Русь - Дорога из глубин тысячелетий, Когда оживают легенды - Валерий Шамбаров

Небесная обитель богов у славян называлась Сварга (от того же корня "Сва" - самосущий, вечный). У индусов точно так же называется рай Индры. Индийские священные тексты - "веды" родственны славянскому "ведать", т. е. обозначают "знания". В "Велесовой Книге" враждебные племена несколько раз обозначаются "дасу", точно так же как в "Ригведе". От жестоких колдуний йогини произошла, вероятно, наша с вами родная "баба Яга". Девы небесных и земных вод аспараси, которые любят вводить людей в смущение, купаясь при них нагишом, или соблазнять мужчин, являясь им в свете луны,- разумеется, наши русалки. А' индийские веталы - вилы западных славян. (У восточных они стали называться тюркским словом "убур" - "упырь", а уже у венгров это слово стало произноситься как "вампир".) Символ солнечного круговорота получил у индусов название "свастика", а у прибалтийских славян известно божество Свайкстикс, тоже отвечавшее за солнечный круговорот, и атрибутом его был тот же знак свастики. Иван-царевич в русских сказках сражается со Змеем-Горынычем на Калиновом мосту, а Кришна побивает стоглавого змея на реке Калинди. Разгульные народные праздники индуистов, посвященные любовным игрищам Кришны с пастушками, называются "расалила" - и по звучанию, и по сути соответствуя славянским русалиям. А на других праздниках там торжественно топят статую Кали или сжигают фигуру демона Раваны, точно так же как на Руси топили изображение Купалы и на Масленицу сжигали чучело Зимы.

В "Стихе о Голубиной книге", записанном исследователями русского фольклора в XIX в., излагается легенда о сотворении мира: там говорится, что белый свет взялся от Бога, солнце - от Его лица, луна - от груди, зори - из очей, ветры от Духа Святого, а мир создан от Адама, камни из его костей, земля из плоти, из Адама сотворены и люди, причем цари из головы, а крестьяне из колена. Несмотря на то, что к этому времени сказители-калики уже перешли на христианскую терминологию, сюжет мифа все исследователи считают очень древним, и оказывается, что он в точности соответствует гимну "Пурушасукта" из "Ригведы", где описывается сотворение мира и людей из различных частей тела первочеловека Пуруши, из уст которого были созданы брамины, из рук воины-кшатрии, из бедер - крестьяне-вайшьн, а из ступней - слуги-шудры.

Но близость отнюдь не ограничивается внешними параллелями. Славянская религия включала в себя и сложные философские концепции индуизма. Например, Триглав - триединство Сварога, Перуна и Свентовита - соответствовал индийскому Тримурти - соединению в едином Боге различных его сущностей, Брахмы, Вишну и Шивы (т. е. Отца, Сына и Духа, хотя, конечно, по внутреннему содержанию и пониманию это триединство во многом отличалось от христианской Троицы). Как и во многих школах индуизма или в зороастризме (где различные божества являются лишь проявлениями единого Ахурамазды), славяне знали и концепцию Единого Бога. Так, "Велесова Книга", осуждая примитивное идолопоклонство, 'говорит: "А еще блудят иные, которые улещают богов, разделив их в Сварге. Извержены они будут из рода, как не имеющие богов. Разве Вышень, и Сварог, и иные суть множество? Ибо Бог есть един и множествен, и пусть никто не разделяет того множества и не речет, якобы имеем богов многих" (III, 30). Или; "Едины есть Хоре и Перун, Яр, Купала, Лада, Дажьбог" (8). Это согласуется и с описанием славянских верований у Прокопия Кесарийского, которые часто воспринимаются как противоречивые: с одной стороны, "они почитают реки, и нимф, и другие божества", а с другой стороны, "они считают, что только один Бог, творец молний, является владыкой над всеми". У славян существовали и понятия о диалектическом единстве "трех миров" - Прави, Яви и Нави, т. е. духовного, физического и астрального планов (III, 19).

Как уже отмечалось, "инды" или "винды", зафиксированные на Балтике древнегреческими авторами, появились там в период киммерийских переселений, а прежнее население, ассимилированное ими, было кельто-иллирийским. Поэтому в славянских верованиях прослеживается и более древний слой, соответствующий религии кельтов. Так, кельтский Бел или Беленое - это балтский Велс, славянский Велес, покровитель мудрости, поэзии и скотоводства. В валлийских легендах тоже упоминается о "стадах Бела". А у славян сохранились предания о победе Перуна над Велесом, отразившее смену культов. Кельтского бога смерти звали Смертиус, а соответствующую богиню - Росмерта. Кельтский Луг наверняка был покровителем племени лугиев (лужичан). В переводе с валлийского, "луг" это "свет", поэтому, скорее всего, у полабских славян его культ слился с культом Свентовита. Юлии Цезарь писал о непонятном римлянам божестве по имени Дит Патар - "отец богов". А в "Велесовой Книге" упоминается Патар Дий (III, 19) - видимо, как одно из культовых имен Сварога.

В кельтской мифологии фигурирует Жиль де Кэр, лошадь которого отвозит людей в загробный мир. А в "Слове о полку Игореве" Жля и Карна поскакали по земле за душами погибших. В некоторых местностях, где в старину проходили большие сражения (например, на Рязанщине), у славян бытовало поверье, в точности соответствующее кельтским,- о "белой лошади", по ночам появляющейся из-под земли оплакивать павших воинов. Хотя, в принципе, кельты тоже были арийским народом, поэтому четко прослеживаются и "сквозные" кельто-славяно-индийские параллели. Например, Дакша-Дажьбог - это кельтский Дагда ("Добрый бог"), Мара-Марена - грозная кельтская Морриган, Варуна-Перун это Таранис (германский Тор).

Можно проследить и более поздний слой, соответствующий скифо-сарматскому митраизму, наложившемуся в ходе последующих переселений. Отсюда в славянский пантеон пришел солнечный Хоре, одно из имен или воплощений Митры (правильнее Михры). Например, скифы называли туранцев-солнцепоклонников "хорсарами". У славян он занял место Сурьи и частично совместился с ним (в "Велесовой Книге" он назван "Хорсом златорунным, коловращающим Сурью" (II, 12). Огнебог-Семаргл принял свое второе имя от птицы Симург, соответствующей тому же божеству. А в имени Свентовита узнается иранский Спента-Майнью ("Святой Дух"). Само слово "небо" произошло от иранского "небах". На славянских вышивках часто обнаруживается образ богини Матери, изображенной в чисто-парфянской манере, с двумя символами свастики вверху, а по бокам размещены кони, олени или пантеры.

Концепции митраизма и зороастризма нашли отражение в славянских верованиях о борьбе сил добра и зла, Белобога и Черно-бога. Так, об обрядах пития сурицы "Велесова Книга" гласит: "И мы пьем ее во славу божью... И если иной не удержит своего естества в этот раз и скажет безумное, то это от Чернобога, а другой получит радость - и это от Белобога" (III, 22). Причем в некоторых учениях (возможно, сакральных), Белобог и Чернобог, видимо, считались двумя сущностями единого Дажьбога, светлой и темной, хотя чаще под Белобогом понимался сам Дажьбог. А настоящее имя Чернобога осталось нам неизвестным скорее всего, оно было табуировано и вслух его предпочитали не поминать, заменяя словом "Кашей" - "раб", поскольку точно так же, как в мнтраизме и зороастризме, воплощение зла считалось побежденным и скованным, хотя и предполагалось, что где-то в будущем этот бог вырвется на свободу, после чего будет побежден окончательно. Поэтому и в русских сказках Кащей предстает обычно скованным цепями где-то на краю земли, а освобождается после нарушения тех или иных запретов.

Зафиксирован у западных славян и самостоятельный культ поклонения Чернобогу, хотя лишь в единичном случае. Может быть, он возник под влиянием западных учений - в это время на бывших территориях Рима обильно множились теории и секты дьяволопоклоннического толка. Ведь, естественно, и в Восточную Европу проникали самые разнообразные религиозные веяния. Так, изложенное в летописях учение "волхвов", взбунтовавших в XI в. народ на Верхней Волге, приносивших в жертву женщин и пойманных воеводой Яном Вышатичем, гласило, что дьявол создал материальный мир и человека, а Бог лишь вдохнул в него душу. К древнеславянским верованиям эти "волхвы" и их теория не имеют ни малейшего отношения - в них легко узнать проповедников какой-то из манихейских сект: павликиан, или, скорее всего, болгарских богумилов, которые от византийских преследований разбегались как раз в это время в соседние страны. Фрагменты их учения часто отслеживаются и в фольклоре финно-угорских народов.

А в некоторых случаях бывает даже трудно представить, когда и какими путями пришли те или иные формы верований, зафиксированные позже на Руси. Так, уже в XVIII в., сразу же после того, как нарушилось единство церкви и государства, державшее народ под неослабным контролем, в Центральной России вдруг резко расплодились секты "хлыстовского толка", сохранявшие христианскую символику, но ритуалами уходящие в какие-то невообразимые глубины времен. Скажем, члены секты скопцов лишали себя мужского хозяйства, а женщины выжигали груди. Сразу напрашивается параллель с малоазиатскими культами Великой Матери, жрецами которой были скопцы, а некоторые жрицы, судя по всему, подвергались той же процедуре (что и отразилось в преданиях о безгрудых амазонках). Да и формы богослужения скопцов - экстатические радения - в древности соответствовали тому же самому культу.