Игра без правил - Владимир Моисеевич Гурвич

необходимыми делами, в город тихо и незаметно пришел вечер. Лобанов последний раз повернул ключ в замке, затем сдал его вахтеру при входе и вышел на улицу. Будем считать, что эту явно не лучшую страницу в своей жизни он перевернул окончательно, сказал он сам себе.

Он не был до конца уверен в том, что поступает правильно, направляясь к своему новоявленному родственнику. Надо ли ему сближаться с этой великосветской компанией? В их обществе он чувствует себя не вполне свободно. Не говоря уж об обществе этой молодой баронессы фон Мекк…

Но делать все равно нечего, в противном случае придется ехать домой, где его ожидает встреча со Светланой. Причем, велика вероятность, что без скандала она не обойдется. Из двух зол он выбирает Иннокентия.

Гостиница, в которой остановился Иннокентий, оказалась весьма скромной к тому же расположенной довольно далеко от центра.

Иннокентий был не один, вместе с ним на пороге номера его вышла встречать и Натали. В отличии от затянутого в костюм с бабочкой Иннокентия, она была одета очень демократично; в джинсах и в рубашке. Но этот наряд шел ей не меньше, чем роскошное вечернее платье и вовсе не делал ее такой же как все.

— Я надеюсь, ты не против присутствия Натали? — хохотнул Иннокентий. — Тем более она наша родственница, хотя и дальняя. И в какой-то степени дело касается и ее.

Иннокентий не говорил ни о каком деле, подумал Лобанов. Но он решил, что пока нет смысла задавать вопросы, пусть они сами все расскажут.

Номер оказался тесным, как тамбур вагона, а потому они разместились в нем не без труда. Зато стол был накрыт богато; над всеми яствами царственно возвышалась бутылка дорогого французского шампанского, ее окружали не менее дорогие мясные и рыбные закуски и экибана из разнообразных фруктов.

— Прошу прощение за мои апартаменты, за такую теснотищу. Я и сам просто погибаю в этом тюремном карцере. Но что прикажите делать, большинство знатнейших семейств в наши время испытывают большие финансовые затруднения. В том числе и ваш покорный слуга, — произнес в качестве вступления не без смущения в голосе Иннокентий.

— Я привык и не к таким условиям, — проговорил Лобанов. — Вся проблема в нашей даме.

— Обо мне можете не беспокоиться. Я тоже привычная ко всему, — отозвалась Натали.

— В таком случае мы можем начинать наш дружеский ужин. С вашего разрешения, я открою бутылку шампанского.

Иннокентий сделал это с ловкостью большого знатока этого дела. И уже через несколько секунд пенистый ручей резво полился в бокалы.

— Предлагаю выпить за встречу потомков князей Лобановых-Тверских и баронов фон Мекк, — торжественно провозгласил Иннокентий. — То, что мы через столько лет отыскали в этом огромном мире друг друга, сродни настоящему чуду, господа. Пусть и во всех остальных делах нам сопутствует удача.

Все выпили. Лобанов внимательно наблюдал за своими родственниками. Уже во второй раз в этом номере произносится слово «дело». Нет, они пригласили его не только для того, чтобы лучше с ним познакомиться.

— Предлагаю еще один тост, за князя Дмитрия Львовича, — предложил Лобанов. — Я знаю его совсем мало, но у меня такое чувство, что это удивительный человек.

— Оно тебя не обманывает, — подтвердил Иннокентий и почему-то взглянул, словно за подтверждением, на Натали. — Таких людей в мире можно сосчитать по пальцам. Их надо заносить в красную книгу, как вымирающих животных.

— Вы тоже так считаете? — поинтересовался Лобанов мнения Натали.

— Дмитрий Львович человек изумительный. Если бы не он, я бы не получила образования. Он частично уплатил за него.

— Не знал, — произнес Лобанов. Почему-то этот факт удивил его.

— Ты еще многого не знаешь. Но если захочешь, узнаешь, — многозначительно произнес Иннокентий. — Все зависит от тебя.

— Но пока мне даже неизвестно, что от меня зависит.

— Было бы хорошо, если бы ты подружился с ним.

— Подожди, Кеша, — проговорила Натали. — Ты ставишь в замешательство нашего гостя. Я вижу, он не знает, что нам и сказать. Я права? — посмотрела она на Лобанова.

Он ответил ей благодарным взглядом и подумал, что как ни странно, но, кажется, с ней общаться легче, нежели со своим двоюродным братом. Он по-прежнему нравился ему, но в нем ощущалось какая-то постоянаая недосказанность.

Натали достала сигарету и, не дожидаясь, пока мужчины поднесут огонь, сама вытолкнула его из зажигалки. Она курила очень элегантно, причем, Лобанов ясно видел, что у нее это получалось абсолютно естественно, ни одно движения ее рук или губ не были заранее отрепетированы. По крайней мере следы таких тренировочных занятий он не обнаруживал.

— Обломок старого корабля, который новый корабль выловил в океане, и не знает, что с ним делать — уж больно он хорош, — это и есть наш дядя Дмитрий, — вдруг засмеялся Иннокентий.

Натали строго и, как показалось Лобанову, недовольно посмотрела на него, словно о чем-то предупреждая Иннокентия.

— Этот обломок даст тебе фору, дорогой мой Кеша, — усмехнулась Натали. Затем она снова перевела взгляд на Лобанова. — Но он прав, мир действительно сильно изменился. И мы не можем этого не учитывать. Представления же дяди Дмитрия о некоторых вещах остались в другом времени.

— Что вы имеете в виду? — спросил Лобанов.

— Он верит, что мир можно изменить к лучшему.

— Но если Дмитрий Львович не такой как все и вы сами это признаете, почему другие не могут подняться до его уровня?

— Ты меня удивляешь, — нетерпеливо произнес Иннокентий, — разве ты не знаешь, что происходит с теми, кто не такие, как все. Конечно, можно снова сослаться на Дмитрия Львовича, но он исключение из правила. А мы тут все собравшиеся — правила. — Он снова разлил на этот раз коньяк по рюмкам. — Давайте, господа, выпьем, за удачу, за то, чтобы наше возвращение на Родину предков оказалось бы не напрасным.

Лобанов взглянул на Иннокентия и с удивлением обнаружил, что тот уже изрядно пьян. Пока они разговаривали с Натали, тот успел несколько раз приложиться к бутылке.

— Не обращайте на него внимания, Александр, — сказала Натали. — Он мало пьет, но при этом быстро пьянеет. Но у вас ведь трезвая голова? — Ее вопрос прозвучал многозначительно.

— Не всегда, — честно признался Лобанов.

Она вдруг улыбнулась ему.

— Вы выглядите очень серьезным, а я люблю серьезных мужчин. Только в их обществе я чувствую себя по-настоящему женщиной.

— А в моем обществе ты себя женщиной не чувствуешь? — капризно произнес Иннокентий.

— В твоем обществе я чувствуя себя воспитателем, который вынужден ежеминутно следить за своим воспитанником, чтобы он не натворил бы какую-нибудь мальчишескую глупость. Ты большой ребенок, а женщинам не нравятся