Приключения тюремного лекаря (СИ) - Субботина Анна Викторовна "Окно на восток"

Лекарь поёжился и полез в повозку за подаренным меховым плащом. Осеннее солнце, не прогревшее землю за день, уже скатилось за горы, и стоянку обволакивала вечерняя прохлада.

Один из воинов узнал Марта, и вскоре лекаря забросали вопросами о Лаконике. Заодно подвесили над огнём котелок, закинули в кипяток купленной днём свежей рыбы, кореньев, зерна… За разговором едва не проворонили, как из городских ворот выехал всадник и галопом помчался в их сторону.

Всадник оказался немолодым силлионцем, судя по богатой одежде — из дворцовой стражи. Подъехал к костру и, не спешиваясь, принялся вглядываться в лица. Март, повинуясь чутью, отодвинулся в тень и опустил голову.

— Я везу письмо для кунга Сигверта, — сказал наконец посыльный. — Он не с вами?

— Кунг скоро будет здесь, — ответил один из верингов. — Давай своё письмо, мы передадим.

Посыльный смерил северянина презрительным взглядом, спешился и сунул письмо сидевшему рядом аранту.

— Моё почтение кунгу, — бросил он на прощание, поднимаясь в седло, и затерялся в сумраке.

Вскоре вернулся Сигверт со своим охранником. Довольный, раскрасневшийся от ледяной воды, в чистой рубашке с раскрытым воротом, сквозь который в кои-то веки не блестела золотистая чешуя. Получил письмо и сел читать его тут же, у костра. Март успел увидеть дорогую белую бумагу, изящный почерк и восковую печать с каким-то цветком. Спустя мгновение письмо полетело в огонь, Сигверт поднялся и стал искать глазами лошадь.

— Я съезжу по срочному делу и скоро вернусь. Ждите здесь.

— От кого письмо? — спросил Март.

— От надёжного человека. Просит о встрече.

— Доспех-то надень!

— Ни к чему! Я во дворец не поеду, тут рядом… К утру буду. Если задержусь, идите в Белую Кость, я догоню.

Подхватил лук с колчаном, взлетел в седло, не касаясь стремян, и умчался, на ходу подтягивая подпругу.

— Как всегда, — посетовал один из верингов. — Не спавши, не жравши, лишь бы с места сорваться… Хоть бы не к девкам, а то снова неделю искать будем, как тогда у лозоплётцев!

— Не, ну тогда мир был, — возразил второй. — Вот победу возьмём, все отдохнём как подобает. Эй, лекарь, а в Лаконике девки были?

Воины снова расселись вокруг костра. Никто из них не высказал ни малейшего беспокойства по поводу поспешного отъезда кунга. Верно, верили вождю всецело. Разговор ещё какое-то время вертелся вокруг Лаконики и сошёл на нет вместе с похлёбкой.

Март устроился спать в пропахшей травами повозке. Не нравился ему ни дворцовый посыльный, ни письмо, ни спешный отъезд Сигверта. Воины, быть может, привыкли к внезапным поступкам кунга и завтра пойдут в эту свою Белую Кость, только Март не тронется с места, пока тот не вернётся.

Глава четвёртая, в которой Март лечит головную боль и знакомится с принцессой Камиллой

Сигверт не вернулся ни к утру, ни к полудню. Не появилось и знамя на башне. К вечеру воины засобирались в Белую Кость. Вырезали на дубовой ветке знак на случай, если кунг всё-таки заглянет сюда, и стали сворачивать шатры.

Март же принял решение ещё утром. Распрощался с воинами, отпустил возницу и поехал по наезженной дороге в столицу, с трудом управляясь с вожжами. Хорошо, что смирные лошади сами идут по широкой мощёной дороге, да и сворачивать тут некуда — держи себе прямо и до темноты упрёшься в белокаменные стены. Ясно, отчего ближнее селение зовётся Белой Костью — оттуда и везли камни цвета яблоневых лепестков…

План был прост и незатейлив. Не доезжая до города, Март остановил лошадей, отпер сундук и вытащил свой старый орзорумский наряд: шёлковые шаровары и халат. Шёлк пожелтел от времени, а швы местами начали расползаться, но при скудном вечернем свете сойдёт. Намотал головную повязку, с трудом вспоминая полузабытые узлы. При въезде представился орзорумским лекарем, уплатил въездную пошлину как иноземец и направился во дворец. И потребовал у стражников провести его к правителю. Стражники в золочёных латах сперва заспорили, но осанистый вид приезжего, властный голос и несколько серебряных монет сделали их сговорчивее. Огромные бронзовые двери бесшумно повернулись на петлях и впустили заезжего целителя внутрь.

Силлионский дворец был весь выложен самоцветами и мозаикой. Колонны, сплошь украшенные цветными осколками, уходили ввысь и поддерживали огромный купол. По стенам были искусно выложены лики силлионских правителей. Перед каждым висели золотые светильники. Масло в них горело без копоти и запаха — ясно дело, льют самое дорогое. Ещё бы не поднять налоги, с такими-то тратами…

Изображение нынешнего порфирогенета было украшено свежими цветами и военными трофеями, среди которых Март приметил лаконский шлем. А следующее за ним место на стене было на половину высоты завешено шитой золотом тканью. Будто начали выкладывать новый лик и, не завершив работы, поспешили скрыть. Не нужно было долго размышлять, чтобы понять, чьё изображение начали мастера и отчего его спрятали с глаз долой.

Похоже, воины зря ждут наследника и кунга в Белой Кости. Вот она, цена преданности! Будут послушно ждать, пока не увидят головы военачальников на дворцовой стене или как здесь принято поступать с заговорщиками. Нет, тут нужны трезвый ум и холодный расчёт, а у Марта достанет и того, и другого, чтобы разузнать и о Сигверте, и о наследнике.

Силлионский порфирогенет принял Марта в комнате для отдыха. Помещение было заставлено жаровнями для обогрева и курительницами для благовоний. Горели масляные светильники и восковые свечи. Окна и ставни были плотно закрыты, и в комнате было жарко и душно.

Правитель сидел, развалясь, в массивном кресле с позолоченными подлокотниками. У него были резкие черты лица и презрительный, утомлёный взгляд. Несмотря на жару, он кутался в белый горностаевый мех. Унизанная перстнями рука держала золотой кубок. Румяное лицо с красными веточками сосудов и тучное тело, на котором едва сходились полы парчового платья, мгновенно подсказали Марту, чем страдает правитель.

Порфирогенета окружали с десяток придворных. Март окинул их одним взглядом: одутловатые лица, рыхлые тела, выпирающие из-под роскошных одежд животы. Взгляд на миг задержался на высокой и очень красивой девушке в роскошном платье, расшитом самоцветами. Лекарь невольно отметил ровный цвет лица, крепкий стан, изящные руки; из-под головной повязки выбилась прядь волос цвета меди. Люди такой породы обычно крепки здоровьем и имеют пылкий и сильный характер. Всё это промелькнуло в голове Марта в один миг, а в следующий он уже низко, по-орзорумски, склонялся перед правителем.

— Заезжий лекарь, ты дерзок и плохо воспитан, — проговорил порфирогенет. — Здесь принято сперва являться перед моими советниками и помощниками.

— Советники силлионского правителя мудры, однако мало смыслят в лекарском деле, — ответил Март. — Лишь сам правитель может решить, кто будет хранить его здоровье: мастера своего дела или неучёные коновалы, какие сейчас окружают правителя.

— Грубиян, — процедил порфирогенет. — Подайте мне его голову.

— Тебя мучают шум и звон в ушах, — спокойно продолжал Март, не обращая внимания на шаги и лязг металла за спиной. — Тебе часто бросается кровь в лицо, а голову будто сжимает обручем. Тебе становится легче после кислого вина, а сладкое, хоть и приятно на вкус, увеличивает твои страдания. В прохладную погоду недуг отпускает тебя, но в жаркую погоду ты чувствуешь тесноту и боль в груди и даже можешь лишиться чувств.

— Ты что, колдун? — Правитель махнул рукой, останавливая невидимых стражников.

— О нет. Я знающий и опытный лекарь. Если правитель позволит, я сейчас же приготовлю напиток, который облегчит головную боль.

— Сперва выпьешь его сам.

— Здоровому человеку от лекарства станет только хуже, — Март окинул взглядом придворных и указал на человека с таким же красным лицом и кровяными прожилками, как у правителя. — Пусть он выпьет. Вижу, он страдает похожим недугом.