Александр Доброклонский Руководство по истории Русской церкви - Александр Доброклонский

Первый случай был при Ярославе I: он в 1051 г.«собрал епископов и (не входя в предварительное соглашение с патриархом) поставил митрополитом Руси Илариона» [110], бывшего священника в княжеском селе Берестове [около Киева.]. Это был строгий подвижник, втайне ходивший из своего села к Днепру в маленькую, двухсаженную пещерку для молитвы, притом же человек умный,«книжный»и чрезмерно красноречивый, — словом, вполне достойный митрополичьей кафедры. Этим, вероятно, и следует объяснить его избрание. Но избирая его без ведома патриарха, ни Ярослав, ни епископы вовсе не хотели порвать связи с константинопольской кафедрой и уничтожить существовавший прежде обычай поставления митрополитов. Поэтому–то мир между Константинополем и Киевом остался не нарушенным  [111], патриарх согласился дать свое благословение Илариону  [112], любезно прислал к нам певчих для обучения русских стройному церковному пению  [113], и русские по смерти Илариона без возражений приняли пришедшего из Константинополя митрополита Ефрема  [114]. Так продолжалось и в последующее время; только Изяслав II Мстиславич (внук Владимира Мономаха) в 1147 г. повторил случай, бывший при Ярославе Великом.

По удалении Михаила II кафедра митрополичья на Руси оставалась вакантной в продолжение двух лет. Изяслав задумал заместить ее без патриаршей помощи: велел епископам собраться и самим поставить митрополита. В качестве кандидата указал на монаха Зарубского монастыря Климента Смолятича, родом русского, очень умного и образованного. Одни соглашались с князем, другие противились. Из сторонников князя особенно выдавался влиятельный черниговский епископ Онуфрий.«Я узнал, — говорил он, — что епископам, собравшимся вместе, принадлежит власть поставлять митрополита… (Вместо того, чтобы обращаться к патриарху) мы можем поставить его главою святого Климента, которая у нас находится, как ставят греки рукою святого Иоанна Предтечи». Несогласных было всего трое, и из них особенно горячо агитировал Нифонт Новгородский, человек очень умный и начитанный, между прочим, хорошо знавший церковное законодательство. Он решительно заявлял:«Нет того в законе, чтобы митрополита ставить епископам без патриарха»и требовал заручиться благословением последнего. Партия князя взяла однако верх, и Климент без соглашения с патриархом поставлен митрополитом для всей Руси. Ни он, ни великий князь даже и после этого не считали нужным выпросить от патриарха благословение, как раньше сделали Иларион и Ярослав. Это еще более усиливало неудовольствие в противниках Климента. Поддерживаемые патриархом, некоторыми князьями, низшим духовенством и народом, они решительно отказывали ему в повиновении.«Мы не станем тебе кланяться и служить с тобою, потому, что ты не взял благословения… от патриарха», — говорил Нифонт от лица своих сторонников. Митрополит употреблял все меры к тому, чтобы уничтожить раздоры: Нифонта, например, после напрасных двухгодичных»мучений»с ним, он даже заключил в Киево–Печерском монастыре. Но все напрасно. Сам Климент в скором времени (1149 г.) должен был оставить кафедру, потому что его патрон Изяслав был согнан с великокняжеского стола Юрием Долгоруким. Этот не признавал Климента законным митрополитом; но обстоятельства помешали ему на этот раз заместить кафедру: тянулась борьба с Изяславом. Во время этой борьбы Климент вместе с Изяславом дважды являлся в Киев и садился на кафедре (1150—1155 гг.). Но когда, по смерти Изяслава, Юрий снова занял великокняжеский престол, Климент должен был удалиться во Владимир–Волынский. На место его, по просьбе князя, был прислан из Константинополя митрополит Константин I (1156 г.). Он подверг запрещению всех священников, поставленных Климентом, и согласился разрешить их только тогда, когда они дали ему»рукописание против Климента». Когда Изяславичи овладели Киевом (1158 г.), Константин должен был бежать. Они хотели посадить на его место опять Климента; но дядя их, Ростислав, которому они отдали и великокняжеский стол, не хотел слышать об этом:«Не хочу Клима у митрополита видети, зане не взял благословения… от патриарха», — говорил он. Племянники на этот раз уступили; принят был из Константинополя митрополит Феодор. Впрочем, он скоро умер (1161—1162 гг.). Изяславичи опять стали ходатайствовать пред дядей за Климента. Тот согласился и, чтобы придать законность его власти, отправил послов просить у патриарха благословения для Климента. Однако патриарх предупредил, что уже назначил на русскую митрополию Иоанна IV, и тот явился в Киев. Немного смущенный и рассерженный, князь примирился с этим, сказав будто бы:«Я сего митрополита… ныне приму; но впредь ежели патриарх без ведома и определения нашего… в Русь митрополита поставит, не токмо не приму, но закон сделаем вечный избирать и постановлять епископам русским с повеления великого князя». Климент таким образом остался без митрополии.

Вот в каком виде передают позднейшие летописи об избрании Климента Смолятича и о смутах в Церкви, имевших связь с этим фактом. Здесь, между прочим, можно видеть и те мотивы, которые побудили к избранию Климента без ведома патриарха. Поставляя митрополита на Руси, Изяслав вовсе не думал, как и предок его Ярослав, уничтожить прежний порядок назначения митрополитов. Он был недоволен патриархом за то, что тот долго не присылает митрополита на вакантную кафедру, был недоволен убежавшим митрополитом Михаилом, по милости которого теперь первопрестольный город остается без церковного владыки и киевский собор без торжественного богослужения; был на виду достойный человек, вот и захотел поскорее им заместить митрополичью кафедру, — этим удовлетворялась гордость князя. Поэтому–то из князей только сам Изяслав да дети его стоят за Климента; остальные, как например Юрий Долгорукий и брат Изяслава Ростислав, считают его незаконным митрополитом; притом же сами Изяславичи впоследствии соглашаются вместо Климента принять митрополита из Константинополя. Значит, в то время в роде Изяслава вовсе не было мысли отменить прежний порядок поставления митрополитов. Этот порядок горячо отстаивали некоторые епископы, низшее духовенство и народ, так что, по мнению летописца,«Нифонт епископ бысть поборник всей русской земли» [115]. Поэтому–то первоначальная летопись, говоря о поставлении Климента, выражается так:«Изяслав постави митрополита Клима… особь с шестью епископы» [116], как будто давая знать, что это было дело исключительное и притом дело княжеской инициативы. Но, раз поднятый по личным мотивам князя, вопрос затронул в других людях иные, более серьезные мотивы, которые привели к распрям, и дело Изяслава сделали общим для России делом. На Руси заговорили о праве самостоятельно избирать митрополита для себя, прежний порядок поставления митрополитов стали считать злоупотреблением (как сказалось, например, в речи Ростислава), стали поговаривать о том,«как много происходит вреда и напрасных убытков для России от власти над нею патриархов» [117]. Конечно, очень немногие так говорили и думали; большинство стояло за традиционный порядок и вынесло его на своих плечах; так что и в следующий период мы видим еще существование этого порядка. Однако важно, что толчок был дан и привел русскую митрополию к более свободному положению, а патриарха константинопольского — к уступке в пользу русских и в духе канонов церковных. Это мы и действительно видим в следующем периоде.

§ 6. Законные права митрополита в пределах его митрополии были аналогичны с правами патриарха в его патриархате. Именно он 1) рассылал по епархиям грамоты, касавшиеся всей митрополии, 2) ставил епископов, избранных соборно, 3) контролировал, судил и наказывал епископов, хотя впрочем не единолично, но при участии епископов, 4) созывал соборы и 5) принимал апелляции на епископские суды. Таким образом, канонически митрополит вовсе не является полным, неограниченным властителем в пределах своего округа, так же как и патриарх — в пределах своего. Епископам предоставляется немалая доля самостоятельности: с собором их должен иногда совещаться митрополит; а в дело внутреннего управления их епархиями, если они действуют законно, он совсем не в праве был вмешиваться. Фактически же власть митрополита над епископами в России была еще ограниченнее. Правда, он прилагал к делу свои права, но не всегда так свободно и широко, как следовало бы. Вот несколько случаев, показывающих то и другое.

Никифор I (1108 г.)«повелел по всем епископам вписать в синодик»имя Феодосия Печерского  [118]. Рукоположение епископов обыкновенно совершал митрополит или на своем митрополичьем дворе в Переяславе и Киеве, или в чужих епархиях, когда бывал там  [119]. Летопись поэтому и говорит всегда так»Постави митрополит»такого–то епископом туда–то  [120]. На это в России уже привыкли все смотреть, как на неотъемлемое право митрополита; поэтому, когда какой–либо князь единолично избирал кандидата на епископскую кафедру, для поставления всегда отсылал его к митрополиту  [121]; получать от него благословение должен был даже тот епископ, который посвящался в Константинополе, а иначе считался незаконным  [122]. Митрополит следил за состоянием епархий и по преимуществу за епископами, делал им увещания и угрозы, даже судил и наказывал, когда они действовали не так, как должно. Вот несколько примеров. В 1055 г. митрополит Ефрем вызвал в Киев, осудил и посадил в заключение новгородского епископа Луку Жидяту, оклеветанного холопом, но потом, спустя 3 года, оправдал и отпустил на кафедру  [123]. В 1149 году митрополит Климент Смолятич после двухлетних увещаний и угроз осудил Нифонта Новгородского на заключение. В 1157 г. Константин I судил и оправдал ростовского епископа Нестора, обвиненного пред ним князем Андреем Боголюбским  [124]. Константин II требовал от ростовского епископа Феодора, чтобы тот получил от него благословение, и когда тот отказывался, ссылаясь на благословение патриаршее, послал грамоту к духовенству Ростовской епархии чтобы оно не признавало его епископом и не служило с ним; затем, когда Феодор не исправился, подверг его суду и суровому наказанию  [125]. Некоторые из рассмотренных судных дел были решаемы митрополитом в собрании епископов. Соборы открывались и по другим надобностям, то общецерковным, то местным; впрочем, созывались не всегда самими митрополитами, иногда — князьями. Из соборов, созванных митрополитами, по особым случаям, известны, например, соборы: 1168 г. — по случаю споров о посте в среду и пяток, 1157 г. — по случаю суда над Нестором ростовским, 1151 г. — для встречи князя Изяслава, 1182 г. — для пострижения в игумена Печерского монастыря попа Василия  [126]. Неизвестно, бывали ли у нас ежегодно срочные, регулярные соборы, какие требуются каноническими правилами, для совещания митрополита с епископами касательно епархиального управления; но известно, что епископы приезжали иногда к митрополиту вне сроков, как только откроется какая–нибудь надобность в нем  [127]. К сожалению, ничего с достоверностью нельзя сказать о фактическом приложении последнего митрополичьего права — приема апелляций на епископские суды.