и не работал вентилятор.

– Заработался я, – решил Хрипунов и полез в карман за лекарством. Из пластиковой упаковки он извлек две таблетки, которые прописывали то ли от невроза, то ли от болей в желудке. Сунул их под язык и потянулся к графину с водой.

В этот момент ему снова померещилось движение в зеркале. Настолько явственно, что до графина он не дотянулся и нечаянно опрокинул стакан. Забыв о таблетках во рту, подполковник встал и вышел из-за стола. Около минуты он присматривался к своему отражению в зеркале, не понимая, что вызывает его беспокойство по ту сторону стекла. Может, оттого что Хрипунов так долго и напряженно вглядывался, ему показалось, будто зеркало подернулось синеватой дымкой, и где-то в углу его мерцают языки пламени. Василий Михайлович нервно обернулся, оглядел помещение – все в нем было по-прежнему: занавешенное наполовину окно, на прежнем месте стол с телефонами и разбросанными документами, кресло и стулья. Однако, обстановка кабинета в зеркале отражалась иначе: дымка стала гуще, за ней просматривалась стена из грубых каменных блоков.

Хрипунов метнулся к телефону внутренней связи и, когда дежурный взял трубку, рявкнул:

– Кого-нибудь свободного ко мне! Пулей!

Прошло около двух минут, прежде чем в кабинет начальника Второго Отдела заглянул молоденький лейтенант. Все это время Хрипунов жадно глотал воду из графина, запивая растаявшие таблетки и горький вкус во рту.

– Вызывали, товарищ подполковник? – спросил лейтенант.

– Вызывал. Сюда иди, – Василий Михайлович указал на точку посреди ковровой дорожки.

Лейтенант Ивашин без энтузиазма двинулся к указанной позиции.

– Теперь смотри в зеркало, – приказал Хрипунов.

Молодой милиционер, ожидая невеселой шутки или какого-то подвоха, настороженно посмотрел на собственное отражение.

– Что видишь?

Себя вижу. За собой старого козла в погонах, от которого тошно всему Управлению, – хотел сказать лейтенант, но, не решившись на дерзость, произнес сквозь зубы: