Однополчане - Дмитрий Иванович Скоробогатов

— Положительно, товарищ генерал.

Теперь мне стало понятно, почему в последнее время Георгий Федотович так внимательно присматривался к Васильцову. Жалко было, конечно, расставаться с Федором Елисеевичем: я видел в нем не только хорошо подготовленного командира полка, но и душевного, внимательного товарища.

Двухлетний опыт войны показал, что артиллеристы, как правило, должны действовать совместно с пехотой и уничтожать цели противника, находящиеся в непосредственной близости от своих войск. Сейчас, находясь в обороне, мы экономили каждый снаряд из той жесткой нормы, которая нам отпускалась на сутки, с тем чтобы подавлять наиболее активные огневые точки противника.

В этот период мне приходилось часто бывать на НП командиров батарей всех полков. Как-то я решил проверить батарею старшего лейтенанта Г. В. Сидоренко из 1220-го полка.

Несколько дней назад подполковник А. Д. Волгин доложил мне, что обстрел наших боевых порядков враг ведет с предельной точностью 150-миллиметровой артиллерийской батареей. Очевидно, где-то поблизости находился хорошо замаскированный наблюдательный пункт гитлеровцев. «Найти его во что бы то ни стало и уничтожить!» — такую задачу поставил я перед Сидоренко.

Два дня Сидоренко тщательно изучал местность, наносил разведанные цели на планшет. С раннего утра до темноты ползал он по траншеям и нейтральной полосе. Наконец старший лейтенант доложил командиру дивизиона:

— Наблюдательный пункт гитлеровцев обнаружен! Цель засечена, имеются точные координаты!

На следующее утро командир полка А. Д. Волгин передал на батарею:

— Приготовиться к стрельбе! Уничтожить наблюдательный пункт противника!

Сидоренко облюбовал место для своего временного наблюдательного пункта метрах в ста от первой траншеи противника. Все находившиеся на НП явственно слышали чужую речь: немцы меняли посты.

— Погодите... — пробормотал старший лейтенант. — Сейчас получите...

Он доложил о готовности батареи к выполнению огневой задачи. Последовала команда:

— По наблюдательному пункту... гранатой!..

Сидоренко хорошо знал, что малейшая ошибка в расчетах, наводке может оказаться роковой: свой же снаряд может оборвать жизнь и его самого, и бойцов, находившихся рядом.

Казалось, прошла вечность, прежде чем первый снаряд разорвался на передовой врага. За целью взметнулся фонтан черной земли. Перелет.

— Плюс, — доложил разведчик Голубятов.

— Правее... прицел... Огонь!

Снова долгий, щемящий душу звук полета снаряда и разрыв. Наблюдательный пункт немцев скрылся за серой завесой дыма и пыли. Дым рассеялся, и невредимый НП снова вырос перед глазами. Недолет...

— Левее... прицел... Огонь! — скомандовал Сидоренко.

Он прильнул к перископу. Разорвавшийся снаряд разворотил перекрытия наблюдательного пункта; бревна, точно соломинки, повисли в воздухе.

— Четыре снаряда батареей... Огонь!

Расчеты четко работали у орудий. Один из снарядов батарейной очереди угодил в основание наблюдательного пункта. Теперь бревна землянки торчали, словно иглы огромного ежа.

— Влево — десять, пулемет противника... уничтожить! — подал я команду на перенос огня.

И эта задача была отлично выполнена. Понимая, что огонь наших артиллеристов кем-то корректируется, немцы начали густо обстреливать весь участок. Однако Сидоренко с горсточкой смельчаков продолжал выполнять огневые задачи. Он уничтожил еще одно пулеметное гнездо врага.

К Сидоренко подполз командир стрелковой роты.

— Слушай, артиллерист, дай несколько залпов вон по тому дзоту. Головы не дает поднять...

Сидоренко так «дал», что дзота как будто и не бывало.

Огонь на разрушение дзотов не являлся для нас самостоятельной задачей и велся с целью поражения живой силы противника и его огневых средств. Удачная стрельба батареи Сидоренко позволяла мне сделать вывод, что вопросы пристрелки и стрельбы на поражение по целям, расположенным в опасной близости от наших войск, в бригаде более или менее отработаны.

Нельзя сказать, что до этой стрельбы я мало знал старшего лейтенанта Г. В. Сидоренко. Следя за ростом артиллерийско-стрелковой подготовки командиров батарей, я не однажды бывал у него на наблюдательном пункте. Он имел завидную выдержку, был скромен и смел, всегда стремился бить врага расчетливо, точным огнем. Последняя его стрельба окончательно убедила меня в том, что мастерство воинов бригады растет с каждым днем, с каждым боем. В полках учились не только вести меткий огонь, но и взаимодействовать с пехотой, танками, авиацией.

Постепенно в процессе повседневной боевой работы офицеры бригады постигали теорию артиллерийской стрельбы на практике, учились правильно управлять своими частями и подразделениями, практически решать вопросы взаимодействия с пехотой, вести разведку и подавлять различные виды целей противника, в том числе и его минометные батареи.

В бригаду прибывали новые люди, их надо было учить. И мы учили.

10 ноября подполковник А. Д. Волгин был отозван в распоряжение командующего артиллерией фронта. На должность командира 1220-го полка прибыл майор Павел Гаврилович Смирнов. За короткое время он, что называется, врос в обстановку и уверенно командовал полком.

Помощником начальника штаба по оперативной работе был назначен опытный оператор капитан В. Я. Лептух, по разведке — капитан Н. В. Минаев, начальником химической службы — капитан М. И. Монтлевич.

Вечером 26 ноября 1943 года Совинформбюро сообщило радостную весть о том, что войска Белорусского фронта, продолжая успешно развивать наступление, вынудили гитлеровцев начать отход из междуречья Сожа и Днепра. Преследуя отходящего противника, войска фронта освободили мой родной Гомель и продолжали продвигаться в направлении на Жлобин. В этот же вечер в столице нашей Родины Москве прогремел салют в честь этой победы, а 283-й стрелковой дивизии, в составе которой я начал войну и где командовал 848-м артиллерийским полком (затем преобразованным в 9-й гвардейский), было присвоено почетное наименование «Гомельская».

Не сбылась моя мечта участвовать в освобождении Белоруссии, зато родная дивизия первой вступила на ее землю.

Я хорошо помню Гомельщину двадцатых годов... Как она изменилась за годы Советской власти! Гомель стал крупным промышленным и культурным центром. Здесь выросли новые заводы, кварталы многоэтажных жилых домов, появились вузы, театры, клубы. Парк, расположенный на высоком берегу реки Сож, — один из лучших в республике. На Гомельщине прошло мое полусиротское детство, там я вырос, провел комсомольские годы, учился и работал. Там вступил в ряды Коммунистической партии. В 1931 году меня направили в Киевское артиллерийское училище. С тех пор свою жизнь я навсегда связал с армией.

В начале декабря 1943 года командующий войсками фронта генерал армии Л. А. Говоров провел опытно-показные учения на Токсовском артиллерийском полигоне для общевойсковых, артиллерийских командиров и командиров других родов войск. В ходе их были продемонстрированы: проделывание огнем артиллерии проходов в проволочном и минном заграждениях; разведка и подавление артиллерийских и минометных батарей; разрушение траншей, ходов