Девятый принцип - Герт Нюгордсхауг

Он не проспал и часа, когда в дверь постучали. Спросонья он заорал:

— Кто там? Что вам нужно?

— Посыльный. Письмо мистеру Дрюму.

Фредрик приоткрыл дверь и взял небольшой конверт. Его имя написано косым почерком. Он разорвал конверт и прочел написанное по-английски письмо:

«Уважаемый мистер Дрюм.

Будем рады видеть вас на интересном докладе с последующим обсуждением в четверг на этой неделе в музее, комната 418. Уверены, что материал доклада не оставит вас равнодушным и вы с удовольствием примете участие в дискуссии. К сожалению, не можем назвать тему доклада, сообщаем только, что речь идет о сенсационном открытии. Начало в 18.00.

Сон как рукой сняло. Фредрик отлично знал Лео Эзенфрииса, профессора классической филологии и археологии из Израиля. Эзенфриис вызвал гнев многих известных археологов, разоблачив их весьма сомнительные умозаключения и толкования в ряде научных престижных проектов. Он буквально разрывал на клочки большинство теорий века и бросал их на ветер.

Фредрик постоял у окна.

«Нет, — громко сказал он. — Нет, нет и нет. Это не для меня».

В четверг на этой неделе. Сегодня понедельник. Если он правильно вел счет времени.

Внизу простирался океан крыш, в волнах которого высились минареты мечетей. Он разглядел Цитадель, мечети Султана Хассана и Мухаммеда Али. А далеко на горизонте — Великий город мертвых, огромное кладбище Каира. Пристанище бедных и бездомных. Они ютились в крошечных домиках-надгробьях. Только там, как предполагалось, жило около двух миллионов человек. А ведь и они по праву могли считаться потомками фараонов.

«Никогда!» — еще раз решительно сказал Фредрик и почувствовал, как в носу защекотало. И тут же яростно, как бы в опровержение собственных слов, чихнул пять раз подряд.

Рассеянно полистал проспекты туристических агентств, изредка поглядывая на изящный бюстик Нефертити, купленный сегодня утром. Он решил не насиловать собственный мозг — как думается, так пусть и думается.

Человек. Для древних египтян человек состоял не только из двух элементов — души и тела, как это традиционно считается в современной культуре. Мудрые эзотерики на протяжении веков с переменным успехом доказывали дуализм человеческого существования в виде эзотерического дубликата и астрального тела, но при этом самому индивиду не уделяли никакого внимания.

Древние же египтяне рассматривали человека как единую сущность, состоящую из многих элементов, или принципов. Первый называется khat и означает физическое тело человека как единое целое. Второй, ab — источник жизни и сознания, делающий возможным земное существование. Третий принцип, Ка — двойник, «второй я», продолжающее жить и после физической смерти человека. Специально для Ка в гробницах ставили портретные статуи умерших, которые «второе я» могло покидать и отправляться в загробный мир. Четвертый элемент носит имя bа и является воплощением жизненной силы человека. Обитая в гробнице и оставаясь в полном единстве с умершим, Ьа может отделиться от тела и свободно передвигаться, совершать днем «выход в свет», подниматься на небо, сопутствовать человеку в загробном мире. Пятый элемент, khabit, тень, тесно связан с bа и может точно так же передвигаться. У него есть собственная воля. Шестой принцип, sekhem — жизненная сила, обитающая на небе, а не в теле человека. Седьмой принцип, sahu, описывается как загробное воплощение человека. Восьмой элемент — имя индивида, ren, находится на небе, и человек существует до тех пор, пока помнят это имя. Последний, девятый принцип — khu и есть собственно бессмертная душа человека, которая после его физической смерти отправляется на небеса. Khu вечна и может рождаться на свет несколько раз, воспроизводя дубликаты тела. По собственному желанию.

Khu. Иероглифы khu были и иероглифами Хеопса-Хуфу. Фараона, построившего великую пирамиду.

«Отлично-отлично, мистер Дрюм. Все это давно известно. Египтологам пришлось попотеть. И тем не менее они до сих пор сомневаются, что пирамида была выстроена более пяти тысяч лет назад голыми руками, даже без помощи вьючных животных. В честь фараона, решившего увековечить себя подобным сооружением». — Он сказал это вслух, а потом принялся пить воду.

Внезапно Фредрик расхохотался во весь голос.

Подумать только! Все эти вековые споры, все эти глупости совершались ради груды камней! Образовывались таинственные братства, предлагалось бесчисленное количество толкований символов, создавались самые невероятные теории. Вокруг пирамиды стаями кружили герменевтики, толкователи Черной книги, белые рыцари, астрологи и колдуны. И всяк выдавал свою собственную Правду о Великой пирамиде. Каждый камень, каждая плита пирамиды была обмерена десятки раз и описана рядами цифр длиной в вечность. Масса людей жила в домах, сделанных по образу и подобию пирамиды Хеопса. Лезвия бритв прятали в картонные копии великого сооружения, в твердой уверенности, что пирамида охранит металл от ржавчины. В мире было столько же сект толкователей тайн гробницы Хеопса, сколько в самой пирамиде камней, если не больше.

Кто-то устраивался медитировать в усыпальнице фараона, а кто-то предпочитал его саркофаг. И кто-то уже не возвращался к жизни.

Khu. Бессмертная душа. Которая по собственному желанию в любое время могла воспроизводить свое тело.

Khi'elim khu.

Он еще раз перечитал письмо Эзенфрииса. И решительно покачал головой.

Фредрик Дрюм наслаждался завтраком в ресторане отеля. Он был очень рад, увидев трех американцев вместе со своим прекрасным гидом. К сожалению, девушка сидела спиной к Фредрику, но она обратила на него внимание, когда он появился в зале ресторана. Судя по всему, «Cheops Corona Travels» серьезно обосновалось в этом отеле.

Но полностью насладиться завтраком ему не удалось.

Как джинн из кувшина перед столиком возник египтянин, которого Фредрик тут же узнал. Желтая рубашка, светло-серый костюм. Толстые губы и капли пота на лбу. Господин Саяд Мухеллин из полиции по делам иностранцев.

— Sabahil khayr. God morgen, mister Drum. — И без приглашения тут же уселся за стол.

Фредрик демонстративно принялся поглощать кусок арбуза, изредка бросая злобные взгляды на араба. Шакал. Он внезапно пожалел, что заказал номер в отеле по телефону из кабинета доктора Эрвинга. Скоро, наверное, уже пол-Каира будет знать, где он живет.

— Гм! По долгу службы вынужден задать вам несколько вопросов. — По лбу проехался носовой платок не первой свежести.

— Валяй, — не особенно любезно отозвался Фредрик.

— Собираетесь ли вы, гммм… дать ход делу? Преступник не найден и вряд ли будет найден. Но, может, вы хотите предъявить иск египетскому государству?

— А как же — десять миллионов фунтов, — твердо ответил Фредрик.

— Вы сказали…

— Шутка. Я просто пошутил. Забудьте. Я ничего не собираюсь требовать от вашего государства. Ведь я жив, что мне еще нужно? А вот если б умер, задал бы я вам жару.

Господин Мухеллин в растерянности принялся облизывать губы, но все-таки выдавил из себя улыбку.

— Прекрасно, мистер Дрюм. — Его глазки вдруг забегали. — Гм! Как вам, собственно, удалось пробраться в Египет? Мы видели ваш паспорт, но в нем нет штампа таможни… Как нет и визы. Это не совсем…

— Так. — Фредрик отложил десертную вилку и с раздражением отметил, что американцы вместе с Клеопатрой уже давно ушли. А он и не заметил. — Я приплыл на шхуне из Италии. Пассажиром. Корабль пришвартовался в старой гавани в Александрии. Не было там никакой таможни. Это уж не моя вина.

— Нет-нет. Мы очень рады видеть вас в Египте. Но, может, вы все-таки зайдете к нам сегодня, чтобы официально оформить ваше пребывание в стране? Это моя работа, и…

Фредрик вновь грубо оборвал его:

— Естественно. Я все время собирался это сделать.

Он принялся за новый кусок арбуза.

Некоторое время оба молчали, но араб не собирался уходить. Зато принялся барабанить грязными пальцами по столу.

— Может, вы все-таки дадите мне спокойно позавтракать? — Само собой, Фредрик перешел все границы, но что-то безумно бесило его в этом арабе. Обычно египтяне располагали к себе открытостью, гостеприимством и чувством юмора, но ни одного из этих качеств и в помине не было у господина Мухеллина.

— Да, ну-у-у-у… — он прочистил горло, — есть нечто, что я или, вернее, мы, официальные власти Египта, должны вам сообщить. Вы известный в своей области ученый. И часто вступаете в дискуссии. Постарайтесь, ради Аллаха, не ввязываться в распри наших ученых и любителей сенсаций, которые любой ценой хотят добиться скандальной известности. Я могу просить вас об этом?

— Нет, не можете. И я совершенно не понимаю, почему вы, собственно, об этом просите! — Эти слова прозвучали резче, чем хотелось Фредрику, и господин Мухеллин передернулся.