Черный Колосс - Роберт Говард

Она больше не была принцессой, а была напуганной девочкой. Ее гордость спала с нее, оставив ее не стыдящейся наготы. В своем неистовом страхе она пришла к Конану, который казался сильнее всех. Его безжалостная сила, которая отталкивала ее, теперь влекла ее к себе.

Вместо ответа он сбросил свой алый плащ и закутал ее в него — грубо, как будто нежность любого рода была для него немыслима. Его железная рука на мгновение задержалась на ее узком плече, и Ясмела снова задрожала, но не от страха. Словно электрический шок, волна животной жизненной энергии прошла через нее от этого одного прикосновения, как будто часть бьющей через край силы Конана передалась ей.

— Ляг здесь, — от указал на чистое место близ небольшого костра. Он не увидел ничего неподобающего в том, чтобы принцесса лежала на голой земле рядом с лагерным костром, закутанная в плащ воина. Но принцесса повиновалась без возражений.

Он уселся рядом с ней на валун, положив на колени широкий меч. Свет костра мерцал на его броне из синей стали, и весь он казался стальной статуей — воплощением силы, которая на мгновение замерла в бездействии, не отдыхая, а лишь временно неподвижная, ожидающая знака, чтобы вновь ринуться в бешеное действие. Отблески пламени играли на его лице, и оно казалось сделанным из вещества тени, но твердой как сталь. Черты лица были неподвижны, но глаза пылали неукротимым огнем. Он был не просто дикарем, он был частью дикости, единым целым с необузданными стихиями жизни. В его жилах текла кровь волчьей стаи, в его мозгу крылись потаенные глубины северной ночи, его сердце пульсировало огнем пылающих лесов.

Так, размышляя в полудреме, Ясмела постепенно погрузилась в сон, окутанная прекрасным ощущением безопасности. Почему-то она была уверена, что никакая тень с горящими глазами не будет возвышаться над ней во мраке, пока эта угрюмая фигура из далеких стран стоит на страже около нее. Но проснулась принцесса опять от всепоглощающего ужаса, хотя ужас не был вызван чем-то, что предстало ее взору.

Ее разбудило низкое бормотание голосов. Открыв глаза, она увидела, что костер почти догорел. В воздухе было ощущение рассвета. Она могла смутно различить, что Конан все еще сидит на валуне; она мельком увидела продолговатый синий блик его меча. Рядом с ним скорчилась другая фигура, на которую угасающий костер бросал слабый свет. Ясмела сонно рассмотрела горбатый нос, блестящие глаза под белым тюрбаном. Человек быстро говорил на шемитском диалекте, который она понимала с трудом.

— Пусть Бел скрючит мне руку! Я говорю правду! Клянусь Деркето, Конан, я король лжецов, но я не стану лгать старому товарищу. Клянусь днями, когда мы вместе были ворами в Заморе, прежде чем ты надел кольчугу!

Я видел Нэтока. Вместе с остальными я падал на колени перед ним, когда он вершил песнопения Сету. Но я не сунул нос в песок, как сделали остальные. Я вор Шумира, и мое зрение острее, чем у ласки. Я украдкой взглянул вверх, и увидел, как его вуаль развевается на ветру. Ветер отбросил его маску, и я увидел… я увидел… да поможет мне Бел, Конан, говорю тебе, я действительно увидел это! Кровь моя застыла в жилах, и волосы встали дыбом. То, что я увидел, жгло мою душу, как раскаленное докрасна железо. Мне не было покоя, пока я не удостоверюсь.

Я отправился к руинам Кутшема. Дверь железного купола была открыта. В двери лежала гигантская змея, пронзенная мечом. Внутри купола лежало тело человека, такое скрюченное и изуродованное, что я едва узнал его — это были останки Шеватаса из Заморы, единственного вора в мире, чье превосходство над собой я признавал. Сокровища были не тронуты, они лежали сверкающими грудами вокруг трупа. И это все.

— Там не было костей… — начал Конан.

— Там не было ничего! — горячо перебил его шемит. — Ничего! Только ОДИН труп.

В ответ воцарилось молчание, и Ясмела отшатнулась от крадущегося безымянного ужаса.

— Откуда явился Нэток? — вознесся вибрирующий шепот шемита. — Он явился из пустыни ночью, когда мир был ослеплен и сделался дик от безумных туч, гонимых в бешеном полете мимо дрожащих звезд, и завывания ветра мешались с воплями потерянных душ. В ту ночь вампиры вышли на промысел, нагие ведьмы скакали, оседлав ветер, и волки-оборотни выли в глуши. Он явился на черном верблюде, что мчался как ветер, и нечистый огонь озарял его, и следы от копыт его верблюда сияли во мраке. Когда Нэток спешился перед святилищем Сета в оазисе Афака, животное вернулось в ночь и исчезло. И я говорил с людьми племени, которые клянутся, что верблюд развернул гигантские крылья и взмыл в облака, оставляя за собою огненный след. С той ночи никто не видел этого верблюда, но черная тень, похожая и на тень зверя, и на тень человека, проникает в шатер Нэтока и говорит с ним в темноте перед рассветом. Я скажу тебе, Конан, Нэток на самом деле… смотри, я покажу тебе образ того, что я увидел в тот день у Шушана, когда ветер отбросил прочь его вуаль!

Ясмела увидела блеск золота в руке шемита, когда мужчины низко склонились над чем-то. Он услышала ворчание Конана, и внезапно чернота окутала ее. Первый раз в своей жизни принцесса Ясмела потеряла сознание.

4

Рассвет все еще был не более чем намеком на просветление на востоке, когда армия уже снова была на марше. В лагерь прискакали дикари, их кони шатались от долгой скачки, с сообщениями, что пустынная орда стоит лагерем близ Источника Алтаку. Поэтому солдаты торопливо совершали бросок через горы, оставляя обоз следовать позади. Ясмела ехала верхом вместе с ними, в ее глазах отражался призрачный ужас. Неописуемый кошмар принял еще более чудовищные очертания с тех пор, как она узнала монету в руке шемита прошлой ночью — одна из тех, что тайно выплавлялись извращенным культом зугитов, на которых изображался тот, кто был три тысячи лет как мертв.

Дорога петляла между остроконечными иззубренными утесами и скальными столбами, что подобно башням возвышались над узкими долинами. Там и тут были разбросаны деревни — нагромождения каменных хижин, облепленных грязью. Дикари выезжали оттуда, чтобы присоединиться к своим соплеменникам, так что прежде чем они пересекли холмы, армия увеличилась примерно на три тысячи диких лучников.

Внезапно они покинули холмы и дыхание их перехватило от широты раскинувшегося перед ними пространства, которое простиралось к югу. На южной стороне холмы отвесно обрывались, обозначая четкую географическую границу между Косскими возвышенностями и южной пустыней. Холмы были ободком возвышенностей, и они тянулись почти непрерывной стеной. Здесь они были голыми и пустыми, населенные только кланом Захейми, чьими обязанностями было охранять караванный путь. За холмами простиралась пустыня — голая, пыльная, безжизненная. Но за горизонтом лежал Источник Алтаку, и там были орды Нэтока.