Дорогой, это смерть! - Ричард Пратер

Гнусный коридорный распахнул передо мной дверь в тот самый момент, когда я заметил в углу Джорджа Смерть-на-месте Мэдисона, таращившегося на меня с дикой ненавистью.

Я сделал еще один шаг по направлению к открытой двери, Торелли заговорил, и я чуть было не пустился наутек. Он всего только и сказал:

– Мистер Скотт, поскольку этот.., съезд чрезвычайно важен, я бы посоветовал вам не покидать свою комнату и отель по крайней мере до тех пор, пока он не завершится.

– Черт побери, а мне и некуда идти, – сказал я, не поворачивая головы.

Наконец я переступил порог и услышал, как за мной закрылась дверь.

Глава 5

Ясное дело, здесь проходил съезд. Съезд гангстеров и их телохранителей. Я представлял себе в общих чертах его повестку дня, однако мне нужно было знать наверняка. Я вспомнил, что утром в баре встретил своего знакомого шулера Арчи Кроуза. Возможно, удастся вытянуть кое-что из него – ему явно захочется расквитаться со мной за прошлое: ему пришивали преступление, а я сумел его оправдать, правда, не потому, что жаждал ему помочь – я искал настоящего виновника и в конце концов нашел его, Кроузу хотели пришить убийство, и он ничего не забыл. Такое люди обычно помнят, в особенности живущие по законам преступного мира.

Минут пятнадцать я шатался по коридорам, пока не узрел в кресле в вестибюле Кроуза, еще раньше я заметил моего приятеля коридорного, теперь облачившегося в двубортный костюм и явно не спускавшего с меня глаз. Я как бы невзначай приблизился к Арчи и сказал, не шевеля губами, как это делают урки: “Увидимся в баре. Арчи”. Вышел за дверь, остановился, крутанулся назад и столкнулся лоб в лоб с бывшим коридорным.

Это был не Винсент Торелли, поэтому я дал волю гневу.

– Ты что, в пятнашки играешь? Сгинь, приятель. Мне и так из-за тебя досталось. Ну, вали отсюда.

Он даже не огрызнулся. Я вышел к бассейну и направился в бар. Арчи уже сидел на табурете возле стойки, я взобрался на соседний, заказал бурбон и бутылку минеральной воды. Потягивая виски вперемежку с минералкой, я изложил Арчи суть дела. Его не больно тянуло на откровенность, но он ничего от меня не утаил, подтвердив тем самым мои догадки. Я крепко встревожился.

– Так значит, этот съезд не имеет никакого отношения к афере Пулеметчика, то есть к этой его затее с шантажом? – поинтересовался я.

– Если и имеет, то всего лишь косвенное. Но ты сам видишь, как она вписывается в пейзаж.

– Да. Мастерски.

– Это же Пулеметчик.

– Вот именно, – поддакнул я, а сам подумал: интересно, как Арчи прореагирует на смерть Пулеметчика – ведь они дружили? – А ты случайно не знаешь, кого это Пулеметчик припер к стенке? – как бы невзначай спросил я.

– Нет. Какую-то важную шишку из партии. “Вот те на. А ведь Джо особенно подчеркнул то, что якобы порвал с партией, – промелькнуло у меня в голове. Я сделал мысленно заметку, допил виски, заказал еще два.

– Арчи, а как насчет этой пленки? Там на самом деле какие-то разговоры с профсоюзниками?

– Да. Этих типов было штук шесть. Большие шишки не любят, когда становится известно про их махинации. Эта пленка оказалась увесистой дубинкой. Так говорят, Скотт. Я сам, как ты понимаешь, ничего не видел.

– Угу.

Что-то пронеслось в голове, я схватился за самый кончик, попытался сосредоточиться. Цепочка, сматывающаяся в один клубок. Похоже, сматываясь, клубок меня удушит, но я по крайней мере уже имел представление, что к чему, и мог, следовательно, двигаться дальше. Не исключено, что мне удастся заронить в Арчи идею, которая в дальнейшем сработает мне на пользу.

Неспеша отпив из стакана виски, я поставил его на стойку и сказал:

– Арчи, чует мое сердце, Пулеметчик собрал весь этот хлам на какого-то важного дядьку, чтобы представить его Торелли. В таком случае у Пулеметчика окажутся на руках козыри, не так ли?

– Не козыри, а карт-бланш. Скотт. От того, что есть у Пулеметчика, зависит вся программа.

– Угу. – Эта “программа” волновала меня сейчас куда больше, чем проблемы моего клиента – ведь Арчи изложил мне вкратце ее суть. Я с трудом заставил себя сосредоточиться на нашем разговоре.

– Пулеметчик сработал великолепно, если только он, конечно, не держит в кармане шиш. Арчи нахмурился.

– То есть?

– Не обижайся, Арчи, однако таких крупных мошенников, как Пулеметчик, можно пересчитать по пальцам. Да, да, не возражай. Не исключено, что ему может захотеться надуть Торелли.

Арчи взвился на своем табурете и изумленно уставился на меня.

– Надуть Торелли! Ты что, Шелл, спятил? На такое даже Пулеметчик не рискнет.

– Почему? Разве он не мог разыграть небольшой спектакль, распустить слухи и тем самым заставить Торелли изрядно попотеть. Правда, Пулеметчика могли на самом деле прикончить, но если он жив, он огребет кучу денег.

Арчи кусал губы.

– В таком случае это будет самое грандиозное мошенничество, – тихо сказал он.

– Однако я отнюдь не настаиваю на своей версии. Скорей всего Пулеметчик на такое не осмелится. Можно, конечно, поспрашивать, тем более, что здесь его дружки. – Я усмехнулся. – Они сумеют защитить его от него самого. Да Торелли бы все равно его перехитрил. Торелли так просто вокруг пальца не обведешь.

Арчи усиленно соображал.

– Ну что ж, спасибо тебе. Арчи. Я допил виски.

– Теперь мы квиты, да, Скотт?

– Квиты. – Он глотнул из своего стакана. – Если не возражаешь. Арчи, еще один вопросик. Что это за мурло вон там, напротив? Он мне буквально на пятки наступает. И ему плевать на то, что я об этом знаю.

Арчи посмотрел в ту сторону, куда я кивнул, перевел взгляд на меня и нахмурился.

– Тебе лучше от него избавиться. Ведь это же Шутник. Я даже не успел его поблагодарить. Сорвался с места, влетел в свою комнату и запер дверь. Шутника я знал, но только заочно: я знаю многих головорезов по именам, их послужным спискам и качествам, но не знаю в лицо, поскольку сфера моей деятельности ограничивается южно-калифорнийским побережьем. Этого Шутника звали Эйбл Сэмюэлз, он работал в Чикаго, а Шутником его прозвали за то, что вид у него был отнюдь не шуточный, к тому же он обожал всякие глупые шутки. Особенно на него находило перед тем, как кого-либо убить. Дружки считали его уморой, что касается жертв, их мнения никто не знал. Его акции в глаза преступной верхушки были неустойчивы, хотя он и был жесток, исполнителен и надежен. Дело в том, что Шутник, как и почти все любители глупых шуток, слишком часто впадал в раж и мог изувечить своего подопечного раньше срока.

Но самое страшное заключалось в том, что этот Шутник, будучи всего лишь исполнителем чужой воли, чихал на все на свете законы, считая, что ему все сойдет с рук. Помнится, он пристрелил на углу Седьмой и Спринг в нашем городе Арта Флая, букмекера из Лос-Анджелеса. Десять человек были прямыми свидетелями преступления, один из них что-то такое вякнул в суде против Шутника. Но Шутник все равно ушел от правосудия. Через три месяца храбрый свидетель умер в своей собственной постели от пулевых ранений. Плюс ко всему прочему этот Шутник был наркоманом и близким приятелем Джорджа Мэдисона.

Я подошел к столу и достал из ящика кольт 38 калибра. Похоже, меня уже ничего не спасет от верной смерти, но я тем не менее повернул барабан и вложил шестой патрон. Я мог прострелить себе руку, но это уже были детали.

Я надел бледноголубой костюм из легкой ткани, носки и рубашку “вырвиглаз”, блестящие туфли из цветной кордовской кожи и улегся на кровать поразмыслить над тем, во что меня угораздило вляпаться. Хорошенькая передряга. Лучше не придумаешь.

Фактически здесь были два или даже три дела, объединенные в одно. Шантаж Джо, этого важного профсоюзного босса Пулеметчиком – раз. Съезд гангстеров в Акапулько – два. И хотя они, казалось не имели между собой никакой связи, это были звенья одной цепи.

Так как я знал, что Пулеметчик, предъявив Джо ультиматум, навострил лыжи в Акапулько, увидев небывалое сборище маститых головорезов, я поначалу подумал, что они съехались сюда специально из-за досье, которое вез с собой Пулеметчик. Однако эта идея казалась мне неубедительной – какой бы важной шишкой ни был мой клиент в Соединенных Штатах и в собственном профсоюзе, вряд ли бы из-за него одного стали поднимать такой переполох. Вряд ли.

Теперь я знал, что ни Джо, ни собранное на него досье не имели никакого отношения к этому мероприятию. Джо отводилась всего лишь одна из ролей в спектакле, связанная главным образом с честолюбивыми намерениями Пулеметчика. Этот съезд в Акапулько, а также его повестка дня были определены задолго до того, как Пулеметчику или кому бы то ни было еще пришла в голову мысль взяться за Джо.

Как выяснилось, съезд этих высокопоставленных преступников имел одну-единственную цель, но зато такую важную и дерзкую, что дух захватывало: выработать план проникновения и захвата преступным миром всех рабочих профсоюзов Соединенных Штатов! Самым большим из которых был профсоюз, возглавляемый Джо.