Иоанн Богослов. Десакрализация. Евангелие Откровения. Том 2 - Аркадий Казанский

После этого благоверный царь Константин желая утвердить веру во Христа Бога, повелел собору вселенскому быть в городе Никеи. Там святые отцы собравшись, благочестие ясно проповедали, ариеву ересь и самого с нею зломудреного и плевелосеятельного еретика проклятию предали: равночестного и соприсносущного Отцу Сына проповедая, мир святой Божественной апостольской церкви дали. Тогда и этот чудный Николай на том соборе одним из трёхсот восемнадцати святых отцов быв, доблестно стал против ариева блядословия, и вместе со святыми отцами догматы православной веры утвердил, и всем известными сделал. Повествует о нём Иоанн монах Студийский, что Божественною ревностью словно второй Илия разжёгся, посреди собора дерзнул ария не только словом но и делом посрамить, ударив того в щёку, ради чего святые отцы вознегодовали, и за дерзкое то дело отняли у него архиерейские знамения. Господь наш Иисус Христос и преблагословенная его Матерь свыше на подвиг святого Николая смотрящие, к дерзкому его делу благоволили, и ревность его Божественную похвалили: так такое же видение, какое и он сам раньше поставления своего на архиерейство видел, из достойнейших святых отцов некий видел с одной стороны его Христа Господа с евангелием, с другой с омофором пречистую Деву Богородицу, отнятое ему возвращающих и подающих, и узнав что угодно было Богу то его дерзновение, умолкли, и как великого Божия угодника высоко почтили.

Возвратившись от собора, святой Николай к своему стаду, пришел, неся мир и благословение, и здравое учение медоточивыми устами всенародному подал множеству, нездравое и чуждое от самого корня отсек, ожесточенных и бесчувственной злобою состарившихся, еретиков обличив, из Христова стада отогнал. Как мудрый земледелец на гумне и току всё очищая, и лучшее собирающий, плевелы отрясающий: так благоразумный гумна Христова работник святой Николай добрыми плодами наполнял духовную житницу, плевелы мечтательные лести еретической развевая, и от пшеницы Господней далеко отметая: ради чего и церковь святая называет его лопатою развевающую ариевы плевельные учения. И был воистину свет миру и соль земли: поскольку и житие его было светло, и слово его солью премудрости растворено.

Имел добрый этот пастырь большое попечение о стаде своём в приключающихся нуждах, не только духовною жатвою их питая, но и телесную промышляя пищу: однажды Ликийской страной голодом сильным охваченной, и Мирскому городу всем питанием оскудевшим, и людям великими недостатками стесняемым, архиерей Божий о людях убогих от голода погибающих милосердовав, некоему купцу в Италии корабль жита наполнившему, и хотевшему в другую страну плыть, явился ночью во сне, и дав ему три золотых в залог, в Мирский город плыть, и там жито по указанной цене отдать повелел. Пробудившись ото сна купец, и три золотых в руке найдя, ужасался, удивляясь такому сну, который чудесную самую вещь показал явно. Прикоснувшись таких чудес купец не ослушался повеленное сотворить, но спустился в Мирский город, и жито живущим в нём распродал, не тая и бывшего ему во сне Николаева явления. Граждане такое утешение от голода обретя, и повествуемое услышав, славу и благодарение Богу воздавали, и великого архиерея Николая чудесного питателя своего ублажали.

В то время мятеж восстал в великой Фригии, о чём услышав царь Константин, послал трёх воевод с подчинёнными им воинами усмирить мятеж тот, и тишину сотворить: имена воеводам, Непотиан, Урс, и Ерпилион. Они, с большим старанием отплыв от Константина города, пришли в некую пристань Ликийской епархии, которая Адриатский берег называется, где был город. А поскольку плавания им не давало волнующееся море, тишины в пристанище том ожидали, тогда некоторые из бывших под ним воинов из кораблей выходили для покупки необходимого, похищали чужое принуждением, что обычно для воинов. Часто то делая, озлобляли там живущих, из за чего были свары и распри, и война с обоих сторон была назначена на месте называемом Плакомата.

Узнав о том святой Николай, не поленился сам дойти к берегу тому и городу, чтобы там усмирить войну междоусобную: и сразу весь город с воеводами о пришествии его услышав, вышли навстречу, и поклонились ему. Спросил святой воевод, куда и откуда идут? Они говорили, что от царя посланы во Фригию усмирить бывший там мятеж. Святой увещевал их в строгости держать своих воинов, чтобы не творили людям пакости. Также взяв в город воевод, любочестно угостил их. Они, воинов наказав, мятеж усмирили, и благословения от святого сподобились. Этому так делающемуся, пришли из Мир некие граждане сетующие и плачущие, и припав к ногам святого помощи обижаемым просил, говоря со слезами, что без него игемон Евстафий из завистливых злых людей мздою руку свою наполнив, трёх мужей из города их ни в чём не согрешивших на смерть осудил, о чём весь город сетует и плачет, и твоего, говорил, ожидает возвращения владыко: если ты в доме был бы, то не дерзнул бы такой неправедный суд игемон сотворить. Такое Божий архиерей услышав, поскорбел душою, и взяв с собой воевод, сразу отправился в путь.

Будучи на месте, называемом Лев, встретил неких людей идущих, и спросил их: знают ли что о трёх мужах на смерть осужденных? Они говорили ему: оставили их на поле Касторовом и Поллюксовом на убиение влекомых. Тогда святой Николай скорее пошёл на то место, стараясь неповинную тех смерть предупредить, и достигнув места, увидел много народа предстоящего, и трёх осужденных мужей сзади руки связанными имеющих, и лица закрытые уже к земле приклонивших, и нагие шеи протянувших, и конечного посечения ожидающих, палача видел уже извлекшего на то меч, неистово и нелепым образом суровость изображающего: и было всем ужасное и плачевное позорище. Тогда святитель Христов с кротостью ярость смешав, свободно в народ вошёл, и меч из рук палача вырвав, бросил на землю, ничего не ужаснувшись или убоявшись, и мужей от уз разрешил: всё то с большим мужеством делал, и никого не было сопротивляющегося ему, поскольку слово его было властно, и дело его с Божественною силою, был велик перед Богом и всеми людьми. Избавленные от посечения трое мужей увидев себя нечаянно от врат смертных к жизни возвращённых, тёплыми от радости слезами обливались, и благодушно кричали, и все там собравшиеся благодарственно взывали.

Пришёл туда и игемон Евстафий, но угодник Божий презрел его, и от приближающегося к нему отворачивался, и к ногам его припадающего отрывал, говорить на него царю, и Бога в отмщение призвать обещался, и всеми смертными муками ему грозил, как неправедно власть правящему. Он совестью обличаемый, и угрозами святого устрашаемый, со слезами милости просил, и от всей души молился, каясь о неправде своей, и ища примириться великому отцу Николаю, вину на Симонида и Евдоксия старейшин городских возлагал: но ложь не может утаиться, святой доподлинно знал о том, что златом был одарен, на смерть осудил неповинных, весь народ святому отцу Николаю великое благодарение воздавал. Также едва Христов угодник умолен был простить игемона, который и сам уже со смирением и слезами многими исповедал своё то бывшее согрешение, а не иного кого дело.

Вышеупомянутые воеводы с ним пришедшие видевшие всё бывшее, чудились ревности и благости великого Божия архиерея, также святых его молитв сподобились, и того благословение как доброго спутника получив, во Фригию отошли, чтобы исполнить им царево повеление, и там бывши, имеющийся мятеж хорошо усмирили, и всё повеленное им от царя совершив, с радостью в Византию возвратились, многохвально от царя и от всех бояр почесть приняли: и так дальше из за славы доброй своей в палате пребывали, и царскому совету сподоблены были. Завистливые глаза лукавого сердца злых людей не могущие их в такой славе видеть, на злобу и вражду подвигнулись: ещё злее совет злой сплетя, приступили к городскому епарху Евлавию, лютые на мужей тех сплетая клеветы, и говоря: не хорошо совещаются воеводы, не на благо обратится исполнение тех совета: новые начинают вещи, которые нам в слух вкладывают, и лукавое куют на царя. Так на них говоря, золото много епарху дали. Он и царю в уши внёс клевету эту: и сразу царь, услышав, повелел и без испытания трёх воевод тех бросить в темницу, пусть не втайне, говорил, избежав, совершат злой совет свой. И были в узах воеводы, не знающие ради чего преданы темнице: знали что ни в чём не повинны были.

По прошествии небольшого времени, убоялись клеветники, как бы не обличилась ложная клевета их, и в явление не пришла злоба их, и на самих беда не обратилась, ради чего с многими мольбами приступили к епарху, пусть не оставит жить долго мужей тех, но суд на них смертный по начинанию первого совета вскоре пусть сотворит. Епарх златолюбием удавившийся это услышав, обету конец положил: сразу с унылым лицом и потупленным взором к царю пришёл, как злой вестник являясь, вместе с тем и показаться желая, что очень о царёвой жизни печётся, и верно ему служит. И начал по всякому того льстить лукавыми и ухищренными словами, на гнев против неповинных гнева подталкивая и говоря: ни один из сидящих в темнице покаяться не хочет, непорочный царь, но в прежнем злом намерении пребывают, не перестают замышлять убийство, и копят на тебя злобу: повели немедленно умучить их, чтобы никакую они не успели совершить злобу, которую на тебя сговорились, и произведут в конце концов злое своё начинание.