Акбар Наме. Том 4 - Абу-л Фазл Аллами
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя Его Величество Шахиншах по своей проницательности и выдержке не дал времени для расследования обстоятельств [подтолкнувших] того злодея, однако было установлено, что этот самоуверенный с железным сердцем являлся рабом отца Шараф-ад-дин Хусейна мирзы и звали его Катлак Фаулад. Тот мятежник (Ша-раф-ад-дин) со злыми намерениями послал его из Джалаура для содействия Шах Абу-л-маали. Когда последний бежал из Индии и направился в Кабул, он послал на сие задание этого несчастного. Губя самого себя, тот (Фаулад), вложив стрелу мятежа в лук судьбы, уготовил себе чашу вечного позора и не постиг, что невозможно низким помыслам негодяев проникнуть в охраняемое святилище того, кого поддерживает Господь. Напротив, любая гнусная мысль, порожденная ими, приводит их к поражению и гибели. В какой форме сие постигает [этих мерзавцев]? А происходит так, что у них не остается ни следа чести или доброго имени, и ни частички жизни, или славы, или крова. Поэтому беспристрастным наблюдателям, пристально изучающим летопись безупречного правления этого святого владыки, хорошо известно положение ненавистников сей Богом данной верховной власти. (Им ведомо), что они становятся мишенью тысячекратных бедствий и низвергаются в пучину погибели. Если бы я решил пересчитать их, одного за другим, потребовалась бы отдельная книга. Однако в сей благородной летописи всюду упоминается о состоянии тех, чье сердце слепо, и о возмездии за их деяния.
Когда Его Величество совершенно поправился, [в день раш] 11 бахмана, Божественного месяца, что соответствовал пятнице, 6 джумада
ал-ахира [971 г.х.] (21 января 1564 г.), то проследовал в столицу, Агру. И совершал путешествие неспешными переходами. Хотя рана зарубцевалась и была почти залечена, однако учитывая, что ее нанесли совсем недавно, он не мог вынести езду верхом и большую часть путешествия проделал в паланкине (сукасан), что подобен лодке на 203 твердой поверхности. Когда сень его светоносного зонта послала свои лучи на земли Агры, род людской обрел новую жизнь, и поспешил к вершине преданности, и удостоился блаженства выйти навстречу ему. Они поднесли дары его спутникам и изъявили признательность за Божественный дар его невредимости. [В день бахрам] 20 бахмана, Божественного месяца, что соответствовал воскресенью, 15 джумада ал-ахира [971 г.х. — 30 января 1564 г.], Его Величество прибыл во дворец. Он занялся отправлением правосудия и отдал надлежащие указания для упрочения государства и поддержки подданных. Талантливые [мужи] семи климатов по благосклонному взгляду Его Величества отрешились от своего уединения, и вступили в деятельную жизнь, и стали частицами крепнущей верховной власти. Порочные получили [надлежащую] кару и спешно отправились в неведомую обитель уничтожения. Мир был очищен от сора невоздержанных и возрадовался умеренности весны.
Глава 51
Начало 9-го Божественного года с момента [ священного ] Восшествия на престол [ Его Величества Шахиншаха ] — года азар первого цикла
Примерно в то время, когда розовый сад мира облачился в свежую листву и наполнился музыкой от прибытия Шахиншаха в столицу, а небесный промысел пришел в состояние равновесия и направил силы на развитие правосудия, наступила весна радости, принесшая с собой известия о выздоровлении Его Величества. Спустя три часа двадцать семь минут, в ночь субботы, 27 раджаба 971 г.х. (11 марта 1564 г.), согревающее мир Солнце вошло в созвездие Овна, дом своего возвышения, и омолодило Вселенную.
Время наполнило весну красками и ароматами, Вложило букетик цветов в руку желания.
Роза сотворила источник влюбленных, [И] головы их вскружились.
Воздух стал влажным, как мозг мудрецов, А время напоминало нрав сильных духом.
Жемчужины капали с облаков, Подобно мудрости, что источает разум мыслителей.
Одним из величайших даров, преподнесенных Шахиншахом в начале сего года, стала отмена джизьЛ по всей Индии. Кто оценит всю значимость этого дара? Поскольку проницательный взор Шахиншаха устремился на дела управления миром, он уделил особое внимание изданию этого распоряжения, которое можно рассматривать как основу управления человечеством. Несмотря на недовольство государственных
мужей и на большие доходы [приносимые джизьеи], а также на разные разговоры среди невежественных людей, сей возвышенный 204 указ был издан. Благодаря этому великому дару появились тысячи поводьев и арканов для упрямых мужей века. В прошлом этот налог был введен держателями видимой власти по той причине, что они, в силу заключенной в их сердцах враждебности, занялись оскорблением и уничтожением недружественных клик, а ради политических интересов и собственной выгоды установили в качестве компенсации сумму, которую назвали джизья. Таким образом они достигли своей цели и получили прибыль. В наши дни, когда благодаря щедрой воли и милости Властелина Века те, что исповедуют иные религии, опоясались, подобно единодушным и единоверцам, преданностью и служением и приложили усилия к упрочению власти, стоит ли смешивать этих отступников, чье отделение основано исключительно на привычке и подражании, а рвение и преданность налицо, с той старой братией, что лелеяла смертельную вражду, и делать их объектом презрения и убийства. Более того, основной причиной введения этого налога в былые времена являлось бедственное положение правителей и их приближенных. Сегодня, когда хранилища всемирного управления полны тысяч сокровищ, а каждый служитель порога судьбы богат и процветает, зачем справедливому и проницательному уму сосредоточиваться на взимании этого налога? И зачем ему из воображаемой выгоды двигаться по пути раздора?
Одним из знаменательных происшествий явилось наказание Абу-л-маали. Вот рассказ об этом поучительном событии. Абу-л-маали отправился с дурными намерениями в Кабул, и когда войско, выступившее ранее за ним вдогонку, дабы изгнать его из этих земель, пересекло Пенджаб и вернулось, сей несчастный негодяй послал из Синда прошение, в котором указывалось его родство с Его Величеством Джаханбани Джаннат-ашияни, Мах Чучак бегим, матери мирзы Мухаммад Хакима, обладавшей большой властью в Кабуле. Он поведал ей также о собственном плачевном положении, украсив свой рассказ стихами:
Мы пришли к Вашему порогу не в поисках чести и славы, Мы пришли просить у Вас защиты от длани судьбы.
Когда Max Чучак бегим ознакомилась с содержанием этого письма, то посоветовалась с доверенными людьми. Эти недальновидные и корыстные сказали бегим,
